Что нам Эйнштейн?

Согласно теории относительности, с какой бы скоростью вы ни перемещались в пространстве, вы не можете вернуться в прошлое.

Это значит, если вы астронавт, то вы никогда не сможете вернуться на своем звездолете и посмотреть момент старта своего корабля и процессы, протекавшие на земле до его старта.

А вот вернуться на место старта, когда ваших сверстников на земле уже давно нет, а вы даже не очень состарились — то есть в будущее, сколь угодно далекое, — теоретически возможно.

Но это положение теории относительности, которое непреодолимо для астронавтов любых грядущих эпох, сумели преодолеть наши политики в стране, в которой мы живем — в Латвии.


В последние 25 лет мы настолько быстро развивались по сценарию, разработанному творческой интеллигенцией (читай — фантазерами) и ее политическими продолжателями, что оказались по уровню своего экономического развития во временном пространстве намного раньше старта процесса своего нового «процветания», зачатого ими в 1991 году.

И в сумбуре суперускоренного «развития» страны после 1991 года, в спорах, что бы еще поломать и где бы еще, ничего не делая, достать деньги, назанимали в долг столько, что обвесили им и жизнь следующего поколения.

Но в суматохе как-то не заметили, что время шло, Земля крутилась. Многие страны постепенно развивались, и самое неприятное, что к таким странам относится и Россия.

А наши национал-скособоченные правительства продолжали настойчиво развенчивать теорию относительности.

И если раньше жизнь в Латвии по сравнению с другими регионами Европы и России была во многом предпочтительнее, о чем в то время мы были не очень информированы (знание пришло значительно позже), то теперь реверсивное наше движение в прошлое, назло Эйнштейну, все ускорялось.


Жизнь в витрине

Помню времена, когда Латвию и Ригу называли «витриной СССР», которую создавали якобы для демонстрации Западу преимуществ социализма.

На самом деле это была не витрина, а мощный индустриально и интеллектуально развитый регион СССР, который стал таковым из-за географического положения и своего менее разрушенного послевоенного состояния.

Это позволяло не вкладывать больших средств в жилищное строительство и восстановление производственных площадей. Зачастую использовались здания и сооружения еще имперской России, простоявшие неосвоенными все время Первой республики и ульманисовской диктатуры.

Но после баррикад 1991 года началось битье стекол и растаскивание выставленных образцов в этой самой витрине... А ведь в 50-80-х годах Рига действительно была одним из привлекательнейших мест Советского Союза.


В то время я имел достаточно неплохие успехи и в науке, и на преподавательском поприще в Институте инженеров гражданской авиации.

В 1971-м меня по этим показателям даже выдвигали на должность ректора института, но поскольку мне было 33 и я был холост, то была вероятность моральной неустойчивости в дальнейшем на ответственном посту. Министерство ГА СССР меня утвердило в должности, но местный ЦК решил не рисковать и отклонил мою кандидатуру, хотя и одним голосом.

Примерно в тот же период мне поступали предложения перейти на кафедры во вновь открывавшихся институтах гражданской авиации в Киеве, Ленинграде и Москве.

Сравнивая эти города с Ригой, с ее ухоженностью, зеленью, компактностью, отсутствием суеты мегаполисов, я всегда отказывался от этих предложений в пользу Риги.

Даже когда поступило предложение возглавить НИИ сельхозавиации в моем родном городе Краснодаре, для которого наша группа вела разработку нового прибора, я отказался.


Аналогичное мнение сформировалось и у многих жителей, появившихся здесь после войны.

Среди них значительной группой были специалисты, направлявшиеся государством в Ригу после войны — для создания новых современных военных и гражданских предприятий. Эти отобранные специалисты, как правило, были наиболее квалифицированными в своей отрасли и ехали в Латвию из разрушенных российских городов без особого принуждения.

Многие из них в начале войны были эвакуированы вместе с заводами на Урал или в Сибирь. С завершением войны многие предприятия возвращались назад, но инфраструктура и жилфонд в родных городах были разрушены. Поэтому направление на работу в значительно меньше разрушенную Ригу принималось как выход из сложного жизненного положения.

И у этих приехавших сюда квалифицированных специалистов на долгие годы, как и у меня, сформировалась убежденность в приоритетности Риги для жизни по сравнению с большинством других городов СССР.

Эта убежденность с годами только крепла.


Так как высокие темпы развития Латвии за время, как теперь требуют говорить, советской оккупации, обеспечивались за счет вливания в республику непропорционально бОльших бюджетных средств, чем в другие регионы страны, Рига все больше хорошела. Значительно обогнав по многим показателям не только российские города.

