---

27 июля суд Рижского района вынес приговор участникам антинатовской акции в Адажи. Российских нацболов Александра Куркина и Андрея Попко осудили за «хулиганство в группе» на 3 месяца 27 дней лишения свободы (максимальный срок по статье — 5 лет). Меня оправдали.
 

---

Почему такой странный срок — 3 месяца 27 дней? Объясняю: именно столько Куркин и Попко отсидели в Рижской центральной тюрьме до суда. Отсиженное засчитывается, и теперь они могут быть свободны.

Суд стоял перед проблемой. Оправдать — заклюют национал-фанатики, а сажать-то, собственно, и не за что. Поэтому вот такое компромиссное решение по принципу «и волки сыты, и овцы целы».

Написал «сажать не за что» не ради красного словца, а потому что действительно не за что.
 
Состава уголовного преступления «хулиганство» нет. Единственное правонарушение, которые совершили Куркин и Попко, — они самовольно проникли на территорию военного объекта. Сие действие, согласно латвийскому Кодексу административных нарушений, карается штрафом до 70 евро.
 

Но уж очень Полиции безопасности хотелось поймать российских диверсантов. А то как-то странно получается: гибридная война в разгаре, а «зелёные человечки» с российской стороны всё не идут и не идут. Уж полночь близится, а Германа все нет…
 

И вместо очевидного административного штрафа ПБ возбудила процесс по грозным статьям «шпионаж» и «терроризм».

И когда через четыре месяца эта авантюра лопнула, как мыльный пузырь, то что оставалось: отпустить участников домой, похлопав по плечу? Для спасения чести мундира съехали на «хулиганку».


Была еще одна причина, почему ПБ прибегла к «шпионажу-терроризму».

Наказания по этим статьям очень суровые, по «терроризму» минимальный срок лишения свободы — восемь лет. Угрожая запредельными сроками, парней хотели таким образом прессануть, вынудить дать какие-нибудь жуткие показания против меня. Чтобы наконец упрятать Линдермана за решетку. Но из этой затеи ничего не вышло.

В итоге в суде фигурировали два хилых доказательства моего «пособничества» Куркину и Попко.

Первое — видео из магазина строительных товаров, где я внимательно рассматриваю и даже щупаю телескопическую лестницу, похожую на ту, которую использовали Куркин и Попко для, как сказано в материалах дела, «преодоления проволочного заграждения базы».

Второе — два мятых билетика на автобус Рига-Кадага (поселок, где находится военная база), найденные у меня в квартире при обыске. Ну и свидетели, сообщившие, что видели меня в автобусе. ПБ и прокуратура утверждали, что я ездил проводить разведку местности перед акцией Куркина и Попко.

Я и не скрывал (потому и не выкинул билеты), что ездил осматривать территорию вблизи базы. Журналисты с двух российских телеканалов звонили мне из Москвы, просили меня помочь им снять какой-нибудь интересный сюжет, связанный с присутствием в Латвии военных из стран НАТО. Потом эта идея то ли отпала, то ли они реализовали ее без моей помощи.

В общем, суд счел аргументы прокуратуры неубедительными.


Латвийские спецслужбы заводили против меня больше десятка уголовных дел, большинство которых рассыпалось, не дойдя до суда, или до сих пор пылятся в сейфах. До суда дошло три дела: хранение взрывчатки, фальсификация документов при регистрации партии, и вот последнее — акция в Адажи.

Все три процесса я выиграл. Так что пока выигрываю у ПБ с сухим счетом 3:0. Пишу не тщеславия ради, просто не люблю «чернушный» пессимизм: «ой, посодют, непременно посодют!..» и всё такое.
 

Если у тебя ясная голова и твердый характер, выстоять можно. Худшие союзники в такой ситуации — паника и желание выкрутиться любой ценой. Если считаешь себя невиновным — никаких признаний вины, никакого самооговора, никаких сделок со следствием. Иди до конца, чем бы ни угрожали.
 

Ну и, конечно, слова искренней благодарности адвокатам Елене Квятковской и Имме Янсоне. Они продемонстрировали высокий профессионализм, выжали из непростой ситуации максимум.

Кстати, адвокат Янсоне сообщила, что ее подзащитные хотят оспорить приговор. Думаю, во второй инстанции у них неплохие шансы быть оправданными.

Латышские СМИ не проронили о приговоре ни слова. Решили не травмировать аудиторию.