Окончание. Начало тут


А уж современное искусство — скульптура, живопись, кино, музыка — та же Латвия предстает глухой европейской провинцией:




Мавзолей Омара Хайяма:




Берег Персидского залива:




Музей современного искусства в Тегеране:




Городской театр. Тегеран. А на этом снимке цветовая гамма ничего не напоминает?




Тегеранский сувенирный магазин – это как старая московская «Березка»: лаковая роспись (издалека от палеха и хохломы и не отличишь), бело-синяя посуда (почти гжель и «кобальтовая сетка», только формы иные), медные самовары и чайники, червленое серебро – бокалы, столовые приборы, ювелирные изделия, эмали – материальное подтверждение древних связей России и Персии через Каспий по Волге. «Из-за острова на стрежень, на простор речной волны...» ну и так далее. Единственное отличие – ковры да кальяны. Ну, все мы дети советской школы: математику с физикой как-то знали, а вот историю — очень выборочно.

Но мы отвлеклись. Ограничения в одежде для мужчин – рукава рубашки не выше локтя. Для женщин – закрытые руки до кистей, ноги — до щиколоток, платок. Цвет – безразличен. Модные иранки в то время ходили в серо-голубом, с сумочками такого же цвета и тонных туфельках. Очень хороши дамы из корпуса стражей, встреченные в аэропорту. Бесформенный черный балахон-хиджаб, и вдруг из незаметной прорези выскальзывает гибкая рука, и грация, и стать. А глаза... сразу хочется говорить и во всем признаться.

Наши стражи порядка – пугалы какие-то. Так что досужие разговоры про гнет ислама оставьте американской пропаганде. Да – изумить криво-волосатыми ногами в шортах вам никого не удастся. Есть шелковые, хлопковые, наконец — льняные брюки. Да – курение где ни попадя не приветствуется. И правильно – вдохните-ка разок табачный дым соседа в 40-градусной жаре. За наркоту могут и расстрелять. Да – спиртное не продают. Ну и что? Зато на улицах нет пьяных. И все знают, что если нельзя, но очень хочется, то можно.

Поехали вечером в гости. Хозяин, довольный собой армянин, вся мебель — как там модно, в золоте. По-русски говорит лучше нас с вами. Я захватил в портфеле содержимое пакетика из duty free. Еще одна ошибка. Реза развернул машину назад в гостиницу. Объяснил: «Видно, что в машине иностранец. Остановят. Проверят. Заберут тебя вместе с содержимым. Через пару дней вытащу, но время уйдет. Оно нам надо?» Поехали «насухую».

Хозяин спрашивает: что будешь пить? Реза — Martini dry, я — Black label. Хозяин куда-то позвонил, через 5-7 минут звонок в дверь, принесли черный пакет, в нем правильный джин fifty pounds, мартини, виски и содовая (в Риге ее не вижу до сих пор, разве что иногда — в Sky).

На следующий день поехали на центральный рынок к человеку, владевшему экспортной торговлей коврами, который организовал доступ к Ахмаду Нури, жившему в столице шелкового ковроткачества — Куме. Личного приема меня удостоили потому, что Нури был польщен, узнав, что о нем слышали в Латвии, отыскать которую на карте они так и не смогли. Я, с паспортом aliens, был реальным подтверждением ее существования. Этого же торговца я попросил найти мастера, который изготавливал ковры не с серебряным, а с золотым отливом. И оставил фотографию ковра с его подписью.

Сам ковровый базар — это что-то страшное: представьте себе 5-6 площадей Рижского центрального рынка под одной крышей. Стоит остановиться, и вас только что не завернут в ковер. Меня спасало, что владельца экспортной конторы все знали и лишь здоровались...



Главная проблема Тегерана – это траффик. Даже и тогда он оставлял Москву далеко позади. А с учетом того, что населения в Тегеране около 13 млн. чел., огромный центр города застроен 2-3-этажными домами, можете себе представить расстояния в городе и время их преодоления.




Центр Тегерана:



И тегеранские «евростройки». С другой стороны долины – наши Иманты и Пурчики – стандартные железобетонные микрорайонища...

Главные опасности автопередвижения — мотоциклисты, едущие навстречу, против основного движения или выскакивающие из-за рядом идущей машины наперерез вашей. Они там вместо пешеходов. Это что-то... Или женщины за рулем. Одна такая, симпатичная и безбашенная, вылетев с боковой улицы на новеньком «ситроене», чуть не впечатала наш «мерс» в стену, но мы съехали в арык и спаслись... По следам на ее машине было видно, что такая езда ей не в новинку. И при всем при этом они умудряются любезно уступать друг другу дорогу, дружелюбно раскланиваясь. Это поражало больше всего.

Ночной (пустой) Тегеран из конца в конец мы проезжали где-то за 50 минут. Не на скорости 60 км. А вот днем планировать можно только одну встречу. Обговорив завтрашний выезд в Кум (а это где-то три часа езды), мы отправились в гостиницу, где поужинали стейком, запив отвратительнейшим безалкогольным пивом.

