— Когда парламентская комиссия огласит полностью результаты своего расследования?

— Похоже, это будет на следующей неделе. Рапорт комиссии уже сейчас доступен публично…

— Он неконкретен…

— В материалах расследования есть документы, к которым КРФК ограничила доступ, исходя из характера данных документов – коммерческая тайна, сенситивные данные… А рапорт состоит из информации, которая не была ограничена. И, к сожалению, он основывается всего на одной трети всех документов, которые были в распоряжении комиссии.

К данному рапорту я приложил свое отдельное мнение. Неизвестно только, войдет ли оно в публичную часть или тоже будет засекречено. Но пока, насколько я понимаю, широким массам мое мнение не оглашается.

— Не углубляясь в секреты, основная суть вашего отдельного мнения?

— В принципе, в том, что парламентские комиссии, которые расследуют вопросы финансового характера, неэффективны для надзора за исполнительной властью.

— Почему?

— Ну вот, смотрите: две оппозиционные парламентские фракции инициировали данное расследование – мы (ЦС) и СЗК. Но в самой комиссии, которая была сформирована по нашей инициативе, группе инициаторов руководящих должностей не предоставили. Более того: инициаторам в комиссии дали всего 4 места из 11-ти. Это даже непропорционально по отношению к численности фракций. Нас, инициаторов – 44, нам дали 4 места. А правящей коалиции с 56 мандатами дали 7 мест и должность руководителя комиссии. В результате эта комиссия работала только по тем направлениям, которые ей устанавливало правящее большинство.

— А как раз это большинство и не было заинтересовано в расследовании…

— Да. Это выразилось в том, что, ссылаясь на ограничения Закона о кредитных учреждениях, нам не дали информации о транзакциях, проведенных перед самым банкротством банка. А в момент приостановления работы банка, в момент, когда банком управляли представители КРФК и когда уже начал работать администратор, таковые транзакции были. Но мы не смогли идентифицировать тех, в интересах кого они проводились. Фактически, раскрыть финансовую составляющую всей этой аферы нам было невозможно.

В нашем государстве есть 17 организаций, которые имеют доступ к такой информации — СГД, полиция, прокуратура, другие органы. А официальная депутатская комиссия, которая занимается расследованием, к ним доступа не имеет. Это — глубочайший абсурд…

— Это типа — столько денег утекло в момент краха банка на неизвестные счета? А о каких суммах транзакции шла речь?

— Десятки миллионов латов. Конкретнее сказать не могу – эта информация скрыта. В моем отдельном мнении есть предложение ее раскрыть.

Большинство членов комиссии (от правящих партий) явно не хотели выяснять, чьи это счета. В дискуссиях они кричали за открытость, а когда требовалось запросить документы, прямо грудью на амбразуру кидались, чтобы не дать нам это сделать. В этом и заключается неэффективность подобных комиссий. Пока такая практика не изменится, все комиссии, касающиеся деятельности финансовой системы, не будут продуктивными.

А там есть что расследовать. Когда банк шел на неплатежеспособность, КРФК надзирала за банком, премьер участвовал в выборе администратора, государство отчуждало активы банка — того же самого airBaltic. Исполнительная власть государства активно принимала участие в делах банка. Обязанность парламента – надзирать за деятельностью исполнительной власти. Но нам такой возможности не дают.

— Ну, государство у нас состоит из конкретных людей, которым это не нужно…

— Я скажу резче: у нас есть некоторая группа лиц, которые считают, что они и есть это самое государство. Представители объединения "Единство" еще на начальном этапе работы знакомились с материалами нашей комиссии. И уже тогда они говорили, что «там ничего нет и искать там нечего».

— Сейчас разорение банка свалили на его бывшего владельца Антонова. Больше никто не виноват?

— Я считаю, что виновна и КРФК. В их распоряжении были документы и информация, которая свидетельствовала, что у Антонова были нарушения, когда он еще работал в России. У КРФК была информация о финансовых проблемах Антонова. Почему, имея такую информацию, они разрешали ему увеличивать свою долю в банке и в результате взять банк в свое полное управление?

— А были у КРФК возможности уже в процессе открытия тех злополучных корсчетов забить тревогу, заблокировать их залог?

— Конечно, такие инструменты были. Эта организация могла запросить у банка практически любую информацию, возбудить любое расследование. Но они ничего не сделали.

— А ваше мнение – банк вообще можно было спасти?

— Да, можно. Но дело в том, что возможность перенятия банка в государственную собственность даже не рассматривалась. В ситуации, когда государство в этом банке САМО хранило более 70 млн. латов, оно должно было хотя бы ОЦЕНИТЬ такую возможность. Сейчас более 2/3 этой суммы государство потеряет – примерно 50 млн. И это при том, что недостаточностью капитала банка были только эти самые заложенные 100 млн. на корсчетах.

Если бы государство забрало банк и вложило в него всего недостающие 50 млн., банк можно было сохранить. А так государство потеряло намного больше. Это и пропавшие средства муниципалитетов, на которые нужно выдавать займы, и средства гарантийного фонда, которые были взяты из Госкассы. Сейчас имущество банка уходит за бесценок. И после реализации активов вряд ли что-то заметное там останется…

— Неужели там действительно дыра была только в 100 млн. — и ничего больше?

— Вспомните, что КРФК перед тем как бежать в правоохранительные органы и говорить о том, что здесь совершено преступление, сама общалась с правлением банка и пыталась тихо эту ситуацию разрешить. Это значит, что КРФК сознавала, что не хватает только этой суммы. И что все остальные показатели банка — на неплохом уровне.

Потом, до признания неплатежеспособности и оценки вопроса в суде прошел еще месяц хозяйствования прежнего правления… И конечно, за это время из банка много чего утекло. Его перенятие стало уже неактуальным. А причина — государство само эти действия спровоцировало.

— Хоть какой-то конкретный результат от деятельности вашей парламентской комиссии по расследованию будет?

— Не думаю. Я еще раз повторю: у нас таких комиссий по расследованию по разным финансовым вопросам было уже более десятка. И ни одна не принесла хоть какого-нибудь реального результата. Основная причина в том, что этими комиссиями руководят и составляют там большинство как раз те политические силы, которые напрямую причастны к событиям, требующим расследования. А не те, кто эти расследования инициировал.

П.С. от Председателя: Андрей Элксниньш заранее приносит свои извинения, если не сможет на все вопросы ответить конкретно (с цифрами и фамилиями). Большая часть материалов расследования пока засекречена.