В течение последних двадцати лет создан новый социальный продукт, который можно назвать свободой преступлений. Он создан западной цивилизацией. Поэтому новым социальным продуктом пользуются «белые» люди, и с каждым годом они получают от него все больше удовольствия.

В некоторых странах этот новый социальный продукт стал основой государственной политической жизни. Если в этих странах вдруг прекратить пользоваться новым социальным продуктом, там начнется новая политическая жизнь, и ликвидация свободы преступлений будет похожа на революцию.

В современной Латвии практика свободы преступлений относится ко всем жителям. Если ликвидировать свободу преступлений в Латвии, у каждого честного гражданина и негражданина могла бы начаться достойная жизнь.

Мы говорим о свободе преступлений самого различного типа. В жизни людей встречаются самые разнообразные преступления. Это преступления против морали и нравственности, политические преступления, экономические преступления или религиозные преступления.

Встречаются идеологические преступления, психологические преступления, профессиональные преступления, уголовные преступления, национальные преступления или преступления против человечества, народа, нации, страны, отдельных личностей, животных и природы.

В принципе, с точки зрения нового социального продукта речь может быть о преступлениях любого типа, даже об уголовных деяниях, за которые предусмотрено наказание в законодательстве. В странах, принявших новый социальный продукт за основу политической жизни страны, в основном речь об уголовных преступлениях и преступлениях против народа и нации.

Свобода преступлений в большинстве случаев относится к идеологическим, политическим и моральным преступлениям, за которые наказание не предусмотрено.

В рамках нового социального продукта понятие свободы используется в современной традиционной трактовке. То есть, в основе свободы лежит право выбора. Если права выбора нет, значит, нет и свободы. Свобода органически связана с волей человека, а конкретнее, с проявлением воли человека, возможностью свободно действовать в соответствии со своей волей.

Если человек не может действовать в соответствии со своей волей, свободы не существует, и свободного выбора у человека нет. Человек вынужден свою волю подчинить неким ограничивающим правилам. В таком случае эти правила регламентируют волеизъявление человека. Свободы нет.

Понятие свободы в рамках нового социального продукта используется вместе с понятием ответственности. Свободный выбор человека определяет ответственность за соответствующий выбор. Выбор и ответственность взаимосвязаны. Они протекают параллельно. Ученые такие понятие называют коллатеральными. Так сказать, феноменами, которые не могут существовать друг без друга. Чем больше свобода, тем больше и ответственность. Чем меньше свобода, тем меньше, соответственно, ответственность.

Обычно люди не чувствуют большой ответственности за то, что делают под влиянием другого человека — выполняя приказ, распоряжение, указания и т.д. другого человека. Если человек действует в соответствии со своей свободной волей, чувство ответственности может быть максимальным. Ответственность свидетельствует о том, что человеку присуще чувство долга и совесть, он способен себя контролировать и управлять собой.

Жизни людей характерно не только многообразие преступлений. Также многообразны и свободы, ведь в историческом процессе протекает своеобразный процесс специализации свободы: каждый отдельный вид свободы приобретает относительно автономный характер и социальную популярность в определенный период времени.

Создается коллекция относительно разграниченных свобод.

Например, сравнительно недавно — в середине ХХ века — после принятия Всеобщей декларации прав человека в 1948 году возникла такая автономная специализация свободы, как гарантированная свобода прав человека. А свобода преступлений как своеобразная специализация свободы возникла, как уже упоминалось, приблизительно 20 лет назад.

Сейчас в наиболее дебильной части западного общества активно вызревает еще одна новая свобода — «гендерная» свобода, то есть, свобода выбрать свой пол. Уже сейчас выродки могут выбрать не только между мужчиной и женщиной, но и между такими «полами», как гетеросексуал, гомосексуал или транссексуал.

Сейчас люди могут пользоваться свободой слова, взглядов, выбора места жительства, вероисповедания, торговли, политического выбора, перемещения, экономической или сексуальной свободой, свободой художественного творчества, академической свободой, свободой прав человека и социальной свободой. Недавно в эту коллекцию прочно вошла и свобода преступлений.

Понятие свободы — исторически изменчивая концепция, и этот фактор способствует разнообразию свобод. С течением времени меняются и представления о свободе. Во все времена люди размышляли о свободе. В их мыслях центральное место всегда занимало понятие свободы.

В античной философии смыслом и целью существования человека была именно свобода. В Средневековье понятие свободы вынуждено было учитывать религиозные догмы. В современном мире свобода является естественным состоянием человека, путем к социальному равноправию и справедливости.

