---

Отряд милиции особого назначения в 1990-1991 годах был единственной силой, противостоящей Народному фронту Латвийской ССР и процессам национального пробуждения. Сегодня в официальной истории Латвии страницы «черных беретов» вырваны, в лучшем случае переписаны и полузабыты.
 

---

С полковником Млынником я смог встретиться после ряда конспиративных и проверочных процедур. Интервью состоялось на проспекте Вернадского — в простом кинокафе «Эльдар», оформленном в стиле комедий советского режиссера Рязанова. В рассказе моего собеседника прозвучали неудобные для истории песенной революции и героики баррикад вещи — история не получилась гладкой и комфортной, как на страницах официальной историографии нашей республики и в школьных учебниках.

Участник и свидетель событий вокруг борьбы в Латвии под видео- и диктофонную запись сообщил новые детали перестрелки около здания МВД Латвии в январе 1991 года, когда было убито пятеро человек, в том числе два оператора съемочной группы режиссера Юриса Подниекса.

Имена убийц в Латвии не называют, даже материалов уголовных дел против ОМОНа и лично Млынника у нас в республике нет…

 

 

---

Профиль

Чеслав Геннадьевич Млынник — с октября 1990 по август 1991 года командир Рижского отряда милиции особого назначения (ОМОН, «черные береты»), одного из первых пяти таких отрядов, созданных МВД СССР и подчинявшихся напрямую Москве. В состав подразделения вошли бойцы десантных и погранвойск, а также морской пехоты, многие воевали в Афганистане. Млынник — участник штурма дворца Амина. После эвакуации подразделения Рижского ОМОНа из Латвии в Тюмень участвовал со спецоперациями в большинстве локальных военных конфликтов — в Абхазии, Югославии и прочих. Вырос в Бауске. Поляк. Полковник. О роде войск не говорит.
 

---

 

 

«Чёрные береты» в советской Риге

— Вы были хорошо знакомы с Подниексом?

— Юрис? Да. Двое операторов его съемочной группы погибли 20 января в Риге. Подниекс потом приезжал к нам на базу ОМОНа в Вецмилгравис. Он что-то знал — после того как погибли его друзья, я разрешил в любое время дня и ночи приезжать к нам. Мы ничего от него не скрывали. Мало того, Юрис был посвящен в проведение некоторых наших операций — разумеется, законных операций по борьбе с оргпреступностью. У нас ведь преступления раскрывали, была своя оперчасть. После 20 января всего у него поменялись впечатления от наших бойцов.

— Он погиб летом 1992 года — утонул. Отряда ОМОН в Риге уже не было.

— В 91-м Подниекс даже ночевал у нас на базе. Я разрешил. Он встретился с каждым бойцов из группы, участвовавшей в штурме МВД. Изначально он был настроен по отношению к нам агрессивно — погибли его товарищи Гвидо Звайгзне и Андрис Слапиньш. Не знаю, какое мнение у него сформировалось, но он потом доброжелательно относился к нашему отряду. Приезжал и говорил, запомнилось: «Как же они не понимают, как не понимают«…

— Кто «они«?

— Не спрашивал. Возвращаясь к стрельбе в парке Бастионной горки в январе 91-го… Что предшествовало этим событиям? В новогоднюю ночь мы получили информацию, что в здании Дома печати в Риге складируется большое количество оружия и боеприпасов. Поступила команда все это изъять, со 2 на 3 января была проведена операция. Подсчитано: там было 40 000 только патронов. Ситуация накалялась.

Мы докладывали в Москву Крючкову (председатель КГБ СССР в 1988-1991 гг.), в ГРУ, что в здании Верховного Совета Латвии находится штаб-квартира ЦРУ. Нам объяснили: это новое мышление, нужно быть открытыми, в духе гласности и перестройки. Нам удалось внедрить туда своих людей — из отряда ОМОН уходили товарищи, некоторые из них подбирались Народным фронтом и другими структурами. Кое-что я знал. Был также открыт центр ЦРУ не территории Эстонии, там тоже накалялась ситуация. Необходимы были конфликты. 2-3 января нам удалось предотвратить вооружение незаконных структур оружием из Дома печати — а что дальше?

— Расскажите, это важно для создания объективной истории борьбы за независимость Латвии.

