Он ведет себя неправильно по отношению к себе и окружающим людям. И попадает в ловушку — в фантастическую «петлю времени». Герой зависает в Дне сурка, каждое утро просыпаясь все в том же 2 февраля. Чего только он ни пытается предпринять, но шагнуть в завтра никак не может…

Утвержден новый состав Кабинета министров Латвии. То, что Центр согласия и в 2011 году не взяли в правительство, — повторение ситуации 2002, 2006 и 2009 годов. Для согласистов, их избирателей и Латвии в целом продолжается бесконечный «Год сурка».

В прошлом году было то же напряжение сил, мобилизация русских СМИ, и как результат — сплочение большинства русских избирателей. В этом отношении выборы 9-го и 10-го Сейма почти близнецы. Да и последующая эпопея с переговорами ЦС о коалиции в прошлом и нынешнем октябре тоже похожи — надежда, вера, любовь почитателей, чье сознание, казалось, абсорбировало из воздуха мельчайшие частицы грядущего триумфа…

Прошлой осенью и в октябре года нынешнего меня встречали малознакомые люди полным восторга вздохом: «Как, вы еще не знаете? Наши будут в правительстве! Ах, их еще не взяли? Но вы еще всего не знаете! Из самых надежных источников уже известно: наши будут в правительстве!» Но в правительство ЦС опять не взяли.

Дело не в национализме

Петля времени не разомкнулась… Для меня это не стало неожиданностью. Задолго до выборов, 23 августа, было опубликовано интервью, в котором я обосновал маловероятность прихода ЦС к власти на данном этапе. Прогноз оказался верным. При этом никакого дара предвидения у меня нет. Просто я хорошо знаю латышей и могу взглянуть на ситуацию их глазами. При «латышском взгляде» ЦС сегодня все еще не может стать частью правящего большинства.

И дело не столько в национализме и стремлении латышей сохранить за собой монополию на власть. Все это действительно присутствует, другой вопрос — являются ли эти факторы главными. Но еще у латышей появилось гражданское общество. По известным причинам оно недоразвитое, но уже действенное. Во всяком случае общественное мнение латышского большинства сильнее, чем давление обоих «обкомов» и всех спонсоров вместе взятых.

И в прошлом году, и в этом, и с запада, и с востока от латышских партий ждали приглашения ЦС в коалицию. Скорее всего, было и давление со стороны партийных спонсоров. Но все это оказалось слабее, чем настроение большинства латышских избирателей, направленное против участия ЦС во власти.

Необходимо подробнее остановиться на национализме. Для русской публики характерно метание между крайностями: или полное отрицание националистических настроений в латышской среде и перекладывание ответственности на «радикальных политиков», которые «ссорят народы», или наоборот — стремление в каждом латышском соседе видеть непримиримого националиста. На самом деле доля радикально настроенных латышей среди народа заметна, но они не составляют большинства.

Согласно данным из новой программы интеграции, не более 36% латышей придерживаются нетерпимых взглядов в отношении своих русских соседей. Но и даже среди «воинственной трети» многие не отказываются общаться с русскими и пытаться услышать наши аргументы. Логично предположить, что большинство латышей при определенных условиях согласны с участием русской партии во власти, а среди несогласных есть люди, которых можно переубедить.

Латыши за честных…

Так почему же не получилось? Почему большинство латышской общественности — и националистов, и людей умеренных взглядов — оказалось против включения ЦС в правящую коалицию? Ответ прост и сложен: Согласие не вписалось в исторический момент. Его имидж не соответствовал новым ожиданиям латышского большинства. Латыши прошли двадцатилетний путь политического развития. Наступали на грабли, учились не верить «соловьям Атмоды», «европейским либералам», «крепким хозяйственникам» и прочим «бульдозерам». В латышской среде реально происходит отбор политиков и идей. Латыши устали за двадцать лет от глупости, воровства, бесхозяйственности и прожектерства и решили, что теперь хотят жить в честном рациональном государстве.

Честность в политике — это выстраданный императив двух последних предвыборных кампаний. Это та платформа, под которую была подогнана внешность трех успешных латышских партий — Единства, Партии реформ Затлерса и Visu Latvijai!. Я подчеркиваю — именно внешность партий-победителей была приведена в соответствие с ожиданиями избирателей. Насколько политики этих партий на самом деле отвечают новым стандартам честной политики — вопрос сложный.

Процесс самоочищения латышской политики запущен, но он еще очень далек от завершения. Но в целом имидж всех трех латышских партий, вошедших ныне в правительство, на момент выборов соответствовал представлениям народа о честной власти. Кроме того, в глазах общества они оказались похожи друг на друга больше, чем каждая из них на «зеленых» или на ЦС. В результате Единство, ПРЗ и Visu Latvijai! были обречены на коалицию и оказались в ней, хотя сами себе мешали в ходе затянувшихся переговоров.

В русской среде политические процессы шли по-другому. Поскольку все двадцать лет русские политики не были у власти, то разочаровываться публике было не в ком. Вину за происходящие в стране полностью брали на себя правившие латышские партии, а от русских политиков требовалось лишь одно — оставаться «своими» для избирателей.

Из важнейших процессов надо отметить консолидацию русского электората. Она начиналась под флагом ЗаПЧЕЛ в 1998 году, а закончилась под знаменем ЦС в 2011-м. К середине 2000-х главной «идеей фикс» для русских избирателей Латвии стал приход к власти «своих». Просто «своих» — без углубления в идейные различия и личные качества русских политиков.

