Только на основании того, что я давно и с удовольствием разбираю по пунктам недостатки и доказываю несостоятельность оппозиции, прошу не зачислять меня в сторонники действующей власти, потому что, к сожалению, имею с ней разногласия на базовом идеологическом уровне.

Что может не устраивать приверженца рыночной капиталистической экономики и поклонника аристотелевской демократии в государстве, провозглашенном рыночным, капиталистическим и демократичным?

В первую очередь не устраивает то, что оно не является ни рыночным, ни капиталистическим, ни демократическим.

И то, что это не только местная проблема и что такими же нерыночными, недемократическими и некапиталистическими являются практически все остальные страны «золотого ярда», отнюдь не прибавляет энтузиазма.

По пунктам это выглядит так:

Капитализм – власть капитала. Стремление к капитализации – приоритет капиталистической экономики. Изначально пуританство и аскетизм в англосаксонском мире считали хорошим тоном накопление и преумножение. А византийское расточительство, кое традиционно демонстрировала широкая русская душа, считалось как раз признаком варварства. Но где-то в середине XX века произошел мягкий переворот, и сегодня феерия потребления считается признаком цивилизованности, а ограничение потребления по любым причинам всемерно порицается и презирается.

При этом сама потребительская цивилизация как была, так и осталась прямым антиподом цивилизации капиталистической, так как потреблять и копить одновременно не получается, зато на тушке общества потребления с каждым днем все яснее проступают трупные пятна «развитого социализма». Особенно ярко — на пиках кредитных бумов, просто как красные звезды на Кремле, угадывается главный коммунистический лозунг «каждому по потребностям».

Ну а то, что с первой частью лозунга «от каждого – по способности» при этом ну никак не получается, пламенных революционеров никогда не останавливало. Чего не хватит – отберем у буржуев. Не хватит старых буржуев – назначим новых. Поэтому второе проступающее пятнышко – уже из эпохи военного коммунизма – продотряды и продразверстки, поменявшие названия на более благозвучные «фискальные меры» и «фискальные органы», но оставившие практически неприкосновенным свой революционно-коммунистический стиль работы (одна только презумпция виновности чего стоит!).


Производство

Производственный капитал – хребет капитализма. С какой ненавистью относится нынешняя элита к производству, видно, думаю, невооруженным взглядом и доказательств не требует, а вот всемерная поддержка ими посредников (распределителей) с головой выдает их реальную идеологическую окраску, наиболее четко сформулированную Львом Давидовичем Троцким в «Записках о революции»: «Советская власть отдаст все, что есть в стране, бедноте и окопникам. У тебя, буржуй, две шубы — отдай одну солдату (банкиру). У тебя есть теплые сапоги? Посиди дома. Твои сапоги нужны рабочему (чиновнику)»...

То есть стоит заменить архаичные слова «солдату» и «рабочему» на принявших от них революционную эстафету борьбы с буржуями, актуальные «банкиру» и «чиновнику» — и удивитесь, насколько товарищ Бронштейн современен и актуален…

И это, кстати, абсолютно естественно, потому что современное государство как механизм национального распределения вполне ожидаемо гладит по головке и всячески балует классово близких ему профессиональных распределителей (банкиров, спекулянтов, чиновников) и, на генетическом уровне ненавидя, душит всеми силами классово чуждых фермеров, инженеров, ученых, одним словом — производственников. Первый и главный враг посредников-распределителей,  средний класс, уже пал в этой схватке, о чем я еще упомяну ниже.


Рынок

Торжество его предполагает свободный и ничем не ограниченный выбор потребителя из многих предложений, каждое из которых имеет к телу и душе потребителя равный доступ. Любое ограничение потребителя свободно выбирать, так же как и производителя – свободно предлагать, торжественно закрывает тему существования свободного рынка, потому что невозможно выстроить рыночные отношения на 50%, так же как невозможно быть беременной наполовину.

Так как читают эти слова не только те, кто своими руками учреждает предприятия, расскажу в двух словах, как работает современная «рыночная» система отбора лучших.

На первой ступени нью-«брахманы» — чиновники рукополагают в свое воинство нью-«кшатриев» — банкиров. Абы кому эта должность недоступна по определению — только чистогана надо иметь 5 000 000 евро, но даже насобирав столько, надо еще, чтобы сам банкир, его капитал и его команда понравилась посвященным «брахманам». Ни о каком потребителе тут никто не думает. Речь идет только о личной преданности, общей идеологической совместимости, имущественном цензе и соблюдении ритуалов. (Для того чтобы доказать обратное, потребуется привести пример участия чиновников в возмещении убытков, нанесенных расшалившимися банкирами населению.)