— Работавшие в Риге американцы и англичане создали психологический портрет тех структур Латвии, которые могли противостоять НФЛ. Этой структурой был наш отряд. Какие шаги будут предприняты с нашей стороны, просчитывалось на провокациях. Так, 2 октября 1990 года была принята Декларация независимости Латвии. Сразу перестали платить зарплаты Рижскому ОМОНу. Но мы деньги получили в обход через полевой банк, в нашем отряде никто этого не заметил. Затем нам отключили воду. Я позвонил Ивару Годманису и сказал: если через час не будет воды, у нас ее станет достаточно, а вот вам может ее не хватить. Он решил, наверное, что это набор слов. Через час станция водоснабжения контролировалась нами. Потом отключали телефонную связь. Позвонил в Москву по закрытой связи. Там сказали: надо разбираться, смотреть. Через час телефонная станция была наша. Делались провокации, чтобы проверить нашу реакцию.





— В перестрелке у здания МВД на бульваре ваши бойцы открыли огонь первыми?

— Нет. До этого была изнасилована женщина — супруга одного из офицеров. Это уголовка, мерзкое преступление, но преступников готовили. Ее вывезли, насиловали… В течение суток мы нашли виновных. К счастью, тогда работали еще две прокуратуры — Латвийской ССР и Латвийской Республики. ОМОН не мог полноценно проводить следствие, у нас не было камеры предварительного заключения. Я связался с Житниковым (командир 42-й дивизии внутренних войск ЛССР Александр Житников), с Пуго (министр МВД СССР, покончивший с собой после провала ГКЧП). Доложил Борису Карловичу в Москву. Он говорит: передай подозреваемых прокуратуре ЛССР. Приехал в прокуратуру, а бойцы с двумя машинами сопровождения повезли задержанных. Тогда на бульваре Райниса их и обстреляли.


15 омоновцев разоружили почти 300 человек

— Первые выстрелы были произведены со стороны парка Бастионной горки. Это даже снято в хронике, можно найти в YouTube, слева от Милды — первые выстрелы. Я дал команду по рации старшему обстрелянной группы искать укрытие. В здание военкомата бойцы попасть не смогли, туда не пустили, за машинами прятаться было нельзя. Укрыться можно было или в приемной МВД, или в самом министерстве.

— Из чего по вашим сотрудникам стреляли?

— Били автоматные очереди, Калашников и одиночные — не пистолетные, по звуку это были СВД (снайперская винтовка Драгунова калибра 7,62, гильзы предположительно от СВД находили в парке напротив здания МВД наутро 21 января. — А.Т.). Кто-то указывал трассерами с Бастионной горки, стреляя по нашим: по привычке в магазинах автоматов каждый пятый патрон был трассирующим. Но здание МВД никто не планировал захватывать. И тут наших стали обстреливать из самого здания министерства — вслепую, высовывали руку с автоматом через подоконник и поливали очередями. Тогда я дал команду начать штурм здания.

— Как прошел штурм?

— В Министерстве строительства, откуда по нашим бойцам также вели автоматный огонь, рядом с МВД было разоружено 132 или 138 человек. И в самом здании МВД — 140 человек. А у нас было-то всего 15 бойцов, которые разоружили всех этих с Калашниковыми.

— Фантастика, сдавались в плен?

— Никто не собирался сдаваться. Мы вели более активные действия, скажем так, чем они. Они вели неприцельный огонь, высунут автомат вслепую и стреляют.

Наши работали активно: выстрел в потолок, лежать, оружие на пол. Не один десяток челюстей был сломан тогда. Да, были погибшие в парке, те же журналисты Слапиньш и Звайгзне. Но их смерти — не на нас.

— А на ком?

— Могу сказать точно, что не мы. С нашей стороны было отстреляно за всею перестрелку 10 автоматных патронов, не более. Десять! Всех разоруженных вывели на улицу. Я позвонил Зенону Индрикову (генерал, 1-й замминистра МВД Латвийской Республики в 1991 году). Спросил: вы в состоянии управлять вашими подчиненными? Тогда откройте дверь — он тогда заперся в кабинете.

— Генпрокурор Латвии Эрик Калнмейерс, работавший тогда в прокуратуре Латвийской Республики, говорил мне, что мирных жителей в парке убила неизвестная группа из Москвы — «Альфа» или ГРУ, прибывшая в Латвию на микроавтобусе РАФ.

— У меня была простая машина. Да, я вызвал дежурную группу ОМОНа на рафике. Но они не участвовали в перестрелке, они позже приехали. Это знают Индриков и бывший координатор МВД СССР деятельности ОМОНа в Прибалтике Николай Степанович Гончаренко. Я приехал в ЦК Компартии Латвии, позвонил Борису Карловичу Пуго и Крючкову. Первый вопрос: ты МВД собираешься отдавать? Я ответил, что оно нам не нужно, мы его взяли, чтобы укрыться от тех, кто в нас стрелял. Потом поехали на базу в Вецмилгрависе, начала разбираться прокуратура СССР.





— Как реагировала Москва?

