Рашенки

Это слово я впервые услышал на работе, на борту танкера. Это какой-то специфический сленг, и подразумевались под «рашенками» русские люди из России. Особые характеры, типажи. Ни на кого не похожие. Как мне кажется, оно очень точно характеризует этих людей.

Я не просто так об этом вспомнил — недавно мне посчастливилось именно с таким человеком пообщаться, и у меня весь день с лица не сходила еле заметная улыбка. Такая улыбка, когда уголочек рта чуть подёрнут, и выглядит она слегка издевательской. Это происходит оттого, что я — часть этих людей, я их понимаю. Я не веду себя так же, но у меня беспрерывная в этом потребность.

Не зря же существует фраза «великорусский шовинизм». Это вообще говорит о многом, так как это мы, русские, говорим сами о себе. И наша нелюбовь ко всему миру обусловлена тем, что все мы, от академика до дворника, уверены, что мы — особенные и явно лучше других, даже если это категорически не так.

Родившись в Прибалтике, хотим мы этого или нет, мы пропитались этой нордической степенностью и не так ярко проявляем эти наши особенности, но россияне из России — это абсолютно особая каста, и спорить с этим смысла никакого. 

Так уж получилось, что каждый раз, когда я куда-то устраивался на работу, мне так или иначе приходилось встречаться именно с этими людьми. Вот совпадение такое. 

В порт меня занесло случайно, и задержался я там на 15 лет только благодаря английскому. В 90-е его знали немногие, и поэтому в западных компаниях работали люди вне профессии, но знающие язык. Так, например, наша училка по-английскому оказалась в судовом агентстве. Есть ещё несколько человек, которые до сих пор в пуле, попав туда только по этой причине.


Так вот. Сижу я на работе, никого не трогаю. Неподалёку начальство буксует, все прижухли. Вдруг ко мне подходит Моника. Не всех в Польше зовут Агнешками и Барбарами. Есть и Моники у них. Она мне и говорит: подойди к начальству, пожалуйста. Там человек не говорит ни на каких понятных языках. Думали, поляк, но меня он тоже не понимает.

К бабке не ходи — россиянин, подумал я. Когда я подошёл ближе, сомнения развеялись сами собой. Отвёртка из заднего кармана может торчать только у нашего. Какая бы ни была электроника, наш уверен, что всё можно починить отвёрткой.

Что любопытно, он не просто был недоволен тем, что его не понимают, он даже не пытался обрадоваться тому, что я с ним начал говорить на его родном языке.

— Так, вот ты ему скажи, что печати надо поставить на обоих документах! — продолжал возмущаться он.

А я стою меж двух огней. Начальство-то не ему теперь рассказывает, что не собирается ставить печать на документ, который не только не имеет к начальству отношения, но ещё и составлен на русском.


А этот: — Значит, переводи внимательно. Я сейчас груз заберу и уеду обратно, понял? Давай.

А мне деваться некуда, я перевожу так же эмоционально, как он мне говорит.

Начальник мне: — Ты чего так со мной разговариваешь?

Я: — Вообще-то я перевожу его слова...

Водила: — Хорош церемониться, ставим печать, отгружаем, и я поехал.

Я ему объясняю, что они не будут ставить печати на документах на русском.

Водила мне: — Ты чо, охренел, что ли, мне командировку не закроют!

В переводчика я играю не первый раз и решил вмешаться. Этот-то не понимает. Я начальнику говорю, мол, пойди возьми любую печать и ляпни. Им всё равно, была бы импортная, поверь.

Начальник: — Ты с ума сошёл? Как я могу поставить печать? А если проверят?

Я ему: — Ты видишь, откуда человек приехал?

Он мне: — Я не понимаю ваши греческие буквы.


Короче, говорю, дотуда лететь часов пять с двумя пересадками. Тебя не то что не найдут, тебя и искать не будут. Поставь, а то водила тебе на своём языке скоро начнёт объяснять — и ты не только печать поставишь, ты его сам в Мурманск и отвезёшь.

А водила в этот момент стоял именно с таким лицом, что было очевидно — так оно и будет. Ибо ничего не понимает, кроме того, что говорят о нём. А это сильно раздражает, по себе знаю.

Вот иностранцы хлипкие в этом смысле. Чуть красочек добавишь — и поплыл. Наставил ему начальник печатей на три поездки вперёд и даже расписался там, где и не надо было.

