Ни «социалистической революции» — ни «со­ветской оккупации». «Политика Кремля в от­ношении Прибалтики в 1939-1940 гг. смотрится, скорее, как серия им­провизаций в попытках обезопасить от вмеша­тельства третьих стран важный для Советского Союза регион», — гла­сит предисловие к книге «Резиденты сообщают», выпущенной в России.

Из деканов в резиденты

У любого политического ру­ководства — даже небольшого государства — кроме диплома­тического имеется также разве­дывательный канал получения конфиденциальной информа­ции. Том, изданный в Москве, по дизайну напоминает книгу «Пол­преды сообщают», посвященную тому же переломному перио­ду. Только то издание вышло 30 лет назад — и существенно большим тиражом. Что ж, для нашего небогатого на бумажную продукцию времени сам факт выхода «Резидентов» уже боль­шой подарок. Не говоря уже об эксклюзиве…

Резидентуру НКВД СССР в Каунасе (Ковно) в сентябре 1939 г возглавлял старший лей­тенант ГБ Семен Иванович Ер­маков («Макаров»), работавший под прикрытием должности 2­го секретаря полпредства СССР в Литве. На связи у него состоя­ли ценные агенты — начальник криминальной полиции Каунаса Пятрас Витульскис, граф Влади­мир Владимирович Зубов.

Уникальным был руководи­тель резидентуры НКВД СССР в Таллине (Ревеле) с сентября 1939 г. — старший лейтенант ГБ Владимир Борисович Бочкарев («Ладо»), работавший под при­крытием должности советника полпредства СССР в Эстонии. Суть в том, что Бочкарев не был кадровым чекистом, вплоть до 1938 г. вся его жизнь была свя­зана Киевским университетом, там он учился, защитил канди­датскую диссертацию, и рабо­тал. деканом филологического факультета!

Рижской же резидентурой НКВД начиная с 1938 г руко­водил работавший под при­крытием должности советника полпреда СССР в Латвии ве­теран советской внешней раз­ведки Иван Андреевич Чичаев («Джон»), ранее возглавлявший резидентуры в Финляндии и Эстонии, а также работавший в центральном аппарате внеш­ней разведки. В его подчинении находились Евгений Кравцов — под дипломатическим при­

крытием сначала сотрудника консульского отдела полпред­ства, а затем консула в г. Лиепая (Либава) и Николай Лысенков — под прикрытием должности корреспондента ТАСС в Латвии.

Руководство тремя прибал­тийскими резидентурами осу­ществлял 5-й (разведыватель­ный) отдел Главного управления государственной безопасности НКВД СССР Еще одной струк­турой, осуществлявшей развед­ку в странах Прибалтики, был 5-й отдел Главного управления пограничных войск НКВД, од­ним из сотрудников коего был С. А. Родителев — ветеран совет­ской внешней разведки, в 1935­1939 гг. бывший «легальным» резидентом последовательно в Латвии, Эстонии и Литве.

«Рабочие требуют прихода русских»

Изучая шифровки, направ­ленные в Центр — руково­дителю внешней разведки Павлу Михайловичу Фитину, сегодняшний читатель не мо­жет не обратить внимания на несколько сквозных сюжетов. Во всех трех государствах че­кисты:

—   акцентируют внимание на прогерманской активности элит (что идет вразрез с ныне принятой доктриной «советско­германского союзничества» 1939-40 гг);

—   обращают внимание на недовольство широких народ­ных масс;

—   подчеркивают разочаро­вание военных и среднего клас­са.

Иными словами: придите и княжите нами. Впрочем, и за­меститель главы французской миссии в Риге Ж. де Босс в кон­це сентября 1939 г. фиксировал в дневнике аналогичную ситу­ацию: «Много говорят о комму­нистической пропаганде в Латгалии, где с известного времени наблюдается выраженная тен­денция к автономии»; в Москов­ском предместье Риги «рабочие требуют прихода русских и сме­ны государственного строя».