Вернувшись в Москву, позвонил на «Балтику» с предложением наладить его продажи. Но это не просто «Балтика», это BALTIC BEVERAGES HOLDING, и у них все по плану. Иран был запланирован на конец года, и уже подыскивались партнеры. И это все таки — «Балтика». Пока я бывал в Иране, их безалкогольного пива так там и не увидел.

Кум считается шиитами священным городом — здесь находится гробница непорочной Фатимы, место погребения самой Масуме и сестры Имама Резы. В городе располагается огромное количество учебных заведений, в которых изучают ислам иранцы и иностранцы. Достаточно строгий, серьезный город. И поездка туда — это бизнес. Запомнились цены на бензин — у нас питьевая вода в несколько раз дороже, бесконечные кебабные с все теми же кебабами и разного сорта рисом. Там я научился есть правильный рис с правильным же шафраном. Вкуснее любых кебабов. И вот мы у Ахмада Нури. Ахмад Нури — слева:




Прошу понять: на улице 40 с небольшим, позади 3,5 часа дороги, кебабная, а здесь кондиционер, на столе — чай, сладости, фрукты. Кстати, огурцы в Иране идут за фрукты — сочные и сладкие, и подаются вместе с грушами, виноградом и прочим.

Из уважения к гостю Нури продал два ковра. Один в Москве попросили продать, и отказать было нельзя. Но и в Ригу попал уникальный ковер Нури:




После рассказа о своем творчестве (в мастерскую меня не пустили, но эскизы рисунков будущих ковров на миллиметровке были показаны его помощниками) хозяин от широты души позвонил куда-то, и нас принял мастер Джамшиди, тот самый, который фотографии своих ковров не публикует. Показал нам ковры. Я попросил разрешения сфотографировать медальон в центре ковра...




Приценился. Здесь, в мастерской, для гостя ковер 2х3 метра стоил 60 тысяч долларов. Это явно не мой сюжет. Но хозяин его и не продавал. Ковер был соткан на заказ и скоро уезжал в Японию. Остальные тоже были сделаны на заказ. Но на фабрике, где моют ковры, нашелся ковер его ученика




Совершенно сумасшедшего — бледно-розового с одной стороны и лилового-сиреневого с другой — цвета. (Цвет шелковых ковров зависит от стороны, с которой на него смотреть.) Конечно, я его немедленно купил.

Поехали к молодым мастерам:



Этот ковер дизайна молодого мастера тут же купил организовавший эту встречу наш сопровождающий. Мне он тоже понравился, но – ковер был один. Пришло время возвращаться в Тегеран. Не скажу, что наш сопровождающий был доволен. Ковры Нури и из мастерской Джамшиди разлетаются без проблем. Как мне потом объяснили, он рассчитывал, что я куплю еще несколько ковров, изготовление которых он финансировал. Но я-то этого не знал… А с другой стороны – я ведь хотел купить, но он не дал. Это как бы уравнивало наше недовольство друг другом, которое, однако, никак не проявлялось.

Это характерная особенность иранцев — особую ценность для них составляет межличностное общение. Мужчины воркуют друг с другом, как голубки. Сами иранские специалисты об этой своей культурной особенности говорят как о «переуважении», которое может вызывать и проблемы. Например – руководитель и подчиненные. Все в одной «парторганизации», в которой все и равны перед Аллахом, и — у одного муллы. Попробуйте перенесите-ка этот стиль взаимотношений в сегодняшнюю Латвию. Крик недопустим. Никаких обид или претензий. Только доброжелательная помощь. Даже неумехе. Ну вот – он такой. Он старается, как может. Найдите ему работу по его силам и происхождению.

Переговоры с иранцами: вежливость, уважительность, предупредительность и как бы уступчивость. Если вам говорят, что сейчас этого сделать, показать, заказать нельзя – не настаивайте. Скорее всего этого вообще сделать нельзя, но признать это для иранца — невозможно. И если вы будете настаивать, с вами заключат контракт, но выполнен он не будет. Проверено. Эти нюансы нужно выявлять — отступая, заходя с другого конца и перепроверяя свое впечатления...


Отдельная история – общение с бригадой работников. Наверное, вы знаете, что Россия в Иране строит. Блестяще это описала Ирина Дедюхова:

«— Хайсем! Подойди ко мне, плииз! Вот эта полосатая лента ограждает опасную зону, заходить за нее нельзя. У меня к тебе огромная личная просьба: если ты меня уважаешь, не заходи, плииз, за эту полосатую ленту.

Хайсем усиленно кивает черной головенкой и прижимает руки к сердцу, я тоже прижимаю руки к сердцу и мордой лица изображаю искреннюю благодарность.

— Омар! Подойди ко мне, плииз! Вот эта полосатая лента ограждает опасную зону...

— Амин! Подойди ко мне, плииз! Вот эта полосатая лента...

Стоящий рядом прораб начинает терять терпение: Ирина Анатольевна, а нельзя вашим гюльчатаям всем вместе это объяснить? — спрашивает он меня с раздражением.

