Все происходящее на Украине с наглядностью показало — против нас ведется война. Не против Путина, России, а против русской идентичности. Если мы обернемся назад и посмотрим на прошедшие 23 года, то мы поймем, что эта война никогда не прекращалась. Просто сейчас, когда выросло поколение, воспитанное в русле нового понимания истории, эта война перешла в открытую стадию.
 

Магические грабли
 
Нападки на образование на русском языке, попытки запретить ретрансляцию российских телеканалов, постыдное переименование русских в русскоязычных и непременное подчеркивание национальности, когда намеренно говорится, что в стране проживают не люди русской культуры, а украинцы, белорусы, поляки или азербайджанцы. Все это имеет системный характер, и одновременно не несет в себе ни малейшей связи с истинными пожеланиями титульной нации. Против которой ведется ровно та же война, что и против нас — людей русского языка и культуры. Просто любому титульному народу (будь то латыши, литовцы, украинцы или поляки) сложно отказаться от соблазна стать номинально главными в свой стране, вытеснив представителей всех остальных народов на периферию принятия решений.
 
Однако стоит сравнить с точки зрения статистики 23 года, прошедшие с развала Советского Союза, с последними 23 годами, которые Латвия провела в его составе и которые официально принято называть годами оккупации. Сразу наступит отрезвление. Выяснится, что численность латышского народа за годы коммунистической оккупации почему-то росла, а в годы, официально называемые годами независимости, неуклонно падает. Что сейчас лучшие латыши, вместо того чтобы приносить пользу своему государству, вынуждены искать счастья в эмиграции. Что в годы советского режима на территории Латвии производились высокотехнологические изделия и работали целые отрасли реальной экономики, которые полностью или частично прекратили свое существование в годы режима независимого латвийского государства.

И наконец, что средний уровень жизни рядового латыша (с поправкой на уровень развития технологий того времени) был заметно выше теперешнего. (Немногочисленных нерядовых латышей, получивших значительную выгоду от приватизации, высоких государственных постов и владельцев крупного и среднего бизнеса мы выносим за скобки — в СССР уровень их доходов и доступного им комфорта был невозможен легальным путем.)
 
Иными словами, если сравнить ситуацию в большинстве стран бывшего СССР, то складывается не только устойчивое впечатление схожести и не спонтанности идущих в них процессов (как будто все они умело дирижируются из одного центра принятия решений), но и приходится обращать внимание на очевидную деструктивность происходящего. Из чего следует, что «холодная война» не только никогда не заканчивалась, но ведется даже против тех, кто официально перешел на сторону западной цивилизации, всем сердцем принял капиталистические ценности и даже вступил в НАТО. То есть что «холодная война» ведется против латышского, литовского и эстонского народов, а также против других титульных и не только национальностей стран бывшего Варшавского договора. И ключевую роль в этой войне играет концепция ненасильственной смены идентичности.
 

Украинский синдром
 
Ярким примером тут может служить Украина, где на изначально православной территории (за исключением нескольких западных областей этой страны) за 23 года существования украинского государства было воспитано новое поколение украинцев. В основе мироощущения которых лежит греко-католическая версия христианства, а в основе мировоззрения — заново написанная история о похождениях великих укров, зачастую противоречащая не только историческим фактам, но и здравому смыслу. При этом некоторым из этих новых украинцев, в процессе своего возмужания, пришлось сменить естественный для них русский язык их отцов на литературный украинский. Что также способствует подмене изначальной идентичности человека. Все это придает украинскому конфликту не только межнациональный характер, но и напоминает конфликт поколений, когда создается впечатление, что на Юго-Востоке Украины отцы были вынуждены взять в руки оружие, чтобы защититься от своих детей, вступивших в «Правый сектор». Думаю, любой житель ранее входившей в Варшавский договор страны найдет что-то общее с этой атакой на украинскую идентичность и в своем государстве.
 
Таким образом, главное, что стоит делать сейчас русским Латвии (а также русским других стран), чтобы сохранить в последующие годы хотя бы теоретическую возможность своего физического существования и существования русской культуры вообще — бросить все силы на сохранение своей истинной идентичности. Ровно тот же вызов стоит и перед всеми остальными народами стран бывшего Варшавского договора вне зависимости от того, принадлежат ли они к большинству или меньшинству отдельно взятой страны. Причем для титульных народов, составляющих большинство населения своих стран, этот вызов стоит даже более остро, так как заметить опасность потери истинной идентичности им сложнее, а соблазн пойти по пути ущемления прав других народов их страны слишком велик, так как позволяет доминировать над ними в обществе.
 
Однако латышский народ способен разобраться со своими проблемами самостоятельно. Русским же в Латвии в очередной раз предстоит начинать все практически с нуля («до основания разрушим, а затем…»). На сегодняшний день русская община Латвии разобщена и отсутствует как единое целое (я сейчас не об одноименной организации, о деятельности которой большинство русских Латвии ни сном ни духом, а о том сообществе людей, членом которого, несомненно, является каждый носитель русского языка и культуры нашей страны).

И не столь важно, по какой причине это произошло и какую роль в разобщении русской части латвийского общества сыграли различные имитационные организации, единственная цель которых: путем изображения бурной деятельности создать иллюзию защиты прав национальных меньшинств и предотвратить их консолидацию.

Гораздо важнее понять, что со всем этим делать.
 

Идентичность, национализм, этика
 
Прежде чем говорить о том, как сохранить русскую идентичность, надо хотя бы в первом приближении, очень схематично понять, что это такое.
 
У понятия русский есть два определения — узкое и широкое.
 
