Во времена СССР Латвия была одним из флагманов советской электроники. Марки ВЭФ, «Ригонда», «Мелодия», «Виктория» были брендами. А уж акустические системы фирмы Radiotehnika (S30, S50, S90) — вообще были обязательной покупкой для советских меломанов.

По сравнению со многими предприятиями СССР, на латвийских предприятиях был более высокий уровень трудовой дисциплины, который позволял производить технику более высокого качества. Я уже не говорю про военную промышленность — некоторые ее фрагменты сохранились до сих пор.

Однако после распада СССР большая латвийская промышленность умерла. От огромных микрорайонообразующих (слово придумал сам) предприятий остались разрозненные фрагменты типа VEF-Telekom или VEF Radiotehnika RRR. Высокотехнологичное производство микросхем превратилось в торговый центр «Альфа».

Умерла ли промышленность потому, что для нее не было места в новом времени, или ее сознательно «усыпили» по политическим соображениям — предмет многолетних терок на многочисленных форумах. Гораздо интереснее взглянуть, что стало с латвийской электроникой с тех пор, и каковы ее перспективы. Эта статья — всего лишь ИМХО практикующего латвийского инженера-электронщика.

Государство и мы

В 2000-х, когда транзит российского сырья на запад и западных продуктов в Россию резко упал, а запасы, созданные в СССР, стали понемногу исчерпываться, многие в правительстве Латвии зачесали головы: на чем же теперь зарабатывать?

Они начали понимать, что без развития современных технологий Латвию ждет печальное будущее. Потихоньку начали создавать правительственные программы поддержки различных отраслей. Бизнесмены разных уровней тоже начали приглядываться к рынку высоких технологий — прибыли от примитивной торговли падали.

Основная поддержка правительства стала появляться после вступления Латвии в ЕС. В страну потекли еврофонды, причем многие программы ЕС были направлены именно на развитие высокотехнологичных отраслей, в том числе электроники. Конечно, изрядная часть их просто разворовывалась, но кое-что шло на дело. Появились так называемые бизнес-инкубаторы, где молодым предпринимателям давали кое-какую информационную и материальную поддержку.

Некоторые из них были предназначены именно для развития электроники — например, огрский. Конечно, реальность внесла свои коррективы. Не так давно мне довелось участвовать в собрании всех арендаторов огрского инкубатора. Оказалось, что электроникой реально занимаются только две фирмы из примерно 10. Изрядно насмешили ребята, собравшиеся производить светодиоды. Для информации: стоимость постройки современного завода по производству полупроводниковых приборов составляет несколько миллиардов долларов.

После вступления в ЕС помимо инкубаторов предпринимателям стали доступны различные программы ЕС, в основном в области научных исследований и обучения персонала. Многие смогли с умом применить эти деньги для старта различных высокотехнологичных проектов.

В общем, на отсутствие поддержки со стороны государства электронной отрасли Латвии жаловаться не приходится, хотя это, конечно, заслуга ЕС. Однако тут Латвия очень похожа на юного мечтателя, который собирается достигнуть успеха везде и сразу: в туризме, транзите, электронике и IT.

Образование и мы

Мне трудно судить о соответствии уровня образования в латвийских университетах советского времени мировому уровню, но то, что уровень этот был высок, могу утверждать смело. Еще в 90-х годах на факультете электроники РТУ (когда я там учился), несмотря на обветшавшую материальную базу, велись исследования во многих перспективных областях электроники.

Конечно, студентам было сложно освоить современные технологии, учитывая оборудование 60-х годов и незнание этих технологий большинством преподавателей, но фундаментальная база — математика, физика, основы электроники — давалась на хорошем уровне. В студенты не мог попасть кто угодно — отсев велся на вступительных экзаменах.

К концу 90-х годов все изменилось. Коммерциализация образования и отсутствие внятной политики государства сделали свое дело. Материальная база обветшала еще больше. Многие преподаватели ушли в коммерческие фирмы. Каждый студент стал на вес золота — молодежь массово шла в экономисты, юристы, финансисты, а позже — в архитекторы и строители.