Или, как рассказывал аген­ту НКВД унтер-офицер 56-го стрелкового батальона Эстон­ской армии в июле 1939 года: «настроение у солдат плохое, и если будет война, то солда­ты будут драться только с нем­цами, а с русскими не будут, а перейдут к ним, и что он сам с удовольствием ушел бы на тер­риторию Советского] Союза».

«Латвия обязуется предоставить в распоряжение Германии во время войны Рижский порт»

Подобное сенсационное со­общение для наркома обороны К. Е. Ворошилова сделал нар­ком внутренних дел Л. П. Берия в самый что ни на есть судь­боносный день — 23 августа 1939 года. Эта и другие информа­ции за подписью Лаврентия Пав­ловича опубликованы впервые — рассекречен фонд Россий­ского государственного истори­ческого архива. Из этих данных можно сделать вывод, что в Мо­скве имели полную картину, к примеру, конфликта между Карлисом Улманисом и популярным генералом Янисом Балодисом, закончившимся отставкой по­следнего с поста военного ми­нистра. В определенный момент Москва даже рассматривала бывшего командующего армией в годы освободительной войны в качестве переходной фигуры во главе правительства. Однако этот сценарий не состоялся.

Аналогично скорректировали сведения резидентов реальные события — с началом Второй мировой войны ЛР провозгласи­ла нейтралитет. Да и вся сово­купность опубликованных ныне документов не подтверждает версию о германских базах в Латвии. А вот переговоры руко­водства литовских спецслужб о принятии всей этой страны под протекторат Третьего рейха — теперь установленный докумен­тальный факт. Причем велись эти тайные консультации в Берлине в начале 1940 года, в то время как РККА истекала кровью у «Линии Маннергейма», и национально настроенные военные решили, что можно попытаться скинуть в море советские базы.

«Из допроса задержанного 12.1.40 дезертира летчика эстон­ской армии Ризенберг выясня­ется, что среди офицерского состава 2-го авиадивизиона, дислоцированного в г Тарту (Юрьев), идут разговоры об ор­ганизации внезапных налетов на пункты расположения частей РККА на территории Эстонии с целью разоружения их и взятия в плен личного состава. Намечая эти планы, офицеры ориентиру­ются на поддержку со стороны Франции и Англии», — сообщал начальник 5-го отдела главного управления ПВ НКВД комбриг Петров.

«До 600 красноармейцев этой дивизии обуты плохо»

Так писал шеф НКВД о за­нявшей Каунас в июне 1940 г 115-й СД Белорусского воен­ного округа. Неудивительно, что среди воинов РККА, полу­чивших возможность покупки товаров широкого потребления, начался бум — и в магазинах немедленно исчезли одежда и обувь. Берия отмечал: «Средне­го качества ботинки в Каунасе продают за 25 лит, на совет­ские деньги по новому курсу они будут стоить всего 10 ру­блей. Так как комсостав армии имеет большие деньги, то при таких низких ценах сразу уве­личится закупка товаров со всеми вытекающими из этого последствиями».

С другой стороны, в Литве в первые дни советизации еще имелась возможность последо­вать примеру президента Анта- наса Сметоны — благо Восточ­ная Пруссия была рядом. «Ряд лиц из имущественных верхов, крупных торговцев на машинах уезжает в сторону германско­литовской границы. Установле­но, что бывший министр обороны Мускайтис бежал в Германию. Среди бежавших называют также директора департамента МИД Норкайтиса», — зафикси­ровал глава НКВД.

СССР получил Литву в свою зону влияния только по до­полнительному секретному протоколу к Договору о друж­бе и границе от 28 сентября 1939 года, потому в Берлине ей продолжали покровительство­вать. «Немцы организовали на литовско-германской границе в городе Тильзите приемный пункт для перебежчиков из Лит­вы и принимают через литов­скую границу всех, кто имеет какие-либо удостоверяющие личность документы».

А вот первый премьер Литвы Аугустинас Вольдемарас, со­вершивший в 1926 г. военный переворот, был схвачен при воз­вращении в Литву из эмиграции — и дни его закончились в Бу­тырке. Вот к чему приводит не­критически воспринимаемая но­стальгия. Или — оперативная комбинация?