Совместимым и преданным неофитам выдается лицензия. Непосвященные думают, что это лицензия на финансовые операции. На самом деле не только. Главная задача лицензиата – это все-таки надзор за лояльностью, а главное разрешение – это разрешение на внесудебную расправу над неугодными и нелояльными из низших каст, которые зажаты с одной стороны – прямым запретом «брахманов» на работу вне банковской системы, а с другой стороны – необходимостью выполнять любую прихоть посвященных, потому как нелояльного легко могут сделать неприкасаемым, просто отказав в открытии счета без объяснений и без права обжалования этого решения. От обладателей такой черной метки, как от прокаженных, будут шарахаться и отворачиваться без сочувствия, и уже тем более без предъявления и доказательств какой-либо вины. Если все вышеописанное хоть как-то относится к рынку, капитализму и демократии, то поясните неразумному, что тогда называется феодализмом и кастовостью?

А какое, простите, свободное предложение может присутствовать там, где производитель имеет право предлагать, а потребитель – потреблять исключительно и только с разрешения чиновника или посредника? Рынок — он или есть, или нет. А всевозможные рыночные паллиативы — это гарантированные коррупция, кумовство, рэкет, взяточничество, сословный, кастовый и национальный протекционизм и другие всякие разные приятные мелочи для власть имущих, которые удобно и просто контролировать и не менее удобно стричь, как овец разной степени породистости и покладистости.


Демократия

Я даже не буду вспоминать «отцов демократии», говоривших о том, что она должна защищать меньшинство от произвола большинства, и именно это – настоящий показатель присутствия демократии как таковой. Сама политическая кухня вынуждает быть противником всеобщего избирательного права, превращающего страну в охлократию, то есть противником автоматического наделения избирательными правами по факту рождения, но и таким же противником лишения прав по этому же параметру, как это произошло в Латвии в 1991 году.

Пассивное и активное избирательное право, которое успешно переродилось в наследственную привилегию, вообще никакого отношения к родословной человека иметь не должно и может присваиваться только на основании способности и готовности (!) нести ответственность за электоральный результат. Причем ответственность любую – материальную, административную, уголовную (политическую ответственность предлагаю считать бессмысленной игрой слов и приравнивать к фактической безответственности).

Последние 20 лет наблюдения за произвольными электоральными фантазиями «либералов» окончательно убедили меня, что наделение индивида правами только за то, что он родился в нужное время в нужном месте, а также лишение его за то, что место и время его рождения кого-то не устраивают, — это награждение непричастных и наказание невиновных с гарантированными последующими конфликтами, обидами и деградацией обладателей случайного счастья.

Тем более что все это уже проходили – сразу после Октябрьской революции, когда часть населения бывшей Российской империи вдруг, без предъявления персональных обвинений, стала «лишенцами». Наши якобы либералы, восстановив в 1991 институт лишенцев, так прилежно скопировали деяния своих идеологических предков образца 1917 года и настолько выпукло обозначили свое реальную революционно-марксистскую сущность, что все дальнейшие их декларации насчет приверженности рынку и капитализму думающими людьми всерьез восприниматься не должны.


Дисбалансы и парадоксы

Про дисбалансы можно написать не статью, а книгу, но главный из них, который опять же является системным, без решения которого нет ни одного шанса устранить все остальные дисбалансы, — это дисбаланс производителей и распределителей, или, говоря по-простому, это когда «на одного с сошкой — семеро с ложкой». Самые заметные признаки такого дисбаланса — пылесосы-мегаполисы, абсорбирующие 90% оборотных средств и больше половины самой дорогостоящей живой силы, распределенной на треть в системе государственного и муниципального управления, еще на треть — в семьях управленцев, и на последнюю треть — среди тех, кто оказывает разнообразные услуги первым двум категориям социальных иждивенцев.

Как сами понимаете, рыночный капитализм и наличие этих монстров-паразитов – явления взаимоисключающие.

В рамках этих дисбалансов неизбежно возникают парадоксы, которые не получается ранжировать по принципу «этот – лучше, этот – хуже», потому что они все – «хуже».


Парадокс компетентности

Усложнение машин и механизмов сопровождается массовым снижением компетентности и образованности среднестатистического обывателя. И это естественно. Разносторонне образованным специалистом управлять гораздо сложнее. С ним надо договариваться. Поэтому власть инстинктивно, но неуклонно уменьшает количество тех, с кем надо договариваться, за счет обыдливания максимально возможного количества обывателей, чтобы болото их жвачно-овощного существования демпфировало все попытки сломать сложившееся статус-кво.