— Смотрите — люди убиты в парке, из парка же по нам стреляют. Вопрос политический — объявить, что мы невиновны, не могли, в том числе и в Москве. Нас хотели сделать виновными, но тоже не получалось. На нас Москва давила больше, чем местные. Я был отстранен от командования отрядом, потом через несколько дней восстановлен. Почему материалы следствия по убийству исчезли, где данные баллистистической экспертизы? Почему прокуратура не назвала имена виновных?

— В Литве, как и вы заочно, на пожизненное заключение осужден бывший боец Рижского ОМОНа, апеллировавший в ЕСЧП. Планируете ему помочь?

— Больной вопрос. Пока не получится. Не хочу об этом говорить. У Михайлова-Никулина был шанс, но он поверил предложению, которое сделали ему в Латвии: госзащита, неподсудность… Так он сам себя загнал. И даже после этого у него был шанс. Сегодня политически решить его вопрос непросто. Никто не планирует силовую операцию, чтобы вытащить его из литовской тюрьмы.


Команданте Евромайдана, зрада и перемога

— Герой Украины (или уже экс-герой), народный депутат Верховной рады Надежда Савченко рассказала, что в Киеве зимой 2014 года украинские снайперы, включая депутата рады Парасюка, расстреляли «небесную сотню» на Евромайдане с крыши гостиницы у площади. Возможно ли такое?

— Это традиционная уже часть сценариев всех госпереворотов — гибель мирных людей, «небесной сотни». Но давайте подумаем, кто может дать утечку информации? Не организаторы ли того переворота в Киеве в 2014 году? Когда им было выгодно, они использовали людей. Сейчас обстоятельства меняются, оглашена информация о снайперах. Вот о чем надо задуматься, чтобы не совершилась новая революция.

— Каким вы видите будущее Украины?

— Хмельницкую, Львовскую области и Закарпатье она потеряет. А южные области, Николаев мы не потеряем — в Новый год я разговаривал с людьми. В Закарпатье закрываются украинские школы — там венгерское население, мадьяры, очень сильно гнут свою линию. Не верю, что президент Украины Петр Порошенко завтра проснется, созвонится с Москвой и прилетит сюда. Это единственное, что могло бы спасти целостность Украины, это единственный вариант. Европа не поможет — ей не нужна большая Украина как единое государство.

— Есть же Минские соглашения по Донбассу, проект украинской стабилизации экономики, борьбы с коррупцией…

— Американцы никогда не позволят стабилизировать Украину, остановить войну в Донбассе, сделать ее торговым партнером хотя бы по нормализации транзита по сетям «Нафтогаз-Украина». Это стратегически невыгодно. Те молодые украинские ребята, которые думают, что пытаются сохранить свою страну как целостное государство, не понимают, что Украина обречена.


Выстоит, выдержит ли Россия?

— Ситуация в России сейчас хуже, лучше — как вы чувствуете?

— В идеологическом смысле в России есть проблемы. Патриотизм — это не ненависть к соседу, это любовь к Родине. А это состояние души, когда ты любишь свой дом. Нет идеологии у Запада. А есть стратегические ошибки: Америка, затеяв «арабскую весну» с последствием кризиса беженцев в Европе, неправильно просчитала и оценила собственные возможности. У России путь был и есть — и я верю, будет. Моя бабушка, умершая в 83 года, была очень мудрым человеком, оно предсказала развал СССР, приход Михайло Меченого и Бориса Алкоголика. Бабушка не говорила по-русски, только по-польски, но сказала: как все пожалеют, что нет Сталина. Мне легко жить — я понимаю, что будет завтра.



Фото © Sputnik / Лев Рыжков


— Но в России тоже есть свой Алексей Навальный и общество потребления, общество спектакля, как сформулировал Ги Дебор. Девственность меняют на айфон — и такое случается…

— Ой, забудьте про Навального — это такой спецпроект. Но не все общество настолько гнилое. Путин на Мюнхенской конференции показал, чего стоит Россия. Подготовка к Олимпиаде в Сочи стала первым шагом: игры даже Олимпиаду-80 затмили — по эффекту, не по медалям. Второе — возвращение Крыма в 2014 году. Мир понял, что после 90-х, когда Россия сдавала все свои позиции, в России стал преобладать патриотизм.

— Патриотизм был и ранее — когда Евгений Примаков при бомбардировках Белграда авиацией НАТО развернул свой самолет, летевший в США, нет?