В узком понимании этого слова русским человеком является тот, кто русский по национальности. Национализм, построенный на таком понимании русскости неизбежно ведет к расколу в обществе, конфликтам на национальной почве и даже к потенциальной потере части территории государства, в котором титульной нацией являются носители такого типа национализма. Все это мы сейчас наблюдаем на Украине, где несущие в себе заряд пассионарности и захватившие власть в Киеве представители западных областей не готовы уважать интересы жителей Юго-Востока страны, являющихся носителями другого культурного кода.

Точно такого же типа национализм превалирует и в Латвии. Именно поэтому время от времени в латышской прессе звучат опасения возможной потери территории Латгалии, населенной преимущественно нелатышским населением. В качестве возможного сценария рассматривается вероятность агрессии на территорию Латгалии со стороны России. Однако за скобками остается тот факт, что сама постановка такого вопроса была бы невозможной, если бы нелатышское население Латгалии не чувствовало ущемления своих прав со стороны латышского большинства и имело бы основания на все сто процентов считать Латвию своей страной.
 
В широком понимании слова русский, русским человеком является носитель русской культуры и языка. При этом он не обязательно должен быть русским по национальности. Армянин, таджик, азербайджанец или латыш, знающий не только язык, культуру и обычаи своего народа, но и воспитанный на русской культуре и языке и отождествляющий себя с ними в той же степени, что и с культурой своего народа, также может считать себя русским. Русским армянином, русским таджиком, русским латышом… Национализм, основанный на таком понимании русскости, носит не разделяющий, а интегративный характер. И на его основе представители разных народов способны объединяться в единое целое, пронизанное принципом дружбы народов и являющееся выразителем единой этики.
 
Автор небополитики Андрей Девятов приводит пять этических принципов, ставших частью русского культурного кода со времен империи Чингисхана:
 
1. Власть выше собственности.
2. Служение выше владения.
3. Справедливость выше закона.
4. Общее выше частного.
5. Духовное выше материального.
 
Именно эти этические принципы и есть скрепы русской идентичности с культурами других народов. И защиту ее надо начинать с их защиты. Решающее значение в этом процессе играет школа. В развернувшейся сейчас войне смыслов и концепций именно она имеет решающее слово. Именно от воспитания и образования ребенка зависит то, каким будет мир будущего.
 
 
Мы плавно подошли к вопросу: что делать? И тут выясняется, что намеченная на 2018 год реформа школ национальных меньшинств в Латвии, по результатам которой планируется преподавать 80% предметов на латышском языке и лишь 20% на языке национального меньшинства, не только носит ассимиляционный характер (попытка подменить язык и есть попытка подменить идентичность, как это было сделано на Украине), но и является ясным сигналом о том, что латышское большинство населения не готово считаться с интересами других народов страны. Это свидетельствует о разрушительном национализме первого типа, и потенциально грозит латвийской государственности большими проблемами.
 
В то же время это ясный сигнал русской общине Латвии о том, что диалог с латышской частью общества невозможен, а значит, все вопросы будущего русских в Латвии надо брать в свои руки. То есть самоорганизовываться и начинать самостоятельно заботиться об образовании своих детей, стремясь минимизировать или полностью исключить влияние латышского государства на мировоззрение и религиозный выбор своих детей.
 

Воскресные школы
 
Выходом на начальном этапе могло бы стать создание частных русских воскресных школ. Тремя основными предметами в которых должны стать литература, история и основы православия/философия. Среди русской части латвийского общества достаточно квалифицированных преподавателей, которые способны не только квалифицированно донести до детей русский взгляд на историю своего народа и мировую историю, но и составить методические пособия для преподавания таких курсов. И не важно, какой национальности будут ученики этих воскресных школ.
 
При этом стоит с крайней осторожностью отнестись к попыткам Российской Федерации открыть в Латвии российские школы. И дело вовсе не во вполне обоснованных опасениях Латышского государства, что такие учебные заведения будут вести в своих стенах контрпропаганду, направленную против официального взгляда на историю и понимание моральных ценностей латышского большинства. В конце концов это проблемы и фобии латышской Латвии.
 
Опасность же российских школ для правильного сохранения русской идентичности в другом. Современное российское государство либеральное и капиталистическое. И то, и другое чуждо традиционным семейным ценностям русского народа, так как основано на другом понимании морали, этики и религиозных ценностей. Именно поэтому учебные программы надо разрабатывать самостоятельно.
 
И тут мы подходим к главному. К отсутствию единства в русской общине Латвии, точнее к отсутствию организации, которая бы охватывала всю русскую часть латвийского общества. Места, куда попавший в беду русский латвиец мог бы обратиться за помощью, и в котором всегда готовы помочь своим потому, что мы семья. Большая русская семья Латвии, охватывающая каждого носителя русской культуры и языка нашей страны.
 
Чтобы победить в развязанной против нас войне, и чтобы сохранить свою идентичность, в ближайшие годы следует сделать три вещи:
 
1. Объединить  русских Латвии в одну большую семью.
2. Открыть свои воскресные школы.
3. Добиться превращения русских воскресных школ в полноценные школы со стопроцентным преподаванием на родном русском языке (за исключением иностранных языков).
 
Сколь титанической ни выглядела бы такая работа, начинать необходимо прямо сейчас. Пока мы еще существуем. Французский маршал Луи Лиотэ однажды в жаркий день сказал, что хорошо бы посадить деревья, чтобы была тень. Ему возразили — деревья вырастут только через 50 лет. На это маршал ответил: «Ну так начинайте». Таков был его план.

Нам нужен свой план. Дорогу осилит идущий.