Ходил потом до вечера возмущался беспределом и насилием над личностью путём запугивания красным лицом и ссылкой в Мурманск.

А водила даже спасибо не сказал. Ему обратно ехать несколько суток, не до любезностей. Кинул бычок у дверей, цыкнул между зубов — и уехал.

Я такое удовольствие получил от спектакля... Если ещё кто из россиян приедет, в переводчики сам напрошусь.
 
 


Не в своей тарелке

Я уже давно убрал из своей жизни всё, что без толку заставляло нервничать. Я ничего не знаю о «политике партии», об экономических кризисах, о войнах, терактах и прочей «расчленёнке» моей нервной системы.

Одной из болей моей прошлой жизни была Украина со всеми её событиями, но и её у меня в жизни больше нет.

Со мной вдруг перестали общаться два друга детства, живущих на Украине, ну и рехнулась женщина (украинка), которая нянчилась со мной с первых дней моей жизни. После того как она мне написала «Путин *уйло», она исчезла из моей жизни по обоюдному согласию сторон.

Шли годы. Я теперь и живу вне поля всех этих страстей, и рад этому несказанно. Тут, в Голландии, люди не политизированы вообще, и меня это очень устраивает.

Выше я рассказывал, как побывал переводчиком и как это доставило мне массу положительных эмоций. И вот довелось стать переводчиком ещё раз — и пришлось окунуться туда, куда мне категорически не хотелось.


На этот раз я просто оказался рядом и услышал знакомый шофёрский сленг со множеством междометий и упоминаний родных, близких и разных нехороших людей. Я подошёл и сказал, что приятно на чужбине слышать до боли знакомые русские слова.

— Та, мы материмся так же, как и русские, хоть и украинцы.

Мне это резануло слух. Уже потом я разглядел жёлто-голубую майку и татуировку «Слава Украине...» с соответствующим продолжением.

— А ты русский из России? — брезгливо спросил водила.

— Нет, я русский из Латвии.

— Ой, ну слава богу, нормальный человек попался. Видно же, что не зомбированный.

Ну, мне такие дискуссии не близки, и я обходил их молчанием. Хотя вопросов мог задать уйму, и водиле они очень не понравились бы.

Поговорили о делах — точнее, я перевёл, что требовалось обеим сторонам, и тут обошлось без «ваты».

Потом ещё напарник вышел — западенец. Он то ли действительно не знал русского, то ли считал ниже своего достоинства на нём говорить. От них всем этим разило.


Пока шла погрузка, мне пришлось провести около них час, переводя какие-то мелочи в процессе.

Как и многие из нас, украинский я понимаю процентов на 60-70, но сказать, кроме «чэрвону руту нэ шукай вэчорамы», ничего не могу. И тут этот, который очень украинец, мне на украинском задвигает следующее (перескажу его слова на суржике, чтобы было по возможности близко к тексту):

— Ой, шо-то и у вас там долбо*бов багато, я тебе скажу. Встретились тут в Поляндии с латышами, думали — нормальные. Так ты шо — эти уроды мечтают в Россию слинять жить, представляешь? В империю им захотелось, мать их. Та моя б воля, усих перестреляв бы, гондонов поганых. Ушлёпки зомбированные...

Но так как он с Западной Украины, то говорил по-украински без примеси русского. Я второго и попросил:

— Переведи, что он сказал.

Они оба такие глаза сделали... полные недоумения, мол, весь мир знает украинский, один я не знаю. То есть то, что я, хоть и не обязан, им тут перевожу с английского и обратно — это нормально, а тут прямо трагедия в глазах.

А второму-то деваться некуда. Ну, он мне ещё раз то же самое на русском сказал — в той же эмоциональной окраске.
 

Подытожил тему стоявший неподалёку поляк. Неожиданно для нас троих.

— Какая же это трагедия, когда брат брата ненавидит. Знаю, что политики вас развели, но и вы сами дураки.

Сказал — и ушёл.

Я был в шоке от того, что поляк так говорит по-русски. Мы с ним знакомы три месяца.

А украинцы, видимо, оторопели от правды — и, не сказав больше ни слова, погрузились и уехали.

Всё, что я думаю о случившемся на Украине, ёмко, уложившись в несколько секунд, сказал этот поляк. И добавить к этому нечего.
                        

 

---

Записки из Голландии
 
Дама из Амстердама и немного про торт
Пирог по-русски. Не без мата, словаря и бутылки вискаря
За сметаной. Дама из Амстердама — 2