Понятие свободы — это элемент культуры, но культура — это системное и динамичное явление. Культура не стоит на месте. Вместе с культурой меняется и понятие свободы. Изменения определяют остальные элементы культуры, иными словами — условия жизни. Примерно 20 лет назад в западной цивилизации возникли условия жизни, при которых актуальным стал и новый вид свободы — свобода преступлений.

А теперь — о том, что собой представляет свобода преступлений и как она реально проявляется в нашей жизни.

В основу свободы преступлений заложена возможность (свобода) безнаказанно совершать преступления, какие еще недавно ни один нормальный человек не осмеливался совершить, и раньше они всегда сопровождались наказанием — определенным решением суда или общества.

Это могло быть публичное, недвусмысленное и суровое порицание, а также некое наказание в соответствующей профессиональной среде: увольнение, отзыв лицензии, порицание со стороны комиссии по этике на месте работы и т.д. Это — во-первых.

Во-вторых, свобода преступлений выражается в наглой тенденции юридически запретить такие проявления, которые лишь одна часть общества признает юридически наказуемым преступлением, а другая — лишь тенденциозным ограничением своей свободы.

На практике это означает, что принимаются законы, выгодные только для одной части общества, к тому же — численно весьма небольшой части, той, которая путем юридических запретов пытается избежать наказания за собственные преступления.

Это легализация преступлений — признание их законными.

На самом деле все знают, что преступление совершено, но в то же время юридически признано, что это не преступление, и его запрещено назвать преступлением.

В значительной степени со всеми видами свобод, включая и свободу преступления, перекликается свобода слова — право свободно высказать свои взгляды. Свобода слова гарантирована международными документами и конституциями государств. Сатверсме ЛР не является исключением.

От свободы слова зависят и другие свободы. Свобода преступлений также зависит от свободы слова.

Как и свобода слова, свобода преступлений связана с выяснением истины — возможностью или запретом говорить правду. В условиях свободы слова невозможно скрыть то, что кто-то желает замолчать в своих личных интересах, в интересах правящей клики, в интересах преступников. В случае ограничения свободы слова с точки зрения преступлений, законом гарантируется существование самых различных преступлений.

На данный момент практические случаи свободы преступлений, встречающиеся в рамках западной цивилизации, можно разделить на четыре группы:

1) военная,
2) финансовая,
3) экономически-политическая и
4) идеологическая сфера.

Свобода преступлений в военной сфере проявляется в случае, если какая-либо страна или группа стран (НАТО) оккупирует или начинает бомбардировку другой страны без разрешений Совета безопасности ООН, а также высказывает демагогические отговорки, указывая на некие абстрактные причины: внедрение демократии, защита прав человека и т.д. В данной сфере свобода преступлений началась с оккупации Ирака — 20 марта 2003 года, о чем всем прекрасно известно.

В течение прошедших лет свобода преступлений в военной сфере продолжалась и начала укрепляться в общественном сознании как повседневная норма. Правда, 15 февраля 2003 года многие жители стран Западной и Восточной Европы (Польши, России, Сербии, Словении, Украины, Хорватии, Чехии) приняли участие в акциях протеста против приготовлений США к вторжению в Ирак.

Считается, что это был самый массовый протест в истории человечества. В интернете опубликован список всех стран, жители которых выразили протест против агрессии американцев. Латвии в этом списке нет. Местные выродки могут этим гордиться.

Свобода преступлений в финансовой сфере нашла свое отражение во время всемирного финансового кризиса, ужасные последствия которого нам еще предстоит пережить.

Главной причиной кризиса стала преступная деятельность финансистов.

Эти действия не были своевременно приостановлены и наказаны. Они были регулярно юридически легализованы, чтобы мошенничество и аферы выглядели, как огромная забота о благосостоянии общества.

Когда я рассказывал студентам о кризисе, обычно показывал американский фильм „Wall Street: Money Never Sleeps” (2010) — в нем преступное происхождение кризиса раскрыто очень выразительно. Наблюдая за последними преступлениями финансистов, банкир Гордон Гекко, недавно освобожденный из заключения, себя считает ангелом. По сравнению с современными финансовыми преступлениями, оставшимися безнаказанными, его деяние — сущий пустяк. Фактически, фильм посвящен свободе преступлений в финансовой сфере.

Свобода преступлений в сфере экономической политики в рамках западной цивилизации сильнее всего проявляется в бывших социалистических странах Восточной Европы. Экономическая политика этих стран с 1989 года (с момента развала социализма) поистине преступна. Совершается преступление по отношению к народу и нации.

Естественно, это относится и к приватизации.

