---

Всё стремительно меняется в этом мире, неизменным остаётся одно — привычка сетовать на стремительно меняющиеся времена. Между тем, развитие часто идёт даже не по спирали, а по кольцу — подтверждая известную максиму о том, что новое — это хорошо забытое старое.
 

---

 
Вот, например, в двадцать первом веке энтузиасты на полном серьёзе восторгаются «невидимой рукой рынка» — метафорой, вброшенной в коллективное сознательное и бессознательное добрейшим Адамом Смитом почти четверть тысячелетия назад.

Речь идёт о том, что свободный, ничем не ограниченный и не регулируемый рынок, как совокупность маленьких индивидуальных эгоистических воль, в конечном итоге станет реализовывать интерес всего общества в целом.

В страшных сказках нашего детства была злая чёрная рука, в сказках детства современной экономики — добрая невидимая. И в эти сказки, как видим, продолжают верить, причём верить со всем возможным фанатизмом.

Самоорганизация посредством рынка, считают последователи мистера Смита, и есть лучшая организация общества. Не нужно тупых чиновников, не нужно поганых фискалов, не нужно алчных бюрократов. Продавцы разберутся сами, ведь их благосостояние возможно именно путём удовлетворения потребностей составляющей это самое общество клиентуры.


Надо отдать должное Адаму, этому первочеловеку современной экономической теории. Образ невидимой руки поистине великолепен, и громадная доля здравого смысла в его рассуждениях очевидна. Иное дело, что есть, конечно, масса самых разных «но».
 

Во-первых, конкуренция индивидов неизбежно сменяется конкуренцией монополий, а там совсем другие законы, которые вовсе не об интересах непритязательной массовки. Фискалы и вырастают из рынка, и не только они. Кто помнит девяностые, тот знает: где ларьки, там и братки, а у братков свой интерес. И «свободный рынок» очень скоро становится совсем не свободным.

Во-вторых, мистер Смит говорил о производителях, современная же экономика едва ли не в большей степени виртуальна, обеспечиваемая изощрёнными банковскими играми. Образно говоря, современную экономику делают те самые братки от коммерческих монополий, рубясь с друг другом в танчики.

В-третьих, потребности у человека тоже разные бывают. Может быть и потребность в морду дать, и потребность кокаина нюхнуть. Делать каждую потребность предметом рыночных услуг было бы довольно опрометчиво.

В-четвёртых… да что в-четвёртых, можно сколько угодно разоблачать мечту о свободном рынке, но она живёт и будет жить, потому что любая мечта бессмертна. Просто задумаемся о том, к чему ведёт наши многострадальные земли приоритет коммерческой прибыли и экономической целесообразности.
 

В историческом смысле совсем недавно — двадцать пять лет назад (это в сто раз фактически меньше, чем срок с момента, когда Адам Смит запустил свой мем) распался Советский Союз. Гигантские куски общенародной собственности были моментально растащены между не такими уж и многочисленными «эффективными собственниками».

Они, да, принялись эффективно и быстро делить собственность. Однако создавали её никак не они, а весь многострадальный и многонациональный советский народ. У них, у эффективных, не было ни опыта капиталистического управления, ни какой-либо привязанности к своей добыче. Что такое для Чубайса план ГОЭЛРО?
 

---

Одно дело, если ваш завод построил, выбиваясь из сил, ещё прапрадедушка, и с детских лет строгий папа учил, как с ним управляться. Совсем другое — если вы хапнули завод на историческую халяву, не очень-то представляете, как он работает, а самое главное, совсем не уверены, что у вас сейчас не перехапнет его кто-то более сильный и прыткий.
 

---

Жизнь такая штука: как пришло, так и уйдёт. Полученную собственность следовало максимально эффективно использовать, как можно быстрее выжав из неё как можно больше. Вовсе продать, если получится. О каком-либо дальнейшем развитии, функционировании «приватизированных» предприятий в «народно-хозяйственной системе», как выражался проклятый Совок, в большинстве случаев речи не шло. На языке эффективных собственников это называлось по-быструхе срубить бабла.

