Поэтому последние картинки из Турции, где типичность происходящего усиливается еще и словом «ислам», тут же выстраиваются в привычную схему: свободолюбивая турецкая молодежь под предлогом защиты парка в центре Стамбула вышла на улицы свергать диктатора Эрдогана. Знаем-знаем, уже десять раз такое видели.

Но схемы на то и схемы, чтобы время от времени оказываться прямой противоположностью реальности. Турция, конечно, страна исламская и ближневосточная, и общих черт с арабами у нее навалом. Но свою «арабскую весну» она уже пережила лет десять назад. И то, что там происходит сейчас, – это не тревожные симптомы революции, краха режима и надвигающейся анархии, а наоборот, очередное доказательство успехов Турции, которой осталось совсем немного до того, чтобы превратиться в полноценную развитую и демократическую страну.


Путин или Навальный

Начать с того, что главный враг стамбульских протестующих, премьер Эрдоган, никакой не диктатор, он даже до Путина не дотягивает. Конечно, при желании у них можно отыскать кое-что общее: оба у власти довольно давно (Эрдоган с марта 2003 года), оба любят сказануть публично что-нибудь жесткое, чтобы потом весь мир обсуждал, оба не испытывают особого уважения к либеральным ценностям, считая их ерундой, специальной выдуманной Западом, чтобы манипулировать другими странами.

И все, в общем-то. Потому что Эрдоган, может, совсем не либерал, но зато демократ настоящий. Он – это как раз тот лидер демократической оппозиции, которого много лет не пускал к власти авторитарный коррумпированный режим. 80 лет очень прозападные, но совершенно недемократичные турецкие генералы всеми возможными способами, от вбросов бюллетеней до военных переворотов, не давали исламистам выиграть выборы, хотя тех поддерживало большинство турок.

В ответ исламист Эрдоган не устраивал революций, не призывал к насилию и не захватывал телецентров. Он шел наверх совершенно легальным, демократическим путем. Власти, естественно, сопротивлялись его восхождению знакомыми нам методами. Когда в 1991 году Эрдоган избрался депутатом, его лишили мандата за недостаточную светскость. Тогда в 1994-м Эрдоган выиграл выборы мэра Стамбула, но через несколько лет его отправили уже не в отставку, а в тюрьму – опять же за неуважение к светским ценностям Турции. Только в начале 2000-х, когда растущая популярность исламистов совпала с серьезным экономическим кризисом, турецким генералам пришлось уступить. Исламистам дали выиграть выборы, Эрдогана пустили в премьерское кресло и не стали свергать через пару месяцев, как это обычно бывало раньше.




Заветы исламизма-тэтчеризма

Победа турецкой демократии стала одним из нечастых примеров того, что честные выборы действительно могут стимулировать экономическое развитие страны. Потому что за исламиста Эрдогана голосовали не дикие исламские фанатики, мечтающие жить как в Афганистане, а консервативная и набожная мелкая и средняя буржуазия Турции. Они, конечно, хотели, чтобы правящие в Турции наследники Ататюрка перестали наконец притеснять их любимый ислам. Но еще больше они хотели того, чтобы государство просто дало им возможность нормально работать.

Все 80-е и 90-е годы турецкое государство отказывалось дать им эту возможность, потому что для министров гораздо важнее было помочь крупным, приближенным к власти экспортерам. Поэтому каждый год турецкое правительство девальвировало свою лиру в несколько раз, не особенно заботясь о том, что это вызывает в стране трехзначную инфляцию. Ведь если вы крупный экспортер, то доходы у вас в валюте, а от девальваций одна только польза. А вот если вы бизнесмен поменьше и работаете на внутренний рынок, то трехзначная инфляция убивает всякую возможность развития.

Естественно, выиграв выборы, исламист Эрдоган стал принимать решения не в пользу тех, кто недавно сажал его в тюрьму, а в пользу тех, кто за него голосовал. Вместо стимулирования околовластных экспортеров правительство усатых исламистов с американскими дипломами занялось созданием нормальных условий для всех турецких бизнесменов. То есть сосредоточилось на борьбе с инфляцией, с госдолгом, с бюджетным дефицитом, на сокращении госрегулирования и госаппарата, на снижении прямых налогов за счет косвенных, на том, чтобы открыть для турецкого бизнеса рынки не только Западной Европы, но и соседних стран, с которыми правительства светских националистов были в глубокой ссоре.

Оказалось, что этих мер достаточно, чтобы турецкая экономика начала расти по 7–9% в год, а подушевой ВВП удвоился всего за десять лет. Чтобы инфляция в 80–90%, которая считалась чем-то вроде основы турецкого менталитета, упала до 8–9%. А еще все это оказалось возможно совместить с двукратным снижением уровня госдолга и четырехкратным ростом объема экспорта. И вообще выяснилось, что можно взять дикую и отсталую Турцию, где ни нефти, ни алмазов, а только гастарбайтеры, достать ее из третьего мира и поставить на порог первого, рядом с лучшими экономиками Восточной Европы.