На факультет электроники поступали или случайно, или же туда шли молодые люди, уже увлеченные электроникой. Последних было ничтожное меньшинство. Потому уровень дипломных работ сейчас поражает своей примитивностью, а многие выпускники не знают даже базовых основ электроники.

Конечно, факультет электроники РТУ здесь не особенно выбивается из общих рядов латвийских университетов. Бакалавр экономики, не знающий математику — это сейчас вполне распространенное явление. Поэтому я убежден, что к сегодняшнему дню системы образования в области электроники в Латвии, к сожалению, больше не существует.

Кадры и мы

В 90-х, когда заводы начали разваливаться, перед спецами встал выбор — или пытаться перевести профессию на коммерческие рельсы, или уходить «на базар» — в торговлю, бизнес, куда угодно, где можно было заработать себе на хлеб. В профессии остался малый процент.

Потому со вступлением Латвии в ЕС и появлением доступа к еврофондам предприниматели от электроники столкнулись с кадровой проблемой. Молодежь идти в электронику упорно не желала — простой строитель с лопатой зарабатывал значительно больше опытного инженера-электронщика, учившегося своему делу всю жизнь.

Ситуация еще более ухудшилась после кризиса 2008 года. Многие предприятия были вынуждены сократить оплату труда сотрудников. В результате Латвию покинуло множество специалистов, которые до этого не думали уезжать, надеясь на развитие экономики. С одной стороны — фирме трудно на маленьком латвийском рынке найти специалиста. С другой — узкому профессионалу практически невозможно найти работу по своей специальности.

Сложилась парадоксальная ситуация. Латвийские фирмы, занимающиеся электроникой, вынуждены искать специалистов за рубежом и платить им соответствующие зарплаты. Например, там, где я сейчас работаю, долго трудились несколько немцев. В фирме, где я работал до того, было целое отделение специалистов из Швеции. Знаком я и со специалистом, которого переманили в Ригу из Санкт-Петербурга вместе с семьей.

Исследования и разработка — собственно, мы

В советское время исследования в области электроники были сосредоточены в основном в институтах, на факультетах электроники, и в специализированных учреждениях, типа Латвийского института электроники. Разработкой же занимались как в этих учреждениях, так и в КБ (конструкторских бюро) на производстве. С распадом промышленности распалась и система.

Исследования, которые никто не финансировал, КБ просто исчезли вместе с заводами. От них остались только разрозненные фрагменты, иногда — очень неплохие. Например, лаборатория завода «Радиотехника» по-прежнему остается бесценным местом, где латвийские фирмы испытывают свои акустические системы.

Впрочем, многие ученые и инженеры упорно не хотели менять область деятельности. Центры исследований и разработки стали появляться в самых неожиданных местах. Скажем, на факультете математики ЛУ. При нем создана лаборатория, которая на современном уровне занимается разработками в области цифровой обработки сигналов.

Поскольку латвийские инженеры и ученые по-прежнему согласны работать за небольшой оклад, такие лаборатории имеют ценовое преимущество, компенсирующее другие их недостатки, вроде удаленности от мировых научных центров.

Часто начинателями новых дел в области электроники становятся изобретатели-одиночки. Создателем основной технологии, которую развивает наша фирма, стал бывший инженер Латвийского института электроники, ныне живущий настолько далеко от цивилизации (в латгальской глубинке), что просто по этой причине его открытиям долго никто не верил.

КБ и исследовательские центры при крупных фирмах работают с меньшим успехом по причине распада научной школы СССР и кадрового голода. Однако и там встречаются талантливые инженеры и ученые, позволяющие фирмам создавать конкурентоспособную продукцию.

