Я участвую в регулярных встречах с пострадавшими во время трагедии в Золитуде, которые под руководством премьера проходят раз в квартал. Во время этих встреч обсуждаются проблемы конкретных пострадавших и возможные их решения, системные ошибки, которые проявила трагедия и которые необходимо исправлять.
 
Это очень удачное решение премьер-министра: обсуждать проблемы и их решения именно в таком формате — с привлечением пострадавших, Латвийского Гражданского альянса, Delna и PROVIDUS — организаций, которые настаивали на необходимости исправления системных ошибок. Кроме того, эти организации способны помочь конкретными предложениями в сферах своей ответственности.
 

С эмоциональной точки зрения
 
Это очень тяжелые встречи, в течение которых на глазах появляются слезы у многих, независимо от степени вовлеченности и статуса ответственности.
 
Иногда мы так увлекаемся дискуссией, что как будто бы забываем даже причину, по которой собрались. Мы задаем вопросы, получаем ответы. Чаще всего эмоции проявляются на лицах и в голосах, когда пострадавшие благодарят за решение проблем конкретного человека, или когда все вовлеченные люди благодарят за проделанную работу.
 
Это «спасибо» еще больше пробуждает боль, ведь всем хотелось бы, чтобы нам не пришлось приходить, помогать преодолеть боль пострадавших, искать решения для будущей общественной безопасности и благополучия. Все хотят, чтобы этой трагедии никогда не было.
 
Среди пострадавших есть и такие, которые на эти встречи приезжают издалека, например, из Даугавпилса. Многие среди них тщательно выполнили свою «домашнюю работу»: ознакомились с законодательством, правилами Кабинета министров, собрали информацию о возможных проблемах в других зданиях или объектах, которые могут угрожать общественной безопасности, например, о сварочных работах, проведенных в супермаркете, о возможности добраться до здания со спасательной техникой, о так называемых черных точках на дорогах, на которых чаще всего происходят аварии.
 
Они волнуются о том, на каком уровне контролируется качество строительства, о реакции ответственных лиц и других людей на тревожные сигналы, о правах пострадавших, которые жили в гражданском браке. Они переживают за будущее. Например, во время последней встречи был поднят вопрос о безопасности нового здания латвийской национальной библиотеки, ведь страх о будущем Латвии (о детях и студентах), а также интеллигенции никуда не исчез.
 
Одна из пострадавших женщин тогда сказала, что Латвия никогда не смогла бы оправиться от такого удара, если бы в здании библиотеки рухнули конструкции — так, как это случилось в Золитуде. Драматические опасения еще больше усилились после того, как во время этого разговора вздрогнули потолочные светильники — этажом выше кто-то прошелся на каблуках.
 
Неполным ответом не удастся заставить пострадавших замолчать. Им важны не только статьи законодательства, но и их реализация, им все надо рассказать до последней мелочи.

Им не хватает терпения ждать долго, они требуют изменений и ждут их реализации — они не хлопают дверьми от злости и обиды.
 
Трогательно и вдохновляюще наблюдать за искренним участием этих людей — они борются за более безопасную, добрую и дружественную Латвию, несмотря на свою личную боль о погибших близких или полученных травмах. Возможно, это происходит и благодаря всему, что произошло с ними.
 
Мне кажется, что все мы были бы рады, если бы подобного участия не потребовалось — если бы не было таких «дыр» в законодательстве, деяний и бездействия учреждений и людей, способствовавших этой трагедии.
 
 
Исправление системных ошибок
 
Когда сразу после трагедии была создана общественная комиссия для оценки обстоятельств трагедии, команда PROVIDUS приняла участие в дискуссиях о целях и задачах данной комиссии и требуемой компетенции членов комиссии.
 
Мы считали, что необходимо определить брак системы — причины трагедии, произошедшей в Золитуде, и разработать план исправления этих ошибок, чтобы сократить возможность похожих трагедий. Но решения о создании комиссии были приняты поспешно — общественность требовала действия, и ответственные лица, включая представителей гражданского общества не сумели обосновать необходимость принятия продуманных решений, которые позволили бы избежать ошибок.
 
В результате комиссия прекратила работу вскоре после ее начала.
 
Я уверена, что эти ошибки не были осознанными — они были допущены, потому что мы все были потрясены, и наша способность рассуждать была нарушена.

Мы не могли остановить свои действия — мы забыли о прозрачности решений и осмысленном участии общества, потому что трагедия требовала незамедлительных действий.
 
С комиссией или без нее, но все еще было необходимо назвать причины трагедии и разработать план устранения ошибок.
 