Срубленное «бабло» не имело никакого смысла вкладывать в экономику полуразрушенной родины. Эффективные собственники, которых лучше по окончанию сруба называть уже эффективными менеджерами, сами довели её до такого состояния и прекрасно знали ей цену.

Да и вообще — рыночная, должная обслуживать деньги капиталиста экономическая инфраструктура стала создаваться на территории бывшего социалистического государства только после 1991 года, с самого начала заточенная прежде всего на криминальные аферы.

А вот на вожделенном Западе она отстраивалась веками, и манила тысячами полезных механизмов, примочек, переходов, ниш и этажей. Только дурак предпочёл бы вкладывать свои деньги в долгосрочные проекты в постсоветском криминальном хаосе, когда через границу сверкала такая прекрасная конструкция.

То есть вырученные на распиле советских предприятий деньги предсказуемо уходили из страны.


Теперь давайте посмотрим на современную экономику глазами самых эффективных её менеджеров.

Мы более-менее «поднялись» в тучные (это для массовки они тощие, а для нас ещё какие тучные) годы. Что-то распродали, что-то оставили функционировать по остаточному принципу. Деньги наши работают не здесь, работников здесь у нас тоже не так уж много. В конце концов, если уж и создавать производство, то там, где выгодно тепло и сухо, а не в этих богом забытых ветрах и снегах. За одно отопление отдашь сколько.

Помимо наших работников, пока мы их до конца не выжали, нам нужны ещё слуги, повара, лекари, гувернанты для наших детей, работники увеселительных заведений (не хлебом единым, но и зрелищами также). Нужны ремонтники и сантехники. Строители, пожалуй что, и не нужны, новые дома лучше строить в более благополучных странах.

Нужна полиция. Именно полиция, жандармерия, вооружённые люди на страже нашей собственности. Вовсе неслучайно в большинстве бывших советских республик милиция была переименована.
 

---

 

Остальные — а это львиная часть населения — для нас бесполезны. Не просто бесполезны, но и прямо убыточны. Это лишние рты, как мало в них ни клади.
 

---

Нужно заботиться, чтобы эти лишние люди не бунтовали, отстёгивать им на зарплаты и, что совсем возмутительно, на пенсии. Да, мы платим каждому из них гроши, но учитывая то, сколько их всё ещё остаётся, они представляют собой серьёзную статью расхода.

 
Эту статью расходов нужно оптимизировать, что проще всего сделать, попросту сократив их. Естественным образом должны уйти самые слабые. Старики должны помереть, а дети рождаться лишь в том количестве, в каком их требует рынок. Рынок же требует немного, он у нас не самый развитый.
 

Такое сокращение и есть главная цель «реформ» от Латинской Америки до бывшего СССР. Как оно происходит, многие давно ощущают на своей шкуре. Ничего личного, сказал бы дон Корлеоне, только бизнес. Невидимая рука, сказал бы Адам Смит. Железная пята, сказал бы Джек Лондон.
 

Да, у рынка не только невидимая рука, но и железная пята. Вот о чём следует помнить его апологетам в странах далеко не первого эшелона. Если строить жизнь общества по правилам базара, который ему не принадлежит, благополучия этому обществу не видать, как маздакиту торжества зардуштакана. Тезис вроде бы понятный и очевидный, блестяще подтверждённый годами рыночной практики. Но вот до апологетов не доходит почему-то.

А может, и доходит. Не зря ведь любят они вспоминать о Моисее, сорок лет водившем евреев по пустыне, пока не вымрут те, кто сознательно пошёл за ним. «Я, Господь, говорю, и так и сделаю со всем сим злым обществом, восставшим против Меня: в пустыне сей все они погибнут и перемрут». Те, для кого Господь — свободный рынок, продолжают возносить к нему молитвы, пока Он карает невидимой рукой.