Весь мир, не только жители Восточной Европы понимают, что на самом деле приватизация — это преступление. Многие понимают, что это уголовное преступление является основой политической жизни бывших социалистических стран. Многие понимают, что аннулирование результатов «прихватизации» и наказание преступников стало бы настоящей революцией — радикальной трансформацией государственно-политического строя.

Мировое сообщество ждало революцию в начале 2000 года. 31 декабря 1999 года президентом России стал Владимир Путин. Мировое общество надеялось, что он пересмотрит результаты «прихватизации». Но одним из первых его «месседжей» подданным и мировому сообществу стало категоричное сообщение о том, что «результаты приватизации пересматриваться не будут».

Компетентные аналитики глобальных процессов пишут, что «властелины мира» не пытались бы помешать Путину пересмотреть результаты приватизации в России. Эти «властелины» прекрасно понимают, что российская уголовная приватизация крайне негативно повлияла не только на нацию России, но и на западное общество.

В результате «прихватизации» возник новый социальный слой, который фактически угрожает остальным не только в России. Он создает угрозу и для нас — в Латвии.

Уголовные «нувориши» хозяйничают в Латвии, как у себя дома и время от времени в своей столице Балтии — Юрмале демонстративно организуют гламурные парады кошмарных физиономий, вокруг которых услужливо танцуют и латышские голодранцы с бывшим президентом, Валдисом Затлерсом во главе.

Новый социальный слой стал настоящим монстром. Главным способом его функционирования стало паразитическое пожирание. Они не способны ничего создать, лишь сожрать все в среде своего существования.

Новый социальный слой образуют рептилии с крепкими зубами, зоркими глазами, хорошей нервной системой, что помогает разглядеть и захватить то, что можно сожрать.

Единственной формой их существования стало поедание. Разумеется, рептилии подражают людям и стремятся идти в ногу с людьми, чтобы скрыть свою бесполезность.

Информация в СМИ свидетельствует о продолжении пожирания. Об этом в своей статье, опубликованной 15 октября 2013 года, писал депутат Сейма А.Элксниньш.

В статье под названием «Второй акт приватизации» сказано: «Лишь пару месяцев назад — в июне этого года Кабинет министров распорядился всем министерствам подготовить предложения для дальнейших действий с подконтрольными им обществами, а также о том, в каких обществах необходимо прекратить участие со стороны государства. Самым важным являются детали, и данном случае это срок осуществления этой реформы — 30 сентября 2014 года — за неделю до следующих выборов в Сейм. Работа над реформой, которую можно смело ставить в один ряд с приватизацией и денационализацией и которая многим даст возможность «заработать», протекает весьма споро. Оценено участие государства в 251 обществе и сделан вывод о том, что лишь в 71 обществе желательно сохранить участие государства.

Фактически, правительство запланировало отчуждение долей, принадлежащих государству в 180 обществах. Прозвучало даже тихое предложение министра финансов использовать полученные средства не для сокращения государственного долга, а на какое-нибудь «путное дело», конечно, если такое найдется и что-то вообще останется, ведь отчуждение возможно двумя способами — путем продажи долей или приватизацией. «Приватизировать за сертификаты» — общество уже забыло, как это происходило, некоторые даже не знают, что это такое. Первый триумф приватизации в Латвии пришелся на 90-е года и моментально приобрел стойкий привкус прихватизации. В то время власть предержащие позволили захватить все, за что можно было что-то «сорвать». Так что, похоже, премьер Валдис Домбровскис также присмотрел себе местечко в истории разбазаривания Латвии».

Дальше автор статьи рассказывает о конкретных юридических махинациях, позволяющих участвовать в новой «прихватизации» только своим. Законодательство Латвии организовано так, что Кабинет министров, а значит — правящая клика определяет те предприятия, в которых при отчуждении долей капитала, принадлежащих государству, приватизация может проходить по сертификатам, и те, в которых это возможно лишь за реальные деньги.

В заключение автор делает вывод: «Валдис Домбровскис должен взять на себя личную ответственность и снять завесу таинственности, повешенную правительством в отношении идей об отчуждении частей капитала, принадлежащих государству. Недопустимо, что с государственным имуществом поступают как со своим собственным, игнорируя интересы общества и способствуя коррупции».

Почему бы «властителям мира» не поддержать пересмотр «прихватизации»?  А потому, что они верно осознают морально-психологический вред «прихватизации» во всемирном масштабе. Об этом в свое время рассуждал знаменитый теоретик свободы слова Джон Миллс. Согласно его мнению, отсутствие истины и социальной справедливости морально истощает человечество, и люди теряют моральный иммунитет.