Соответственно, ЦС не только укреплял в общественном сознании эту, не лишенную логических изъянов цель, но и максимально подгонял под нее свой имидж. В результате ЦС собрал почти все русские голоса именно как партия, способная осуществить эту, запоздавшую на 20 лет задачу, — любой ценой привести «своих к власти».

…а русские за своих

Если все максимально упростить, то можно сказать, что латыши стремились избрать честных политиков, а русские — своих. Нетрудно заметить, что эти цели находятся в разных плоскостях. Это значит, что они не совпадают, но и не противоречат друг другу. Если бы согласисты вовремя признали изменение в общественном латышском сознании, то они могли бы успеть изменить свое «послание» в адрес латышских избирателей. Для того чтобы успешно претендовать на вхождение в нынешнее «правительство правового порядка», надо было во время предвыборной кампании однозначно выступить за честную политику, против власти денег и против диктата олигархов.

Но этого не было сделано. Очевидно, что курс ЦС прокладывали люди, ориентированные на русскую среду, для которой императив честной политики не только не важен, даже не понятен. Результат известен — ЦС полностью победил в русской среде, собрал голоса и небольшой части латышей, но проиграл в симпатиях латышского большинства, ожидавшего от потенциальной партии власти ясного ответа на вызов времени: будет Латвия честной и умной страной или останется заповедником для жуликов и дураков.

Сегодня сдали избирателей, завтра…

За последний «Год сурка» ЦС сделал работу над ошибками и энергично пытался разорвать петлю времени. Но усилия были направлены в ложном направлении. Согласисты решили, что главным барьером на пути к власти является идеология. Год назад именно идеологическими разногласиями с Единством была формально обоснована невозможность приглашения ЦС в правительство. Умная европейская партия в такой ситуации постаралась бы перевести идеологический конфликт в иную плоскость и навязать дебаты с оппонентами на их же площадке.

Ответ же ЦС оказался примитивным: согласисты начали тупо сдавать программные позиции. Они загодя отказались от обсуждения национальных вопросов и внесения законодательных инициатив по «русским проблемам». Несколько раз признали «оккупацию». После выборов в ходе переговоров о вхождении в правительство так же прямолинейно отказались от практически всех социально-экономических предвыборных обещаний.

Русские латвийцы в предвкушении долгожданного прихода ЦС к власти восприняли это поведение сквозь зубы, но с пониманием: «раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!» Большинство латышей к торопливым жертвам ЦС отнеслись брезгливо. В их глазах поспешная сдача позиций выглядит неискренней, и что еще хуже — она противоречит новым стандартам честности в политике. Честная партия обязана защищать своих избирателей. А отказ согласистов от защиты своих русских избирателей — это знак того, что ЦС завтра может продать и всю Латвию.

Еще до выборов ЦС в глазах большинства латышей заработал имидж «мутной» политической силы, поскольку много раз голосовал вместе с «олигархами» против инициатив Единства, направленных на укрепление правового порядка. И в ходе предвыборной кампании ЦС предложил латышам старые популистские лозунги. Партия словно застыла в 90-х годах, когда публикой можно было манипулировать при помощи социального популизма — например, обещаний немедленного снижения налогов и пересмотра обязательств перед международными кредиторами.

Русские избиратели воспринимали это как малозначимый шум, на фоне которого происходит генеральная схватка за власть. Те, кто поумнее, морщились, но все равно шли голосовать за ЦС. А вот латышам все это неприятно напомнило своих проходимцев, коими латышская общественность уже переболела. Зачем им сегодня нужны еще и русские популисты?

Искусство вызывать симпатию

…Для разрыва петли времени нужна работа над собой. В фильме «День сурка» главный герой смог сделать шаг в свое завтра только после того, как он поменял отношение к себе, к людям и сделал достаточно добрых дел. У ЦС есть неплохие шансы прийти к власти в составе следующего правительства. Но для этого надо доделать работу над ошибками. Пересмотреть отношение к своим русским избирателям и будущим латышским партнерам. Нужно больше последовательности и честности, смелости и эмпатии.

Проблема в том, что латыши плохо знают политиков ЦС, воспринимая их как однородную серую массу, не обладающую личными положительными особенностями. Согласию нужны новые коммуникаторы из числа нынешних депутатов Сейма, которые были бы способны располагать к себе латышских телезрителей и радиослушателей дружелюбным и умным общением. Из старой гвардии лучше всего эту роль могли бы играть Долгополов и Тутин. Новых депутатов я не знаю, возможно, среди них найдется человек, способный стать новым лицом ЦС, не напоминающим латышам застывшую маску партократа из застойного прошлого.

Конечно, необходимы и идеологические компромиссы. Но именно компромиссы как результат взаимных уступок в ходе честного разговора на неприятные исторические темы. Не стоит брать пример с современной российской элиты, готовой забыть великое прошлое, его жертв и героев ради гламурного потребительского настоящего. Латыши чтят свое прошлое, может, даже слишком, но такие они есть. И этот факт призывами «оставить историю историкам» не изменишь.

Отказ от дискуссии на больные темы — это глумливая бестактность, которую невозможно исправить механическим признанием «50 лет советской оккупации» в компании иностранных послов. Не это нужно латышам. Как и всем людям, им прежде всего необходимы понимание и сочувствие. А их можно продемонстрировать лишь в процессе уважительного диалога, без ультиматумов и предательств. Иначе Год сурка грозит обернуться веком безнадеги.