Будто бы если бы можно было хоть что-то объяснить вместе, то я бы и без его подсказок не воспользовалась этой возможностью. Теперь я вынуждена объяснить это прорабу. Что если один гюльчатай свалится в котлован, то остальные, независимо друг от друга, свалятся ему на выручку. И никому из них не придет в голову, что он здесь не один, а вообще их тут — двадцать человек.

Пусть этот прораб стоит смирно и радуется, что сам он — русский, поэтому умеет отлично понимать сказанное ему вместе с другими, выделяя как некий общий постулат, не нуждающийся в доказательствах, так и некоторые частные положения, ряд из которых нуждается в его личных доказательствах для себя. Он слишком привык к этому подарку природы и эволюции, поэтому ему дико многое в ментальности народов, сохраняющих родоплеменные отношения.

Поверить вместе и безусловно они могут только своему старшему родственнику мужеского пола, к которым не относится ни он, ни тем более я. Важный и одновременно признательный кивок курчавой головой неизменно следует на мое заверение в уважении. Все они понимают, что уважение — это личностный критерий, что если кого-то уважают скопом, то это лишь означает, что каждого не уважают в отдельности.

Нормальный добрый народ, очень общительный и смешливый. В меру ленивый, почтительный... Лично я просто наслаждаюсь общением. Не люблю динамичных голодных людей без чувства истории за спиной».


Могу только подтвердить. Обычная картина – один ремонтирует машину, а шестеро объясняют, как это надо делать. Такова иранская культура, ценящая доброжелательное отношение друг к другу и считающая естественным оказание помощи.

На следующий вечер мы прошлись по туристическим улицам Тегерана, где на каждом шагу – ковровые магазины для туристов. Владелец одного из них, углядев возможного покупателя, принялся расхваливать мне ковры, распахнув один со словами: это ковер самого Нури, — ну и с ценой, в три раза превышавшей заплаченную мной в Куме.

Я с недоумением повернулся к Резе, так как предлагаемый ковер был не более чем похож на ковры Мастера. Реза ему что-то шепнул, тот скатал ковер, и мы расстались. Оказалось, что мой спутник шепнул хозяину, что только вчера мы весь день провели у Нури. Понятный бизнес, тем более что туристу нельзя поехать, не договариваясь в Кум, да и сплошной мраморный забор у Нури высотой три метра, так что даже и не поймешь, дома ли хозяин...

Но не надо думать, что Тегеран – ковровая деревня. В часовом бутике я купил жене оригинальные часы-браслет от Calvin Klein со всеми полагающимися гарантиями, чем удивил ее подругу, француженку, которая только-только перед отъездом в Ригу видела в журналах рекламу этой модели.

В офисе "Аэрофлота" у выпускника РКИИГА сдал билет на самолет, чтобы лететь назад IranAir. Выяснилось, что в Иране хватает рижан. И точно – регистрируясь на рейс, я увидел знакомые фиолетовые паспорта.

Уже перед самым отъездом мне сообщили, что нашли мастера, который создает шелковые ковры с золотым отблеском. Оказалось, что это не окраска, а особое сочетание шелковых нитей нескольких цветов. И хоть Реза и шепнул, что оставлять заказ (оплачивать) не стоит, мастер не совсем в форме, я все-таки рискнул, оплатив изготовление и двух ковриков с фотографией моей собаки, и вид Риги, и ковер — Мастеру Мусави. Вот этот ковер:



Этот уникальный шелковый ковер с золотым отливом ткался более двух лет. Мастер Мусави, 200х300см, шелк/шелк, 1 000 000 узлов/кв.метр.

Еще несколько раз я посетил Иран. Бизнес помаленьку прислонялся к бюджету, а с ним и ковровое хобби сходило на нет. В памяти осталась благодатная страна с самым жарким на Земле местом – пустыней Лут, с современнейшим горнолыжным курортом на ледниках горы Дамаванд. С нежнейшей черной икрой на Каспии и свежайшим тунцом в Персидском заливе. С щедрой землей, дающей урожаи практически всех фруктов и овощей, которые существуют, и с просто неисчислимым количеством рецептов приготовления самых разных орехов...

Совсем недавно рядом существовала такая же древнейшая цивилизация, была между ними и война, которую подогревала поставками вооружения обеим одна и та же страна, в конце концов оставившая от Вавилона лишь пыль и разграбившая музеи человеческой цивилизации. Как оно повернется, мы сейчас не знаем, так что вместо турецкого «все включено» съездите в Иран. Не пожалеете. «Потому что мы с севера, что ли?», «Шаганэ ты моя, Шаганэ...»



Три вопроса «на засыпку»:

1. Какой латвийский продукт пользовался тогда спросом в Иране? (Сейчас — уже не знаю, но предполагаю, что этот экспорт остался).

2. Какое персидское изобретение вошло в теорию и практику управления (власти)?

3. В каком городе СССР родился автор?