Что мы с детства, навскидку, знаем о Южной Америке? Не вообще — джунгли, Амазонка, Патагония с Паганелем, Бразилия, а чтобы можно было увидеть и потрогать? Карнавал в Рио-де-Жанейро, футбол, Копакабана, водопад Игуасу, город инков Мачу-Пикчу, озеро Титикака, рисунки в пустыне Наска.
 
Футбол — давно уже смотрим английскую премьер-лигу, интереснее и ближе. На карнавале в Рио был. Угнетающе скучное зрелище — два дня, по восемь сеансов за вечер: секунд тридцать карета с полуголыми красотками из программы «Время», остальные минут сорок пять — наш Праздник танца, под музыку из одного короткого куплета, закольцованного на весь сеанс. Копакабану тоже видел, пока он еще не стал городской свалкой. Дзинтари — просто рай земной.
 
Почти все остальное — это Перу. Из Латвии туда почему-то ездят нечасто, предпочитают отдыхательный туризм познавательному. Отвезла нас, группу из пятнадцати рижан, туристическая компания Juniversal Tours, руководителем группы была сама государыня-рыбка, хозяйка Татьяна Ладыгина:


 

По случаю спросил, почему у фирмы такое чудное название, вроде — от английского, но не совсем. Оказалось, потребовали при регистрации: «Юниверсал», говорите? Ну так и пишите — Juni… Вы же не пишете Урмала! Пришлось отдать должное логике. Ведь в конце концов даже русские буквы ю, е, я распадаются на два звука — й-у, й-о.
 
В Лиме, столице, немного достопримечательного: впечатляющий Музей золота инков, частная коллекция, а вечером в городском парке культуры и отдыха — завораживающие фонтаны с цветомузыкой и проецируемыми лазерными картинами. За что-то их даже внесли в Книгу Гиннесса.


Золотой чайничек.



В Лиме — самый большой комплекс фонтанов в мире.



Под музыку Чайковского...


Остальное — как обычно: дворец, где живет президент и под музыку маршируют гвардейцы.


У президентского парадного подъезда.


И еще двенадцать миллионов из двадцати девяти общего населения Перу живут на первом или втором этажах без крыши. Вместо нее — пучки арматуры, торчащие в небо, вечный символ надежды на лучшее.


В надежде на лучшее.


Очень удобно: заведутся деньги — достроим этаж или просто комнатку прилепим, как ласточки, а пока поживем с верандой. Штукатурить не заморачиваются. Зато и налогов платить не надо, пока дом не закончен. А не закончат его никогда, потому что можно строить до пяти этажей. Правила застройки существуют, но соблюдают их только в историческом центре. Все это настолько не эстетично, что порождает свою эстетику. Торчащие пучки арматуры иногда упаковывают в пластмассовые банки, похоже на частокол голов времен Ивана Васильевича.
 
Да, о президенте. Теплым словом поминают перуанцы Альберто Фухимори, прошлого президента. До него правила хунта, экономика была порядком социалистическая, и в казне ни гроша. Фухимори распродал в частную собственность предприятия, дороги, отчего они пришли в состояние, пригодное для пользования, ну и себе положил, как водится, пару миллиардов. Огромной бедой была банда «Сендеро Луминосо», которая годами терроризировала население. 




Фухимори вооружил войска и приказал мочить всех подряд. Страна наконец вздохнула спокойно, а Фухимори с благодарностью посадили лет на тридцать, поскольку, наводя порядок, замочил почти столько же, сколько террористы, ну и за коррупцию. Его все любят, а он сидит. В заключении, на вилле в 800 квадратных метров с медсестрами и гаджетами. Скоро, судя по всему, помилуют.

   
...Когда году в 1911-м Хайрам Бингхем открыл затерянный город на склонах гор Мачу-Пикчу и Уайна-Пикчу, перуанцы еще и не знали, как им сказочно повезло.
 