Поэтому PROVIDUS настоял на необходимости создать на государственном уровне координированный механизм для выявления обстоятельств трагедии, который позволил бы контролировать сделанное государственными институциями, надзирать за выполнением начатых работ, а также понять необходимость дополнительной оценки или предложений по улучшению системы.
 
Об этом мы напомнили, когда составлялся правительственный план действий. Напомнили об этом и во время первой встречи премьер-министра с пострадавшими.
 
В результате этой настойчивости Центр межведомственной координации получил задание подготовить информативное сообщение о помощи, оказанной пострадавшим, вкладе государства в процесс расследования, а также о мероприятиях, начатых и выполненных с целью улучшения законодательства и политики, внесения изменений в действия учреждений и частных лиц.
 
С этим сообщением мы ознакомились 16 октября, но на данный момент оно еще не опубликовано.
 
 
Политическая ответственность
 
Я присутствовала на первой встрече и смогла оценить сильные стороны премьер-министра: ее проникновенность, способность сказать правильные слова, умение искать решения конкретных проблем пострадавших.
 
Не могу себе представить, как с этим справился бы бывший премьер-министр Домбровскис, чей характер все же лучше подходил для таких сфер, как политика действия, которая гораздо более отдалена «от земли» или намного меньше касается людей прямо, а не опосредованно (конечно, фискальная дисциплина или сокращение зарплат или потеря работы касается людей прямо, но сравнительно прямее, да и эмоциональнее людей затрагивает трагедия в Золитуде).
 
Оглядываясь в недавнее прошлое, приходится сделать вывод, что под руководством Домбровскиса была сделана попытка создать общественную комиссию, которая позволила бы Домбровскису меньше включаться в прямой разговор с пострадавшими, доверяя эту работу членам комиссии.
 
Возможно, пытались — осознанно или неосознанно — найти такое решение, чтобы комиссия могла сделать то, что характер Домбровскиса мог бы не позволить сделать так хорошо. Вполне возможно, что теперешнее решение — опять-таки осознанно или неосознанно — предложенное премьер-министром Страуюмой, также пытались искать, учитывая особенности ее характера — возможность в прямом разговоре с пострадавшими показать искреннее сочувствие, интерес и желание искать решения.
 
Именно благодаря этим положительным свойствам характера премьер-министра, встреча, прошедшая 16 октября, оставила крайне негативное впечатление.
 
Премьер-министр опаздывала и в разговоре участвовала лишь примерно в течение 15 минут. Она извинилась и пояснила, что ее ждут в Сейме (встреча была запланирована на 16:00, но она предупредила о том, что приедет в 16:30, потому что ей важно встретиться с пострадавшими). Во встречах не принимали участия ни министр экономики, ни министр внутренних дел, в сфере ответственности которых находятся начатые и планируемые существенные изменения в сфере строительства и гражданской ответственности, о которых говорилось на собрании 16 октября.
 
Вместо политически ответственных лиц высшего уровня об этих сферах говорили очень талантливые люди, но это были работники более низкого уровня ответственности — сотрудники Министерства экономики и Государственной пожарно-спасательной службы. По просьбе премьер-министра встречей руководил генеральный прокурор Калнмейерс (с этой задачей он справился прекрасно, в заключение искренне и эмоционально, тронув многих до слез, поблагодарил пострадавших за их работу в борьбе за лучшее будущее).
 
Встреча была весьма ценной: мы смогли задать важные вопросы и получили качественные ответы или обещания их подготовить к следующей встрече. Значит, цели встречи были достигнуты на уровне функций.
 
Правда, на мой взгляд, такие встречи имеют еще задачи символического уровня и уровня политической ответственности — возможность для пострадавших получить информацию о прогрессе от высших лиц, несущих политическую ответственность, выслушать вопросы пострадавших и дать ответы, взять на себя ответственность за дальнейшие действия, цель которых исправить системные ошибки — причины трагедии в Золитуде.
 
Так как премьер-министр не смогла участвовать на встрече 16 октября, мы не смогли выяснить, в какой мере и когда планируется опубликовать информативный отчет, подготовленный Центром межведомственной координации о вкладе государства в процесс расследования, поддержку пострадавших и работу, начатую по исправлению системных ошибок.
 
Руководитель Центра межведомственной координации на этот вопрос смог ответить лишь то, что это будут решать правительство и премьер-министр. Также в сфере их ответственности находится и решение о дальнейших шагах: будет ли через какое-то время подготовлен дополненный отчет о сделанном, особенно в сферах деятельной политики и законодательства, в которых на данный момент еще предстоит сделать очень много.
 