Бывшие социалистические страны с их преступной приватизацией и в дальнейшем всегда будут источником социальных конфликтов, угрозой для всего мира. На веки вечные в исторической памяти социума сохранятся преступления против народов и наций, которые в любой ситуации станут источником социальной ненависти и разногласий.

Преступления против народов и наций никогда не будут забыты и не заслужат прощения.

В сознании социума преступления навсегда останутся латентным вулканом, лава из которого может в любой момент захлестнуть жизнь общества.

Это наверняка понимает часть рептилий и «политиков». Возможно, это понимает и кто-нибудь из наших ограниченных домбровских — лакеев местных и иностранных (российских) рептилий. Но, к сожалению, болезнь свободы преступлений уже весьма запущена.

Кроме того, историческую память умственно отсталых этносов начинает затуманивать гангрена ума. Борьба с ней требует сильной политической воли и пассионарности. Вопрос не в том «Что делать?», а в том «Кто будет делать?». Для латышей это вопрос жизни и смерти.

Свобода преступлений в идеологической сфере связана с отношением к фашизму, холокосту, коммунистической партии и событиями «перестройки» во времена СССР.

В общественном сознании западной цивилизации царит однозначно отрицательное отношение к фашизму и холокосту. Тем не менее, бывают исключения: в отдельных странах или какой-то части общества демонстрируется некоторое уважение по отношению к фашизму и даже отрицается холокост.

В рамках западной цивилизации отрицание холокоста чаще всего является отдельным случаем — какой-нибудь фанатичный антисемит отрицает факты массового уничтожения евреев.

Ни для кого не является секретом факт, что в Латвии существует некоторое уважение по отношению к фашизму — правящая клика позволяет организовать мероприятия, связанные с историей фашизма, и сами в них участвуют. В Латвии широко распространено мнение о том, что государство больше заботится о ветеранах фашисткой армии, чем о бывших войнах советской армии.

В данном случае проявляется не только свобода преступлений, но и непостижимый уму парадокс. Латышские историки, работавшие за границей, уже давно в архивах Германии выяснили, что после победы на этой войне немецкие фашисты хотели уничтожить латышей как бесполезный народ. Если бы немцы победили на войне, и советская армия не освободила бы оккупированную немцами Латвию, латышского народа сейчас бы не было.

Но теперешние латыши игнорируют эти факты и своих потенциальных убийц уважают больше, чем тех, кто их спас от неминуемой и тотальной гибели — латышского холокоста.

Трудно сказать, сможет ли кто-либо их социальных психологов со всего мира объяснить это невероятное проявление мракобесия.

По отношению к фашизму и холокосту свобода преступлений проявляется в относительно небольшом масштабе и скорее свидетельствует об индивидуальной и этнической патологии. По сравнению с ним присутствие нового социального продукта гораздо обширнее, а морально и психологически разрушающий резонанс в общественном сознании — гораздо глубже в отношении к коммунистической партии и СССР, как и событий времен «перестройки».

Запрет компартии и символики СССР жителей бывших социалистических стран волнует не так сильно, как стремление жизнь социалистических стран приравнять к жизни нацисткой Германии, т.е., поставить социализм в один ряд с фашизмом. В этом стремлении совершенно дико проявляется циничная вседозволенность — свобода преступлений в идеологической сфере.

Тенденция сравнивать социализм с фашизмом берет начало в период «холодной войны».

Например, об этом обширно рассуждали такие люди, как Ханна Арендт, Эрнст Нольте, Хуан Линц, Карл Фридрих, Людвиг фон Мизес, щедро финансируемые фондами, спецслужб США.

Но особый толчок эта тенденция получила приблизительно 10 лет назад. В политической аналитике встречается мнение, что это не инициатива европейцев. Как и во времена «холодной войны», это инициатива американцев. Они опять начали использовать тему «холодной войны» в попытках ударить по репутации «путинской России». Путем приравнивания социализма к фашизму стимулируется всеобщее недоверие к жителям России (Восточной Европы) со стороны Западной Европы. Теперь эта тенденция взята на вооружение в арсенал технологий управляемого хаоса.

На данный момент, к счастью, свобода преступлений в контексте «перестройки» проявляется лишь в отдельных постсоветских странах, но это отнюдь не означает, что на этом отвратительном явлении поставлена точка. Гнусные прецеденты могут привлечь отребье других стран, желающих избежать уголовного наказания.

Плохое быстрее прилипает к зомбированным и индивидам, нетвердо стоящим на собственных ногах, потому-то у нас существует такой жирный слой антисемитов и русофобов.