Опять же рыночный капитализм и накапливание огромной массы неликвидного (простите за цинизм) человеческого материала — генетически несовместимы. Зато для социализма счастье неземное такой электорат, который под лозунгом «За колбасу!» сметет все, включая свое собственное государство, даже не задав вопрос: как процесс разрушения может способствовать процессу производства?


Парадокс неудовлетворенности

Реклама направлена на культивирование потребности, а потребность осознается, когда присутствует неудовлетворенность. Тотальная реклама создает тотальную неудовлетворенность, которая произрастает в мозгах тотально неудовлетворенного потребителя, по совместительству – избирателя. Как удовлетворить (прошу прощения за тавтологию) тотально неудовлетворенного избирателя, неудовлетворенность которого постоянно подстегивают тотальной рекламой, – уму непостижимо.

И опять указанный парадокс свидетельствует о несоответствии существующего общественного уклада рыночному капитализму, так как капитализм, то есть капитализация — это накопление, а избыточное потребление, то есть перевод доходов в отходы, это продукт абсолютно другой политической системы. СССР, если кто помнит, возмущал людей думающих огромным количеством никому не нужного товара, сразу с конвейера переходившего в разряд мусора. Сейчас изменилась только номенклатура этого мусора, и чуть-чуть – цепочка от конвейера до свалки, но никак не социалистический диагноз переработки дорогостоящих дефицитных ресурсов в дерьмо. Думаю, желающих проанализировать корреляцию производимого мусора и производимых социальных благ, которые балансируются (а сейчас уже – не очень балансируются) конфискационными мерами государства, ждет множество интересных открытий и аналогий.


Парадокс нелояльности

Опустим проблему собственной тотальной нелояльности чиновников к населению. Нелояльность эта закономерно культивируется и поощряется вышестоящим начальством, не желающим делиться правом «милостиво повелевать» нижестоящими рабами с каким- то там народом. Парадокс в другом – в обмен на свое презрительно-высокомерное отношение к «управляемой массе» руководители категорически требуют:

— инновационного мышления, инициативы, предприимчивости,

— абсолютной лояльности, дисциплинированности, стабильности.

Если учесть, что инновация – это изначально ересь, то есть нелояльность, а новаторы, это априори люди несогласные, то непонятно как при этом они же могут привнести лояльность и стабильность. Неудивительно, что у руководителей разъезжаются слова и дело, а исполнители от такого когнитивного диссонанса тихо сходят с ума, компенсируя собственной ленью кипучую разрушительную деятельность руководящих ими идиотов.

А теперь примерим эту картину маслом к рыночному капитализму, культивирующему лозунг «потребитель всегда прав» и «рынок выбирает лучшее» и признаемся, что указанная модель не способна выжить в условиях рынка, а если она цветет и произрастает, значит, скорее всего, рынком у нас и не пахнет.


Парадокс преданности и ответственности

Апофеоз либеральной феерии, под асфальт закатывающий традиционную семью и все семейные ценности, одновременно с ними закатывает туда же традиционную преданность своему сеньору (нации, государству), и вырастающую из этой преданности жертвенность. После лихих атак на институт семьи, с применением тяжелой артиллерии ювенальной юстиции, однополых браков, а также назойливой пропаганды замены брака на «свободные отношения», то есть жизнь в свое удовольствие, без обязательств и без груза ответственности перед секс-партнером…

После всего этого очень забавно смотрятся призывы «отдать родине всего себя без остатка»… Ну или хотя бы с остатком… Ну или хотя бы просто заплатить налоги… Ага! Щас! Выберите что-то одно, господа властители! Или «жизнь в свое удовольствие» и тогда хрен вам, а не социальная и гражданская ответственность населения, или восстановление авторитета семьи во всей ее патриархальной пасторальности, и тогда хрен вам, а не «гламур форевер» и уик-энды на Бали с финалистками конкурса "Мисс Целомудрие"...

И опять же не устану повторять: капитализм — это накопление, рынок — это преданность, накопление не терпит безответственности, рынок не терпит предательства. А если и то, и другое считается нормальным, то ни о каком рыночном капитализме не может быть и речи.


Парадокс… нет, правильнее — трагедия среднего класса

Не переставая вопить про средний класс, как про опору государства, политическая элита просто свернула ему шею. Изначально средний класс (собственники средств производства, производящие прибавочную стоимость, но не эксплуатирующие наемный труд) в странах "золотого миллиарда" старательно вырезан под корень, и теперь таким именем называют высокооплачиваемых наемных работников, а это уже, как говорят в Одессе, две большие разницы.