Производство и мы

После распада промышленности СССР производство электроники в Латвии перешло на выпуск узкоспециализированной продукции кустарным и полукустарным образом. Некоторые фирмы, приватизировавшие осколки советской промышленности, продолжили выпускать прежнюю продукцию, хоть и в значительно меньших объемах. Например, «Альфа» (точнее, ее наследники) до сих пор поставляет микросхемы, сделанные по технологиям 60-70-х годов, российскому ВПК.

Со временем некоторым из этих фирм-малюток удалось вырасти. Удачно найденные ниши и рынки сбыта, крепкие связи с иностранными компаниями позволили им использовать положительные стороны Латвии — географическое положение между Россией и Западом, недорогую рабочую силу, сохранившихся специалистов и слабость законодательства в области охраны природы. Ведь производство электроники очень вредно для окружающей среды, а системы безотходного производства стоят дорого.

Одна часть фирм пошла по пути производства оборудования собственной разработки, другая — стала искать заказчиков в Латвии и за рубежом. Если до вступления в ЕС эти заказчики находились в основном на территории СНГ, то после 2004 года фирмы стали активно искать заказы на территории ЕС. Западные фирмы тоже стали открывать свои производства на территории Латвии.

Со временем, особенно после кризиса 2008 года, стало ясно, что лучше дела идут у фирм, занимающихся только производством. Главная проблема латвийской электроники — кадровый голод — их коснулась в значительно меньшей степени, чем фирм-разработчиков. Обучить девушку паять проводки несравненно проще, чем вырастить опытного инженера-конструктора, которому необходимо к тому же интенсивно учиться, чтобы не отстать от современных технологий.

Производителям еще и помог кризис 2008 года. Европейские фирмы стали искать более дешевую альтернативу — и нашли ее именно в Прибалтике. Ведь у нас все еще достаточно грамотных (и дешевых) работников для электронной промышленности. Потому после кратковременного спада дела у фирм — контрактных производителей пошли неплохо.

Имидж Латвии за рубежом

Как ни странно, но именно в этой области Латвия имеет очень хороший старт. Продукция, произведенная у нас, до сих пор не вызывает негативной реакции на территории бывшего СССР. В отличие, например, от продукции производства Армении.

С Западом ситуация еще лучше — они про Латвию вообще ничего не знают, и соответственно, не имеют предубеждений. Поэтому становятся возможными удивительные вещи: например, благодаря активной работе нашей фирмы на территории Японии, Латвия теперь имеет у многих японцев, интересующихся качественным звуком, имидж производителя высококачественной звуковой аппаратуры.

Конечно, во многих случаях латвийская электроника продается с наклейкой Made in USA, Made in Germany и т. д. Например, известная немецкая фирма Steinberg долгое время продавала под своей маркой практически не взламываемую систему защиты компьютерных программ (USB-ключ). Изобретенную, разработанную и производимую в Латвии.

В немецких и скандинавских автомобилях тоже используется много узлов и блоков, сделанных в Латвии. Поэтому названий большинства латвийских электронных фирм подавляющее большинство латвийцев никогда не слышало. Будем надеяться, услышит.

К сожалению, отсутствие внятной политики государства здесь сказывается. Взгляните на любой предмет, сделанный в Китае. На нем может не быть вовсе никакой маркировки — но надпись Made in China будет всегда. Я думаю, их государство имеет ясную долговременную политику развития маркетинга китайских товаров.

Заключение

Как итог всего сказанного, я могу заключить, что латвийская электроника существует и по сей день. В некоторых областях — например, в области контрактного производства продукции, в области создания технологий цифровой обработки сигналов, высококачественной звуковой и акустической аппаратуры — она даже имеет неплохие перспективы.

Главная проблема — отсутствие экономической стратегии государства. Ведь решение проблем с образованием, эмиграции специалистов, глобального маркетинга латвийской продукции, создания имиджа страны за рубежом — работа именно государства.

Людей же, способных создавать современную электронную продукцию и организовывать ее производство, несмотря на всю бурную историю страны, в Латвии все еще много.