И это мнение так и сидело в моей голове до последнего времени. Даже когда стал здесь человеком второго сорта, когда было ликвидировано высшее образование на русском языке и вообще почти отпала потребность в технических кадрах, я по-прежнему был уверен в приоритетности Риги в житейском, бытовом плане.

Конечно, в этом не последнюю роль играла и прожитая и обустроенная здесь жизнь, и могилы родных и друзей. Одновременно как-то учитывалось, что тут же, под боком, курорт почти европейского уровня — Юрмала.

Убежден, что очень многие русские жители Латвии, особенно неграждане, сохраняют те же архаичные воспоминания о российских городах как о неблагоустроенных, с убогой инфраструктурой и не очень приспособленных для проживания человека, привыкшего к удобствам рижской жизни.


Мощь России

Должен всех вас сильно разочаровать, а возможно — и обрадовать.

Это двуликое чувство началось с моего собственного неожиданного прозрения. Что мощное жилое строительство и обустройство инфраструктуры ведется вокруг Москвы и Санкт-Петербурга, я знал из рекламы, которая присутствует во всех новостных российских каналах.

Но однажды я решил посмотреть в интернете фотографии родного города Краснодара и Краснодарского края. И вот, просматривая очередной подобный материал, я был потрясен.

Мой взгляд, что мой большой родной город до сих пор не благоустроен и жизненные условия в нем не сравнить с нашим европейским бытом, оказался просто-напросто заблуждением.

В фотоприложении без длинных комментариев я привожу снимки, которые не делают мне чести и выставляют зашоренным человеком, не заметившим, что пока мы здесь 25 лет безрезультатно барахтались в защите интересов неграждан и отстаивании их прав жить людьми в европейском обществе, время вокруг шло, и жизнь, в отличие от латвийской деградации, была созидательной.

Привожу я также снимки и новой застройки Черноморского побережья Краснодарского края. Несколько снимков демонстрируют прежнее состояние этих мест, они сохранились у меня с момента проведения там испытаний разработанного нами прибора. Это были 1968—70 годы — надеюсь, эти снимки смогут несколько реабилитировать меня.

 

Фотоприложение

КРАСНОДАР — прежде и теперь
(кликнуть, чтобы перейти на страницу)




 

Рассматривая эти фотографии, я вспомнил, как примерно семь лет назад ко мне приехал мой товарищ. Во время поездки по Юрмале с демонстрацией лучших дач и зданий города он вдруг неожиданно для меня, не разделяя моей гордости за наш курорт, заявил: ничего особенного, много старых деревянных халуп.

На мою растерянность подобной оценкой нашего почти сакрального трепета перед всем, что было сделано во времена Первой республики, он предложил: приезжай и посмотри, что теперь у нас.

Не поверил, не поехал. Подумал — говорит из зависти. Что вы можете построить при ваших олигархах, бандитах и хапугах-чиновниках? Их-то я знаю не один год.

Признаюсь. Не оценил мощи России.


Даже при том запредельном разворовывании бюджета, бандитских разборках, беспределе местных чиновников, усиленных СМИ и ТВ на потребу народа, кое-что шло на естественное развитие страны.

Пусть сильно замедленное коррупцией, но развитие шло. И если сейчас вы или ваши родители, бывшие подданные СССР, оказались здесь в послевоенный период, приехав сюда из какого-нибудь в дымину разрушенного российского города, очень советую: наберите в Google или другом поисковике название своего города с расширением в конце: -новостройки, -торговые центры, -медобслуживание, -спортивные сооружения и пр., если надоело читать, добавьте -фото.

Ваше любопытство и древние представления о бывшей вашей родине изменятся кординально. В этом я убежден.

И представление, что только в Риге или западнее и может быть ваше цивилизованное европейское существование, несколько пошатнется.

Да, конечно, каждый город, чтобы показать себя, выбирает то, что красочнее, красивее, оригинальнее, но превратить трущобы и развалины в огромные жилмассивы и супермаркеты, а дорожные траншеи в современные трассы невозможно.


К сожалению, пока Россия прокладывала такие дороги и фактически заново создавала свои разрушенные города, мы в ускоренном реверсном режиме (режиме обратного хода времени) разбирали ж/д Рига-Эргли и не сильно напрягали себя в создании торговых центров, расчищая для них производственные площади от современнейших, зачастую импортных станков по изготовлению деталей для космической отрасли.

Сначала для демонстрации развития России я хотел показать несколько городов в современном их виде, но, просмотрев фотоальбомы в интернете, понял: ни места, ни терпения председателю не хватит на просмотр и обработку такого объема материала. Поэтому решил ограничится лишь материалом по моему родному Краснодару и местам Краснодарского края от Анапы до Лазаревской, где мне приходилось проводить испытания в 1968-1970 годах.

По своим городам смотрите сами. У меня глаза разбегаются.


