В 2014 году человечество отметило 100 лет с начала Первой мировой войны. Этой войне уделяют неоправданно мало внимания; тем не менее при поддержке Российского института стратегических исследований российские историки и политологи выпустили коллективное исследование «Первая мировая война: историографические мифы и историческая память».




О мифах, укоренившихся в Прибалтике относительно Первой мировой войны, рассказывает один из авторов монографии — российский историк, политолог, руководитель исследовательских программ фонда «Историческая память» и спикер ИМХОклуба Владимир Симиндей:


— Владимир Владимирович, в новой книге «Первая мировая война: историографические мифы и историческая память» в главе о Первой мировой войне в социальной памяти народов Прибалтики Вы говорите, что Первая мировая война была вытеснена другими событиями ХХ века на периферию общественного сознания. В чем это проявляется?

— Надо отметить, что печальный юбилей начала Первой мировой войны обратил на себя внимание. Хотя, увы, этот исторический период в Литве, Латвии, Эстонии по-прежнему воспринимается строго через этноцентрическую призму.

Исследуется не полностью контекст, историческая подоплека, а конкретные вопросы: что это было конкретно для эстонского, литовского или латышского народа? Было ли это на пользу или наоборот?

Такой узкий анализ искажает восприятие этого эпохального события, которое, как считают некоторые историки, де-факто открыло двадцатый век и стало переломным моментом в мировой истории. Узкий взгляд, безусловно, не способствует познанию, осмыслению общеисторического значения этой войны, по крайней мере, для европейской цивилизации.

На мой взгляд, печально, что в юбилейный год широкого осмысления феномена Первой мировой войны в Прибалтике не произошло ни на общественном уровне, ни в профессиональной среде историков. Отдельные исследования, естественно, были. Так или иначе, изучаются страницы истории, которые вписаны, так сказать, в «пантеон славы» (например, деятельность латышских стрелков), но опять же — это отдельные сюжеты, которые не свидетельствуют о том, что достигнуты огромные результаты в изучении этого периода. В центре внимания, действительно, есть какие-то политически мотивированные вопросы, связанные с негативной оценкой советского периода. Так что политическая подоплека тоже влияет на выбор тематики. Как мы видим, Первая мировая война не является приоритетной темой для изучения, соответственно, почти не влияет на социальные институты.

— И все-таки наверняка в Прибалтике есть несколько популярных исторических мифов, связанных с Первой мировой войной? Как ими оперируют власти стран Балтии и с какими целями?

— Встречаются и в учебной, и в популярной литературе мифы негативного характера. Например, о том, что царские войска специально оставили Курляндию, потому что не хотели ее защищать, или о том, что царские генералы специально как можно чаще отсылали на самые опасные участки фронта латышей, чтобы их как можно больше погибло, что лучше всех воевали именно и только латышские стрелки… То есть это попытка национального мифотворчества. Во многом это связано как раз с тем, что по итогам Первой мировой войны сформировались те формы государственности, которые просуществовали в межвоенный период в Прибалтике.

Прибалтийские страны получили свою независимость — это является самым интересующим историков вопросом, и именно вокруг этого складываются национальные мифы.

Приближается столетие со времени провозглашения независимости республик в 1918 году. Естественно, что к этому времени будет проделана большая работа. Отчасти она, как мне представляется, будет полезна, потому что в научный оборот будет вводиться новый материал. Конечно, это будет отвечать целям государственного мифотворчества, но от этого никуда не деться.

— Как это отражается на обществе? Можно ли сказать, что балтийские историки под прессом властей с помощью такого мифотворчества манипулируют мнением людей?

— Так как тематика Первой мировой войны не является приоритетной, то остается меньше возможностей воспользоваться ею в сугубо политических целях. Хотя очевидно, что какие-то устоявшиеся мифы могут либо подогреваться в зависимости от ситуации, либо задвигаться на задний план исходя из тех или иных соображений.

Конечно, специалисты понимают, где в подобном мифотворчестве есть слабые звенья и ничем не подтвержденные представления, а где есть какая-то основа, но общество Прибалтийских стран некритически смотрит на устоявшиеся мифы, как, собственно, и везде. Но говорить, что эта тематика очень часто и специально используется, не приходится. В основе пропагандистской машины лежат другие идеи: концепт так называемой «советской оккупации» и иные тезисы, связанные с политико-юридическими представлениями о событиях середины — второй половины ХХ века. Проблематика Первой мировой используется в периферийном ключе, а далеко не в основном.

— Есть ли внешние факторы, которые могут повлиять на отношение Балтийских стран и их руководства к Первой мировой войне?

— Общим веяниям политики памяти европейских стран поддаются и в прибалтийских странах, но весьма слабо. Масштабных памятных событий, каких-то крупных эпохальных мероприятий, связанных с более глубоким изучением этого периода в Прибалтике, я не могу назвать, хотя отдельные мероприятия были: выставки, лекции, публикации. Есть историки, которые занимаются изучением этого периода, любители в сфере исторической реконструкции, но сказать, что этим воспользовались власти или это событие широко представлено в СМИ, я не могу.

— Есть ли вероятность того, что руководство Балтийских стран изменит свою позицию по этому вопросу?

— Уже сложились определенные исторические представления о том, как зарождалось государство в 1918 году. Поэтому определенной мишенью для подобных манипуляций могут быть события 1917—1920 годов, их отбор: выпячивание одних, игнорирование других событий. Это и определенный набор интерпретаций, наиболее выгодных для распространения мифологических конструкций.

Чем меньше такие представления будут соответствовать источникам, которые известны и доступны, тем в большей степени могут подвергаться критике, в том числе и специалистов из других стран. Поэтому переусердствовать в мифотворчестве не стоит, так как можно столкнуться с обоснованной критикой. Это, собственно, и происходит, когда официозные представления о зарождении государственности этих стран подвергаются критическому осмыслению.