Задавать вопросы типа, кто звонил и зачем, было неуместно, это я уже усвоил, а потому сразу же побежал – политотдел он и у самалийских пиратов политотдел. А я только три месяца как служил в армии, офицером-двухгодичником.

Оказалось, искал меня Главный Комсомолец капитан Володя Стародумов. Пожал руку, сел на стол и начал издалека.

– Ты – рижанин?.. Наверняка знаешь особенности местной молодежи. Надо бы подыскать хорошую шефскую организацию, чтобы в интересном совместном деле с их комсомольцами у наших курсантов выветрились каникулярные настроения и расхлябанность, понимаешь ли... Чтобы вспомнили, что они будущие офицеры. А то пол сентября уже прошло, а они все никак в себя не придут... Задача понятна?
– Так точно!
– Идеи есть?
– Есть!

Комсомолец Стародумов глянул из-под очков, вздохнул и недоверчиво спросил:
– Какие же?
– Помочь латвийским колхозникам! На картошку курсантов свозить! И не рядом, а подальше, например в Руйену.
– Так на картошку мы их уже возили... А что там в той Руйене?
– Там родина командарма Алксниса, именем которого названо наше училище!

Володя снял очки и стал их тщательно протирать.
– Картошка, говоришь?.. На родине командарма?.. А обратного эффекта от этого не будет?
– Эффект будет прямым, прямее трудно представить!
– Да?
– Так точно!

В армии все делается по приказу.
Идея движется вверх, обрастая по пути конкретикой и материальным обеспечением, там вверху доходит до властного упора, потом – р-р-раз! И сверху вниз летит приказ – и вот уже подъем не в 7, а в 5, сухой паек и автобус, который летит по пустынной Валмиерской дороге.
В автобусе не выспавшиеся злые молодые парни и старший машины в звании лейтенант, чуть постарше их.
Это — я.











В поселке у правления нас ждут, зябко поеживаясь, две ответственные комсомолки.
Я забыл, как их зовут, ну, допустим, Солвита и Сармите.
Секретаря комитета комсомола Солвите я уже знал заочно, поскольку всю неделю с ней перезванивался, уточняя детали нашего пребывания. В реале Солвита оказалась еще лучше, чем можно было судить по голосу – статная, большегрудая, пышноволосая. Тренировочные штаны, заправленные в резиновые сапоги, красиво подчеркивали девичью стать. Ее заместитель Сармите тоже была ничего, и тоже особенно сзади...
А потому, выйдя их автобуса, мои злые парни стали терять злость, она в их глазах сменялась другим, но столь же мощным чувством...



Теперь моей задачей было направить это чувство в практическое русло, а именно на сбор урожая.
Подбежала еще одна местная нимфа, комсомолка и завклубом, ну, скажем, Жанета. О, совершенно очаровательное существо с васильковыми глазками и тоже большегрудое. Потому, наверное, что вокруг много свежего воздуха и парного молока...
Курсанты притихли и молча смотрели на славных латышских девушек, думая о чем-то о своем, курсантском...

– Лудзу!.. Виспирмс брокастим...
Курсанты мои хоть и были старшекурсниками, а латышского за годы учебы так и не освоили. Пришлось перевести, что их приглашают позавтракать.

Здесь надо заметить, что курсанты – они были со всего Советского Союза, они были всякие и разные, но два показателя у них были общими: они были не дураки, и были не дураки поесть. Не дураки потому, что прошли огромный отборочный конкурс при поступлении в училище, а не дураки поесть – по молодости.


















В поселковой столовой на столах дымились широченные видземские тарелки, в которых лежали горы белой как сахар картошки, и не помещались куски свиной отбивной шириной с две курсантские ладони, и все это было обильно полито белым соусом с приправками.
Курсанты ели, девушки, сидя в уголке и сложив ручки на коленях, на них с нежностью смотрели, думая о чем то, о своем, девичьем...

А на картофельном поле уже шла битва за урожай, там бился местный народ и длинноволосые студенты какого-то техникума.
Студенты, надо заметить, бились вяло, более перекидываясь картофелинами и шуточками в адрес местных девушек.



Мои подошли к кромке поля, на ходу прищуривая глаза, цепко оценивая диспозицию, определяя цель, состав и силу вероятного противника.
Вперед вышел старшина курса, и в нескольких фразах уточнил задачу.
Ребята разошлись по полю, засучили рукава и принялись за дело.







– Солвита, у нас все идет по плану?
– Да, конечно!

На поле выехал еще один трактор.
Потом прислали еще один...
Студенты перестали кидаться картофелинами и шутками, а колхозные комсомолки на поле как-то так перегруппировали силы, что каждая оказалась в окружении троих курсантов.
Разговоры велись на языке межнационального общения, изучаемого тогда в видземской школе.
Работа кипела.




– Лудзу, пусдиенам... – это приехала Жанета, мило вздохнула всею своею плодородной грудью и увезла курсантов на обед.

После обеда на поле выехал еще один трактор.
На поле постепенно сформировались парочки, они несколько странно, голова к голове, двигались по рядам, о чем-то щебеча и молниеносно заполняя козинку картофелем.
Корзинка при этом была уже одна на двоих, знать, так им было удобнее...



– Палдиес, таc ир вис! Лудзу, вакариням... – это снова была Жанета с дивными васильковыми глазками. И вся эта васильковость ну просто истаивала, отражаясь в курсантских глазах...

После ужина я подозвал старшину.
– Местный комсомольский актив приглашает нас в клуб. Там будет небольшой концерт самодеятельности. Потом танцы... Отъезд в 22.


***

На этом я рассказ о начале моей офицерской карьеры заканчиваю.
Потому что, о чем рассказывать-то?
Можно ли в словах передать всю гамму чувств наших комсомольцев, обнимавших в танце тоненькие талии видземских комсомолок. Тем более не передать мне чувства видземских комсомолок, чьи нежные ручки лежали на крепких и широких курсантских плечах, ощущая жесткий погон... К тому же клуб был небольшой, тесноватый...
Ровно в 22 мы уехали.









Жаль, фотоаппарата у меня тогда не было, не подумал о нем как-то...
Поэтому пришлось фотки курсантов насобирать на сайте РВВАИУ им. Алксниса, надеюсь, ребята на меня не обидятся.
А фото тех видземских комсомолок пришлось насобирать в Сети, тем более что некоторые найденные лица так похожи на лица Солвиты, Сармите и Жанеты...
Ну, просто один в один, только нынешние будут на 30 лет постарше!..










– Из политотдела звонили, тебя искали, бегом!
В политотделе Володя-комсомолец пожал мне руку.
Сказал, что там – ткнул пальцем вверх – проведенным мероприятием довольны.
ЦК ЛКСМ Латвии решил широко распространить наш опыт.
А курсантские подразделения в очередь стоят, уговаривая именно их свозить на картошку. Среди них уже развернуто соревнование за это право...

– Ты же у нас рижанин... Может, есть на примете еще что-то, еще какие-то идеи?..
– Есть! Есть у нас в Риге такое кафе, называется «Аллегро»...

Но это уже другая столь же правдивая история. :)

Постскриптум




В первом ряду между Кристиной Карловной – женой командарма Якова Алксниса
и его сыном Имантом сидит Главный Комсомолец училища капитан Володя Стародумов.
Хороший был мужик.
Умер в Санкт-Петербурге, в своем рабочем кабинете заместителя директора музея Артиллерии.