Случай с тремя болтами

Зачем я все это написал? Ведь не для того, чтобы расстроить вас и сожалеть вместе о 25 годах жизни, переведенных нашими нацправителями в режим духовного и морального прозябания. Я не столь жесток, и заставило меня написать все это следующее обстоятельство.

По случаю ремонта домашней сантехники (я тоже кое-что умею делать руками) потребовались мне болты из меди или нержавейки. Где такие магазины метизов были, я знал. Но некоторые уже закрылись, а тот, в котором я оказался, уменьшился по площади раза в три. Жаль, ведь это говорит о все большем сокращении потребностей в технических приложениях в нашей жизни.

Скомпоновав заказ, подошел к кассиру, которая назвала мне цену заказа. Сказала по-латышски. Цифры я понимаю, но сказала она невнятно. Я не понял и попросил повторить по-русски. И тут обе служащие магазина, включая и ту, которая принимала заказ на моем иностранном языке, возмутились. Живете в Латвии, а не знаете языка!

Понимая, что раскачивание прав бесправным чревато невыдачей мне трех болтов, шести шайб и шести гаек — все из вожделенной нержавейки — я робко заверещал: «Да, я не знаю латышского, но не зная языка, я пятьдесят лет делал эту страну, по крайней мере ее интеллигенцию!»

Что могут сказать на подобную глупость возмущенные в своем праведном негодовании 40-55-летние женщины, которым, к тому же, делать нечего? Вы догадываетесь? Им же четверть века вдалбливали, извините, зомбировали, именно такую европейскую толерантность к русским.

Ну так вот, все, о чем вы догадались, мне и было высказано — причем на достаточно чистом иностранном для них языке.


Этот рядовой случай заставил меня задуматься. Он отчетливо показал, насколько глубоко больно наше общество.

Для здорового важно сделанное полезное дело, а не инструмент, с помощью которого оно делается. В сегодняшнем латышском обществе все поставлено с ног на голову. Само дело не важно, важно — на каком языке оно делается.

И эта ненормальность стала нормой даже для рядовых людей. И мои безуспешные попытки последних лет больше делать дел, меньше разводить проблем с инструментом, все меньше находят отзвуков в собеседниках, как с одной стороны, так и с другой.

То есть, к сожалению, накал противостояния в обществе все больше возрастает.

С тоской вспоминаю времена, когда в поездках по Союзу, встретив любого человека из Латвии, воспринимал его как более близкого товарища, чем жителей других регионов и областей СССР.


Даже после голосования за русский язык я еще мог объяснить итог голосования озабоченностью латышей тем, что члены их семей могут потерять государственную службу.

Признание только латышского языка официальным фактически автоматически переводит национальность в профессию, по крайней мере в госслужбе. И таких рабочих мест в стране около 200 тысяч.

Если взять всех членов семьи и добавить сюда их дедушек и бабушек, то таким результатом голосования латыши защитили свое благополучие от посягательств со стороны другой общины. Насколько это морально — уже другой вопрос.

Сожалею, но чем дальше, тем серьезнее размежевание. Причем даже само размежевание превратилось в товар, за который платит и Брюссель, и Вашингтон.

Вашингтон, правда, размещением танков и самолетов на бывших советских полигонах и аэродромах...

И самое главное — чем мы, неграждане, дольше здесь, тем все проще всяким тримдам и идеологам национализма внушать молодежи, что мы являемся просто дармоедами для Латвии.

Почему?


Да, в свое время мы построили здесь массу высокорентабельных заводов и предприятий, отстроили совместно с латышами практически весь современный жилой фонд, развили их культуру — в основном за счет средств союзного бюджета. Все так.

Но, во-первых, это было уже давно, во-вторых, мы уже давно не приносим в казну налоги, за счет чего строится благосостояние общества. Нас нацправительства действительно сделали тунеядцами, живущими за счет тех, кто работает и хоть что-то приносит в бюджет страны. То, что мы, неграждане, в этом не виноваты, уже никого не интересует.

Документы из «Латвэнерго», ЖЭКов и других официальных и неофициальных организаций (особенно из языковой инспекции) продолжают каждый день напоминать, что к тебе здесь относятся как к недееспособному, которому не обязательно знать, что с ним делают и что от него требуется.

Все равно для осознания смысла документа тебе нужно обращаться к юристу, потому что даже лица, сдавшие экзамены по языку, да и сами латыши, чаще всего не могут объяснить все тонкости юридических документов типа договоров, соглашений, инструкций, штрафных санкций и т.д.

С каждым днем это вызывает все большее и большее раздражение из-за того, что большинство этих официальных бумаг пишутся не для того, чтобы оперативно решить дело, а чтобы вытянуть из тебя деньги, унизить и заставить уехать из страны.


Окончание — здесь