Собственно, как открыл? Поговорил с местными индейцами: «А нет ли у вас чего-нибудь такого неоткрытого? Развалин тут у вас на каждой горе, а каких-нибудь новеньких для меня не найдется?» — «Найдется, — говорят, — чего ж не найтись. Вон, между двумя горами, сходи открой. Только осторожно, на змею не наступи, там все джунглями заросло». Сходил, открыл. Джунгли вырубил, оказалось — город немаленький, не то что прочие руины.









Мачу-Пикчу.
 

А не открыл бы — ну было бы Перу как Эквадор или там Боливия какая. Теперь в Перу приезжают три миллиона туристов в год, из них 90% — в Мачу-Пикчу. Авиарейс на Куско час задержался, и дежурный по аэропуэрте ансамбль выдал концерт «Полет кондора».




Затем полтора часа узкоколейкой, до Агуас Калиентес (Горячие Воды, Минводы по-нашему), по дороге проводники опять скучать не дали: устроят для пасахерес (пассажиров, то есть) показ мод и театрализованное шоу. В Минводах и впрямь есть горячие сероводородные источники, где можно искупаться.
 
«Полет кондора» тут не звучит разве что из водопроводных кранов. К своему стыду только в Перу я понял, что народная мелодия уже была всемирно известна задолго до Simon & Garfunkel. Послушайте, как поет ее великая перуанка Има Сумак. Или перуанцы в Мачу-Пикчу. Или ансамбль Уайна-Пикчу на языке кечуа с припевом «культур».
 
От Минвод полчаса автобусом по узкому однополосному серпантину, пятясь и пропуская встречные. Описывать город не буду, в интернете все есть, это надо самому видеть. Экстремалы могут отдельно вскарабкаться на Уайна-Пикчу, оттуда красивейший вид на древний город. Триста метров в высоту, вроде немного, с другой стороны — сто этажей без лифта. Пускают пятьсот человек в сутки, строго, записываться надо заранее.


Уайна-Пикчу.


Вершина Уайна-Пикчу.
 

Поразительные развалины священного города Саксайуаман. В центре концентрическими кругами, как в фильме «Мишень», остатки храма. Здесь положено вытянуть руки в сторону храма, помедитировать и ощутить, как в фильме же, космос.




Окружено это защитной стеной, сложенной бастионами из громадных мегалитов. Как они это делали? Как клали эти камни? Каждый весит десятки тонн. И не просто уложить, а обточить и отполировать так, чтобы пригнать один к другому, что в щель лист бумаги не просунуть.


 

На каменные узоры кладки можно смотреть бесконечно. Ну как? Как?! Камни нарезаны как лазером. Кажется, им было все равно, что резать и в каком направлении. С небывалой легкостью они вырезали изгибы любой формы, причем в 3D, оставляли выступы для крепления балок или точек опоры, сопоставляли огромные глыбы с микронной точностью.




Как-то играючи доставляли их по горам из дальних каменоломен. Свободно вырезали в скалах ниши любой кривизны и глубины. Легко укрепляли глыбы на отвесных склонах гор. Все оконные и дверные проемы делали сейсмостойкими, в форме трапеции.


 

Помню, камнерез Ивар Фелдбергс делал из восьмидесятитонного валуна постамент для памятника Петру. Верхушку в пять тонн он отрезал полгода. До сих пор большие валуны раскалывают, буря шурфы и заливая в них воду: зимой лед разрывает камень. Но в Перу на этой высоте температура никогда не опускается ниже нуля! Позвонил: «Ивар, как они это делали?» — «Евгений, но у них камни мягкие». Мягкие, my ass! Инки в доколумбовой Америке не знали железа, у них не было даже пил! Пирамиды — египетские, майя — поражают величиной, но строительные блоки там хоть и огромные, но типовые, правильной формы. Наших строителей с трудом заставишь прямой угол гипсокартоном вывести, а эти…


 

В огромной Инкатерре, Земле инков, было много народу, под двадцать миллионов. И времени у них было много. Но как они — без техники? Смотрю на каменные стены так же, как инка, наверное, смотрел бы на «Боинг»: неужели этот огромный дом, куда зашло четыреста человек, может подняться в воздух, даже не махая крыльями? Как же «порвалась связь времен» и две великие (равновеликие!) цивилизации перестали понимать друг друга? (Впрочем, как летает «Боинг», я с инкой соглашусь. Знаю, что «по закону Бернулли», проходили в институте, но как — не понимаю!)