Вопросы о публикации этого отчета и его дальнейшем дополнении может прояснить сама премьер-министр или руководитель бюро премьер-министра, но они на этой встрече (в течение всей встречи) не присутствовали.
 
После такого ответа у меня возникли сомнения: понимают ли должностные лица, что ни пострадавшие, ни общество после такой трагедии не удовлетворятся фразой «работа проводится и продолжается»?
 
Необходим регулярный и подробный отчет о том, что сделано, что делается, что планируется делать и в течение какого времени, чтобы мы все могли чувствовать уверенность в том, что простой поход в магазин за молоком не закончится трагично.
 
Чтобы держать руку на пульсе и обеспечить независимую оценку, PROVIDUS начал контролировать работы правительства и Сейма — сделанные, начатые и незаконченные. Эту работу мы продолжим и привлечем к ней экспертов негосударственного сектора, а также потребуем пояснений со стороны ответственных ведомств.
 
 
Приоритеты
 
Встреча 16 октября побудила меня подумать о том, что включено в список приоритетов премьер-министра, правительства и политических партий.
 
Когда премьер-министр извинилась, что не сможет присутствовать на встрече, не было сказано, какая именно встреча в Сейме проводится, но с ее слов я поняла, что это встреча в контексте создания нового правительства.
 
Послушав новости СМИ после встречи пострадавших во время трагедии в Золитуде, я поняла, что речь, скорее всего, о заседании депутатов из «Единства» и кандидатов на пост министра, избранных в Сейм, и о заседании правительства.
 
Не знаю, принимали ли в нем участие министр внутренних дел Козловскис и министр экономики Домбровский (оба — представители «Единства»), но премьер-министр на этом заседании точно была.
 
 
Вот теперь хочу задать несколько вопросов «Единству»:
 
1. Неужели процесс создания правительства важнее отчетов на высшем политическом уровне перед пострадавшими во время трагедии в Золитуде?
 
Неужели создание нового правительства важнее обещаний правительства уходящего — приоритета нынешнего правительства, которое обещало сделать все возможное, чтобы расследовать обстоятельства трагедии и исправить системные ошибки?
 
Тут необходимо подчеркнуть, что общество пострадавших во время трагедии в Золитуде «Zolitūde 21.11» уже в сентябре отправило письмо премьер-министру с вопросом о том, является ли расследование трагедии и исправление системных ошибок приоритетом правительства.
 
2. Неужели «Единство» не могло выбрать другое время для встречи, чтобы сделать возможным присутствие премьер-министра, министров внутренних дел и экономики на переговорах с людьми, пострадавшими во время трагедии в Золитуде?
 
Эта встреча была запланирована своевременно, так почему же произошло такое «двойное резервирование» (double booking), из-за которого премьер-министр и министры должны были быть в двух местах одновременно?
 
Неужели переговоры о создании нового правительства действительно проходят тест на ЧП или форс-мажор, и встреча «Единства» была такой безотлагательной? Ее обязательно надо было провести как раз тогда, когда была запланирована встреча о трагедии в Золитуде?
 
3. Неужели люди, официально и на полную ставку занятые в процессе принятия решений (депутаты и министры), действительно никак не могли найти другое время для собрания «Единства»?
 
Неужели им было труднее выбрать время для встречи, чем людям, пострадавшим во время трагедии в Золитуде, которые нередко вынуждены на эти встречи ехать издалека и участвуют в них параллельно своим прямым обязанностям на работе?
 
 

Возможно, будет уместно взглянуть на карьеру должностных лиц и политиков в течение года, прошедшего после трагедии.

Тогдашний министр экономики Павлютс хотел уйти в отставку сразу после трагедии, потому что он несет ответственность за сектор строительства, но руководство Партии реформ тогда отговорило его от этого шага.
 
В результате Павлютc не продолжил работу в правительстве Страуюмы, а Партия реформ уже не участвует в активной политике, лишь часть бывших членов этой партии продолжают работу в «Единстве».
 
Одним из них стал и уходящий министр экономики Домбровскис, который до этой должности — в работе депутата Сейма и председателя ответственной комиссии нес прямую ответственность за строительное законодательство. В выборах в 12-й Сейм он не получил необходимую поддержку избирателей.
 
Единственный человек, который после Золитудской трагедии ушел в отставку (или был вынужден уйти) — тогдашний премьер-министр Домбровскис, который продолжает карьеру на уровне ЕС.
 
По-моему, выводы напрашиваются сами собой: если человек сам не берет на себя ответственность, этого требуют и добиваются другие.