Собственник, работающий «на земле», своими руками создающий прибавочную стоимость, это человек в большей или меньшей степени независимый, и действительно способный быть опорой, становым хребтом государства по одной простой причине – ему есть что терять и что защищать – средства производства привязывают его к месту и заставляют за это место нести ответственность, а если надо – и умирать. Вот именно этот средний класс сейчас практически прекратил свое существование. Последовательность, с которой он уничтожался, по своему трагизму составит конкуренцию истории огораживания в Англии и коллективизации в СССР.

Пришедший на место среднему классу наемник, продающий свой труд, даже если этот труд хорошо оплачивается, никакой опорой никому быть не может, потому что терять ему, как и пролетариату, нечего, и привязки к месту у него — никакой. Поэтому при любой неблагоприятной ситуации новый средний класс просто укладывает чемодан и перемещается туда, где лучше кормят, превращаясь в класс глобальных кочевников. А кочевники никогда и нигде не были опорой государства, но всегда были его первыми разрушителями.


Парадокс конфискационной экономики

Связан с необходимостью кормить растущее в геометрической прогрессии прожорливое стадо иждивенцев, многие из которых являются иждивенцами профессиональными и потомственными.

Для прокормки этой горластой толпы государству приходится обирать и разорять уменьшающуюся, как шагреневая кожа, прослойку буржуев-производителей и перемещать их, обобранных и разоренных, на «социалку», уменьшая количество тех кто еще производит, и увеличивая количество тех, кто только потребляет.

И из этого штопора можно выйти только заставив производить иждивенцев (а на хрена им эта головная боль, когда их и так неплохо кормят?) или утилизируя лишние рты, либо же снижая уровень потребления через глобальные катаклизмы.


Парадокс неполживости

Тут вообще все ясно и поэтому гнусно. Так незабвенно и безоглядно лгать, как лгут политики, постесняются даже черти, но вместе с тем они же требуют от народа абсолютной и всеобъемлющей честности. Это, простите, как? Хотя чего я спрашиваю. Даже если ответят «как», все равно солгут. Потому что та же коррупция – это не конверт в потной ладошке клерка. Коррупция — это ложь депутата своим избирателям, которая почему то считается у нас нормой и называется политтехнологией.

Это, простите, что за рынок такой? На рынке обманешь один раз и попадешь в список нерукопожатных. А у нас как раз профессиональные лгунишки не только цветут и пахнут, но и публично ржут над теми, кто пытался работать честно, а потому закономерно или был ими разорен или репрессирован, как нелояльный. Ведь сказать вруну, что он врет – это очень нелояльно. Это чревато. Круговая порука лгунишек, наделенных властью, в любой момент может репрессировать обличителя, обвинив его ровно в том в том, в чем он сам их обвиняет, чтобы потом гордо сказать: «Сам такое слово…» и величаво удалиться в свою «песочницу», стоимость которой превышает тысячелетний оклад их безупречной службы прогрессу, свободе и демократии…


Итак, констатируем, что:

кризис капиталистической по названию, социалистической по сути системы перераспределения материальных благ, умудрившейся впитать в себя и активно использовать самые реакционные способы удержания приватизированной власти:

— арийскую кастовость,
— национал-социалистическую богоизбранность,
— коммунистическую непогрешимость "посвященных",

привел к тому, что национальная политическая элита в по отношению к собственному, прежде всего титульному населению, в настоящее время характеризуется, как нелояльная и безответственная. Повсеместно самоназвавшись либерально-демократической, эта элита настолько рьяно использует в своей повседневной деятельности архаичные инструменты феодально-кастового построения, военного коммунизма, что ее якобинские подштанники и марксистские уши лезут буквально из всех щелей.

И нынешний кризис — это не кризис капитализма и не кризис демократии, и уж тем более не кризис рынка. Просто потому, что не может быть кризиса того, чего нет. Нынешний кризис — это кризис социалистического, не обеспеченного распределения, привитого на иерархически выстроенную феодально-кастовую структуру государственного управления.

Так же как и экономика СССР, экономика «золотого миллиарда» разбалансирована как по вертикали, так и по горизонтали и, не выровняв дисбалансы, не решив проблему парадоксов, экономику, а вместе с ней и евроцивилизацию, из штопора, куда она уже свалилась, не вывести.


От общих аспектов всеобщего кризиса к частным его проявлениям на латвийской местности:

Общие проблемы социалистического мироустройства «золотого миллиарда», будто в насмешку называемым рыночным и либеральным, на почве бывших стран СССР усугубляется колониальным характером отношений с западными партнерами.