— Когда Примаков развернул самолет над Атлантикой, это было спонтанное решение. Олимпиада в Сочи и Крым — это стратегия. Сегодня стратегия — это сильная Россия. Выступление президента перед Федеральным собранием — это только небольшой сюрприз, не все рассекречено. Да, Мутко надо было гнать после его первой Олимпиады, да, жена Шувалова (зампредседателя правительства Российской Федерации) летала в Ригу на выставку собак. Но менять их сегодня нельзя, это мина под стабильность правительства. Не может Путин тянуть все государство без помощников — видно, он устал, это последние его 6 лет. Вот Сечин из «Роснефти» — я с ним знаком еще с тех пор, когда Анатолий Собчак был жив. Он вызывает уважение сильного человека — бойца. Его не двигают на политику, он возглавляет коммерческую структуру. Таких людей надо больше.

— Каких результатов можно ждать от международного следствия по факту сбитого над Украиной 17 июля 2014 года Boeing 777?

— Я бы эту тему даже не муссировал сегодня. Жаль людей, их принесли в жертву. Когда быстро развиваются события, легче ориентироваться. Когда все превращается в вялотекущий процесс — это тяжело.

— Бомбардировки НАТО в Ливии в 2011 году утвердил Совбез ООН.

— Ракетно-бомбовые атаки НАТО по Белграду и городам Сербии шли вообще без санкции ООН. Как и бомбежки Луганска в 2014 году, где действовали ВВС Украины. По мне — это массовое убийство, солдаты с детьми не воюют. Война — это более чистое состояние. Наш народ прошел страшную войну до весны 1945 года — но не озверел. Это была священная война, у государства была идеология, и народ понимал, почему применяются жесткие меры. Когда умер Сталин, на его похоронах в Москве было официально 7 миллионов человек, неофициально — 12 миллионов, сотни в давке погибли. А когда умер Ельцин, на его похоронах присутствовало 300 человек. Это показатель.


Этот год покажет многое

— Вам не досадно, что вас называют «палачами Атмоды«?

— Прошло 27 лет… Где заводилы всего этого — Добелис, Ландсбергис, Прунскене? А нынешняя президент Литвы? Грибаускайте говорит только на руку России — хорошо! Если в Брюсселе ее не примут, она будет получать пенсию в России. Подозреваю, что она с Путиным чаще видится, чем со своими хозяевами в Брюсселе. И вообще что сегодня делается в Прибалтике и в Европе — это все нормально. Моя очень хорошая знакомая недавно на Новый год побывала в Париже. Она была там и 7 лет назад. Разочарована. Париж очень изменился. Центр — африканцы, окраины — арабы. Жуть. Кто более-менее состоятельный, сдает квартиры и уезжает подальше. Чехи — молодцы. Милош Земан сказал: мы примем беженцев-христиан, мусульман — не примем. Беженцы такие — пять жен, куча детей, на всех получает пособия, а сам Коран в руке ни разу не держал.

— Теория управляемого хаоса?

— А сотни сожженных машин в Париже? Это управляемая практика, технологии менеджмента беспорядков. Опять нарабатывается методика цветных революций, с которыми Европа еще столкнется. И в США в 38 штатах есть проблемы — в восстании в Балтиморе это уже отразилось. В ЕС нет идей, которые консолидировали бы всех. Скажу так: чем больше Меркель в Германии продержится, тем больнее будет Германии возрождаться. То же касается Франции с Макроном. А Восточная и Центральная Европа, чехи и венгры, Польша, итальянцы с «лигой Севера» уже меняются. Европа слишком хорошо жила — у нее был Советский Союз, очень выгодный конкурент.

— Сами чем сейчас занимаетесь?

— На этот вопрос никому не отвечаю. Воспитатель детского сада, вас устроит? В звании с 2000 года — полковник, тут ничего не менялось. У меня все прекрасно, чего и всем желаю.

— Вы находитесь в международном розыске и заочно в Литве приговорены к пожизненному… Нет ностальгии по Прибалтике?

— Когда мне было интересно, побывал во всем Европе — от Мадрида до Парижа, мне было интересно проверить, есть ли для меня границы. Один раз меня задержали. На час. Везде есть свои люди. Сейчас у меня интереса путешествовать по Европе нет. Латвия, Бауска, Рига? Рижские шпроты и ройский деликатес регулярно привозят. В Европе пока штампуют деньги, НАТО держится. А Прибалтика… Побывать там можно и завтра — но для чего? Ваши страны были равными в составе СССР, а теперь прибалты выполняют роль, как бы мягче это сказать… рупора идеологии европейского сообщества. Дальше прихожей Прибалтику не пускают. Убежден, что увижу Прибалтику и новую европейскую политическую систему, дружественную России. Ситуация быстро меняется — думаю, даже этот год покажет многое.

 
Андрей Татарчук, Рига — Москва — Рига
vesti.lv