Но все-таки таких успехов нельзя добиться совсем бесплатно. В демократической стране правительство не может отменить обязательную индексацию зарплат, приватизировать госсобственность и повысить косвенные налоги, не дав массовому избирателю взамен никакого утешения. Иначе это правительство сметут еще до того, как реформы начнут приносить плоды. В Турции таким утешением стала исламизация.

Рейтинговые потери от экономических реформ Эрдоган компенсировал за счет религиозного популизма. Вот у него жена в платке, вот он послал к черту ненавистный Израиль и теперь дружит с братьями по вере, палестинцами, вот открывают новые мечети, вот борются с алкоголем, абортами и кощунниками. Такое не может не понравиться массовому турецкому избирателю, у которого слова «светскость», «европейские ценности» и «либерализм» ассоциируются исключительно с бедностью и коррупцией времен правления прозападных наследников Ататюрка.




ХХС по-турецки

Много лет эта система прекрасно работала. Наступлением ислама возмущались только отдельные нытики в интернете и политики из прежних светских правительств, а исламисты во главе с Эрдоганом уверенно выигрывали одни выборы за другими. Настоящие демократические выборы с реальной оппозицией, полноценной избирательной кампанией, честным подсчетом голосов и международными наблюдателями.

Но с годами траектории экономического и религиозного развития Турции неизбежно начали расходиться в противоположные стороны. Это некоторым только кажется, что западные свободы годятся исключительно для Запада и органически чужды другим цивилизациям. А на самом деле западных свобод очень хочется любому благополучному, образованному и независимому от государства человеку.

Благодаря экономическим успехам правительства Эрдогана таких благополучных и независимых людей в Турции становится все больше и больше, а запрос на исламизацию, соответственно, делается все слабее и слабее. Но правящие исламисты этого не замечают. Наоборот, они пьянеют от своих успехов, входят в азарт и сильнее закручивают религиозные гайки. Исламизация, которая начиналась с мелочей типа первой леди в платке и поддержки палестинцев, стала принимать не то чтобы угрожающие, но какие-то очень малоприятные формы. То запретят целоваться в общественных местах, то ограничат продажу алкоголя, то полезут цензурировать интернет и приговорят известного пианиста к тюрьме за богохульный твит. Здесь уже гнев исламистов могут почувствовать на себе не только какие-то далекие генералы и политики из прошлых режимов, а почти любой не особо набожный турок.

А тут еще вылез проект религиозно-развлекательного комплекса из торгового центра и мечети, который исламистам обязательно надо было построить именно на стамбульской площади Таксим. Впихнуть этот турецкий ХХС в самое светское место Турции, где стоит главный в стране памятник Ататюрку, да еще уничтожить ради этого последний парк в центре Стамбула. Эрдоган думал, что набожные стамбульцы, так охотно избравшие его мэром в 1994 году, придут в восторг от этой замечательной торгово-исламской инициативы. Но они не пришли, потому что Стамбул-2013 – это совсем не то же самое, что Стамбул-1994. Исламистское удвоение подушевого ВВП приблизило турок к Европе гораздо сильнее, чем 80 лет насильного вдалбливания светских западных ценностей. Тем более европеизировался Стамбул, больше всех разбогатевший от экономических реформ Эрдогана.

За десять лет правления исламистов в городе успело вырасти новое поколение, гораздо более благополучное и образованное. Те, кто сейчас машет флагами на стамбульских улицах, просто не помнят, как там оно жилось до прихода к власти Эрдогана. Разговоры о светских западных ценностях не вызывают у них автоматических ассоциаций с гиперинфляцией, коррупцией и бедностью 90-х. Нынешнюю исламскую Турцию они сравнивают не с той, светской, оставшейся в прошлом, а с Европой, где многие успели побывать по несколько раз. Теперь они хотят, чтобы в Турции стало так же: с личными свободами, парками и велодорожками. И им плевать, что такая любовь к экологии не очень совместима с 8-процентным экономическим ростом.

Этот внезапный всплеск любви к западным ценностям, конечно, не угрожает Турции ни революцией, ни сменой власти. Два года назад на настоящих выборах за исламистов проголосовало полстраны – таких так просто не свергнешь. Хотя совсем проигнорировать протесты в правительстве тоже не смогут. Наверняка планы застройки Таксима свернут или урежут и вообще станут поосторожнее с громкими, но не особо полезными исламскими жестами – зачем лишний раз дразнить людей попусту. Все спокойно дождутся ближайших выборов, на которых светские националисты станут еще больше похожи на европейских социал-демократов, а исламисты – на правых консерваторов. И там, на голосовании, мирно разберутся, кого в стране больше: левозеленых студентов или набожных лавочников.

Фото: Aris Messins/AFP
slon.ru