Sunset Strip, бульвар Заходящего солнца.
 

Неподалеку храм и остатки города Виракоча. Прекрасно спланированный город с проспектом, направленным на солнцеворот, и вдруг — огромные каменные цилиндрические резервуары — перевалочный узел зерна пятнадцатого века.


 

Как же двести испанских головорезов Писарро в 1532 году сумели покорить такой народ? Ужасно за инков, детей природы, обидно: банда кровожадных алчных пьянчуг била их как птицу дронта. Нас бы туда. Мы б этих испанских бандитов... Загнали бы в ущелье — и камнями!
 
Главного инку испанцы пригрозили сжечь, если не наполнит комнату золотом. Поняли, что смерти он не боится, но, по верованиям, в огне сгорает душа, и вечной жизни не будет. Ничто не ново: кажется, недавно ФСБ предлагала хоронить мусульман-террористов, завернутых в свиные шкуры: шиш вам, а не семьдесят две гурии. Комнату наполнили, а инку все равно убили. Золото, которое продолжали нести со всей страны, от этой новости побросали-зарыли, где были. Теперь все ищут золото инков.
 
Ну почему полинезийские аборигены двести лет спустя смогли? Кому-то под руку попался каменюка, — метнул, гадюка — и нету Кука. А этих ограбили, перерезали, да еще и заставили говорить по-испански. А родной кечуа теперь вымучивают в школе.
 
 ...Следующая точка — горное озеро Титикака, в Андах, на высоте 3800 метров. К озеру надо ехать через перевал — 4300 метров. Много или мало? Как раз недавно сообщили, что двое альпинистов погибли в Гималаях в лагере на высоте 4900 метров от недостатка кислорода.


Перевал. Внешняя шкала, альтиметр, показывает
4150 метров над уровнем моря.


Если недолго, то можно, хотя слегка кружится голова и подгибаются колени. Организму хватает набранного кислорода часа два-три. А местным вообще нипочем: на перевале, как и везде, рыночек.




Газетку, вон, один почитывает, El Popolo — «Народ», значит.




Жуют листья коки дни напролет. Мы тоже попробовали, благо в гостинице их подают вместе с Huevos Revueltos — омлетом и чаем, к завтраку. Сено и сено.


Яичница. Revuelto — «перевернутая». Революция — «переворот». То есть революционные яйца.



Листики коки — пожевать с утра.


В аэропорту Амстердама (!) нам сказали, что ни одна часть этого растения не разрешена к ввозу в Голландию. «Так мы ж транзитом, в багаже». — «И транзитом нельзя, собака унюхает». — «Так надо было лететь через Франкфурт?» — «Попробуйте, там еще строже».

Ну нельзя так нельзя. Зато можно совершенно легально накупить леденцов Coca — мятных, с медом, эвкалиптом; коробок чая Mate Coca — очень приятный чай, между прочим. Коки там не больше, чем в кока-коле, но прекрасный сувенир.
 
Результат жевания: в очаровательном городке Куско, древней столице инков, вечерком на главной площади, войсковой, Place d’Armes (плацдарм по-нашему), у фонтана решил я выкурить сигару, но не было зажигалки. Минут двадцать, без преувеличения, искал, у кого бы прикурить. Ни единого курящего!


Place d’Armes в Куско.

А вот такую грустную лошадь я из-под полы (снимать было, конечно, запрещено) сфотографировал в соборе на Place d’Armes.




Окончание — здесь