Возможно, тот слой не особо заинтересован в разоблачении и наказании за местные огрехи свободы преступлений. В больных головах преступления перевариваются и превращаются в блестящие подвиги антисемитизма и русофобии: мол, дорогие латыши, это все ведь было обращено против «русских» и «жидов». Так что никакие это не преступления. Это подвиги. И нет ничего страшного в том, что народ галопом приближается к собственной гибели.

Руководители «перестройки» были готовы допустить жертвы для достижения собственных целей. Верховный дирижер «перестройки», Горбачев для реализации своих планов в отдельных советских республиках организовал специальные акции. В течение этих мероприятий особенно обученные работники спецслужб (снайперы) сознательно убивали гражданских.

Мировому сообществу эти убийства посредством ТВ и прессы преподносились как зверства советской армии и чекистов. Мировому сообществу не нужна была правда. Мировое сообщество должно было понять: советская армия и чекисты — это безжалостные убийцы мирных жителей. Мировое сообщество не должно было знать, что фактически этих людей пристрелили свои же, преступно ввязавшиеся в проект московских негодяев.

В кровавых акциях Горбачева участвовали местные кадры — лидеры местных народных фронтов. Разумеется, они не заинтересованы открыть правду и не хотят раскрывать народу истину — честно признаться в убийствах невинных сограждан. Многие из них все еще находятся у власти и могут повлиять на законодательство своей страны.

В некоторых бывших советских республиках приняты специальные законы — чтобы народ не узнал правду.

Законом запрещено открыто сказать правду о кровавых и манипуляторских акциях «перестройки». Если кто-то все же осмелится это сделать, на храбреца будет заведено уголовное дело, и суд определит наказание. Такие судебные процессы уже были, в том числе — совсем недавно.

Мания скрывать правду и преступления прошлась и по Латвии.

Об этом в своей статье «Свинья — наша, и нива — тоже наша!», опубликованной в октябре этого года, говорит Л.Лапса. Автор иронично просит «составить список наших государственных истин и ценностей, которые нельзя трогать», «список официальных государственных святынь и правильных установок».

Двойным стандартам, доминирующим в наших СМИ посвящена и статья А.Лембергса «Различные требования NEPLP к СМИ в Латвии и Литве» (NEPLP — Национальный совет по электронным СМИ — прим. пер.), опубликованная в октябре этого года. В статье сказано: «Законы Латвийской Республики (ст.24.4 Закона об электронных СМИ), как и кодексы профессиональной деятельности, разработанные и принятые самими СМИ (п.5.1-5.3 Кодекса работы Латвийского радио) подчеркивают критерии профессиональной деятельности журналистов, которые необходимо учитывать при работе над передачей, например, объективность и разнообразие мнений.

К сожалению, эти нормы закона или стандарты профессиональной деятельность в Латвии не соблюдаются. Более того, это происходит не раз и не два, это систематическое явление».

Чем объяснить появление и укрепление нового социального продукта — свободы преступлений?

Еще недавно преступная вседозволенность, подобная этой, была немыслима. Раньше Нобелевскую премию мира не вручали главнокомандующему вооруженных сил, чья армия вторглась на территорию нескольких стран. На фоне теперешних преступлений на ангела похож не только Гордон Гекко. Настоящих ангелов напоминают символы гангстерского прошлого — Вито Корлеоне, Аль Капоне, Чарльз «Лаки» Лучано. На фоне преступлений Горбачева это не гангстеры — архангелы.

В попытках найти ответ на этот вопрос необходимо учесть следующее. Новый социальный продукт в одинаковой мере относится ко всей западной цивилизации. Свобода преступлений относится ко всему западному социуму. И неважно, что в одной части западного социума превалируют преступления в военной и финансовой сферах (США и Западная Европа), а во второй части — преступления в политической и идеологической сферах (Восточная Европа). Обе части одинаково душевно больны.

Судьба западного общества для всех едина. Поэтому ответ определяет самое фундаментальное событие в общей судьбе западного общества.

Речь о демографическом переходе, о вымирании «белых» людей и иррациональной логике, диктуемой этим вымиранием.

Данная логика способна стимулировать лишь деструктивные проявления. Свобода преступлений — это типичное деструктивное проявление. Оно прогрессирует, ведь по-другому и быть не может.

Мы продолжаем вымирать и иррационально беситься по этой причине. С каждым днем мы становимся все более апатичными и циничными. В распорядок дня социальной апатии и цинизма невозможно включить ограничения и ликвидацию свободы преступлений. Это очевидно всем, кто еще способен что-то понять.

Так что нам придется адаптироваться к жизни в среде свободы преступлений.