Я уже писал про три основные признака: территория является колонизированной, если его население считает удачей:

— купить товар, произведенный в метрополии,
— получить образование метрополии,
— эмигрировать в метрополию.

Режим существования колонизированной территории отличается от существования метрополии в первую очередь более жестоким отношением к местному населению местной же политической элиты, которая воспринимает работу в колонии, как вынужденную командировку, однако не связывает с колонией своего будущего, предпочитая учить детей, делать покупки, инвестировать и по возможности жить за границей.


Ну а колония… Колонии остается выслушивать очаровательное «ну как можно было не обещать?..»

Тотальное «ну как можно было не обещать?..» наших политиков выявило главное их несоответствие – полную противоположность деклараций и реальных дел. И главный секрет полшинели, главная ложь, которая явно выпирает из сопоставления слов и дел – это ложь про строительство национального государства для латышей во имя сохранения латышского этноса.

Первым эту мысль озвучил ныне ушедший Эрнест Буйвид, теперь она звучит все чаще и чаще:

«Латышские партии на деньги латышей, латышскими руками, с криками "Latvietis, nepadodies!" осуществляют настоящий геноцид титульной нации, проводя зачистку латышской территории такими темпами и с таким энтузиазмом, которым позавидовал бы весь аппарат «дедушки» Гиммлера».

А крики о том, как мы хорошо живем и уже вроде как вышли из кризиса, это, извините, крики бюджетного наркомана под эмиссионной дозой. Кризис, это не падение. Кризис – это поворот, в результате которого будет или падение, или подъем. Пока мы уверенно выбираем первое и нет никаких признаков того, что нам дадут выбрать второе.

Причем латышское гражданское общество бороться с такой напастью оказалось абсолютно не готово, как не готов здоровый организм к борьбе с раковой клеткой, которую иммунитет распознает, как свою, родную, и не подлежащую уничтожению. Как и в живом организме раковая клетка, в местной политике – национально окрашенные партии постоянно рассылают сигнал «Мы свои!», «Мы — за вас!», «Никто, кроме нас!», который не позволяет обычному обывателю-избирателю сосредоточиться и трезво оценить арифметикой статистику. А она, признаюсь, страшненькая. Причем настолько, что местным русским, которые оказались вне информационной атаки и сохранили хоть какие то способности к анализу ситуации, впору организовывать общественную организацию по защите латышского этноса от латышских политиков.

Опять же будем объективны – такая ситуация – это не уникальное местное явление. Мирное, тихое, большей частью бескровное но от этого не менее подлое уничтожение титульных наций политической элитой, правящей от имени этих наций — повсеместная практика стран ex-USSR, в том числе и России.

Вообще политики РФ и политики ЛР имеют настолько много общих родимых пятен, даже наименования правящих партий совпадают и там, и там. Полное единство, политиков — с бюджетом, народа — с кладбищем. И там, и там элита катастрофически боится и одновременно категорически презирает свой электорат и с садистским наслаждением постепенно перекрывает ему кислород.

Наличие удивительных параллелей и как будто согласованных действий в политической жизни РФ-ЛР — отдельная и очень интересная тема. Кто не верит — посмотрите хотя бы вот это:



И попробуйте найдите 10 различий…

А тем временем повсеместно и настойчиво, вместо консолидации нации перед реальной угрозой растворения, вместо решения реальных проблем реальных людей, вместо поиска и продвижения национальных проектов спасения, обывателю прививается крайне опасный в своей простоте рецепт счастья: «Для того, чтобы жить лучше, надо найти неправильного соседа и сделать ему больно».

Можете записать меня в знаменосцы теории заговора, но данная методика последнее время культивируется и навязывается властями настолько тотально и повсеместно, настолько настойчиво натравливается одна часть населения на другую, или все население – на соседей, что не отпускает ощущение попытки элит спровоцировать катаклизмы любой доступной силы, чтобы с помощью них устранить указанные выше дисбалансы и парадоксы, радикально снизить уровень потребления, заставив иждивенцев или жрать меньше или жить счастливо, но недолго, а лучше – и то, и другое вместе.

И самое противное, что запланированные катаклизмы никак не меняют статус-кво, не только не оставляя в неприкосновенности, но даже усиливая социалистическую систему распределения, оправдывая и даже делая незаменимой конфискационную политику «а-ля военный коммунизм» и консервируя «богоизбранность» элиты, основным достоинством представителей которых являются правильные родословные.

Поддерживать такой режим – аморально, смириться – невозможно, бежать – некуда. Поэтому продолжение следует…