На днях исполнилось 22 года как Верховный совет Латвии принял решение, лишившее сотни тысяч латвийцев полноценного гражданского статуса. Впору включать 15 октября в перечень отмечаемых дней латвийского календаря.

Для некоторых из «фиолетовых» это день скорби, может, кто-то «не из фиолетовых» в этот день откупоривает шампанское, хотя большинство латвийских политиков не проявляют к означенной дате особого интереса. Прежде всего потому что неграждане, как следует из названия, права голоса не имеют.

Между тем статус латвийского негражданина — явление неоднозначное и где-то даже удивительное. Из изначально чисто дискриминационного к сегодняшнему дню он эволюционировал до отчасти льготного, предусматривающего свободное перемещение по пространству большой Европы, о которой в свое время мечтал де Голль, — от Атлантики до Тихого океана.

Депутатам от Народного фронта, в начале 1990-х придумавших вроде бы эффективное средство контрацепции латвийского политического процесса от сограждан-"оккупантов», и в дурном сне не могло присниться, что многие «фиолетовые» воспримут свой статус сначала как оскорбление, а потом как основание для морального превосходства, ностальгии по советской эпохе и законодательно закрепленного неучастия в национальной и муниципальной политике. Что после конфуза с псевдодемократическим псевдоповоротом доктора Затлерса и реформистов скорее преимущество, чем урон.

Попытка дискриминировать и демонизировать эту категорию латвийского населения обернулась пшиком и лишь способствовала консервации в порах латвийского общества непосредственных пережитков советской эпохи. Если при других обстоятельствах, например в России, ностальгия по старому доброму СССР не более чем вздох о минувшем, никак не влияющий на оценку человеческих качеств, то в нашей стране всякий «негр» вправе ощущать себя политрепрессированным, личный неуспех объснять не ленью и отсутствием предприимчивости, а политикой «ненавистного этнократического режима». Воистину изгойство стало блаженством, прописанным законодательством Латвийской Республики.

Между тем сама модель принятия этого и многих других решений, когда очевидная несправедливость оправдывается высшими этническими и историческими соображениями, явно попахивает большевизмом… Но это уже другая история.

Таким образом отработанная на негражданах практика привела к расколу и ксенофобии, плодами которых приходится питаться всему латвийскому обществу — гражданам и «фиолетовым», русским и латышам. В результате существенная часть населения «законно» ностальгирует по совку, другая — по этнической зачистке в духе «времен Улманиса», так что мыслящему меньшинству все сложнее вытягивать страну, находить адекватные ответы на вызовы современности. Отсюда невозможность достижения национального консенсуса по действительно важным вопросам и, как результат, массовый исход из страны.

Еще один аспект «фиолетовой ситуации» — угроза государственной безопасности, о которой так любят поговорить-попугать латвийские национал-романтики с намеком на восточного соседа. Не лучше ль на себя оборотиться!.. Создав институт массового безгражданства, они своими руками заложили бомбу с часовым механизмом в фундамент латвийской государственности и вручили пульт дистанционного управления в руки… руководства соседней страны. Латвийские неграждане в основной массе являются русскоязычными, многие появились на свет на территории России, и все, кроме родившихся после 1991 года, являются бывшими гражданами СССР, правопреемницей которого выступает современная Россия. У российского руководства есть все основания тревожится о судьбе и правовом статусе своих соотечественников.

Правда, до сих пор Россия занималась этим в пассивном режиме, строго руководствуясь европейскими правовыми нормами. Однако чисто гипотетически возможен и другой сценарий. Российское руководство намекает латвийским соотечественникам о желательности получения гражданства РФ, не покидая страны проживания. Конечно этому призыву не последуют все без малого 300 000 нынешних неграждан. Но даже в случае если треть «фиолетовых», выносивших за все эти годы обиду на «этнократический режим», обретут гражданство соседней страны, то внутренняя стабильность и репутация в глазах коллег по НАТО окажутся под вопросом. Что-то подобное в миниатюре произошло несколько лет назад, когда тысячи престарелых неграждан кинулись переходить в российское гражданство, чтобы получать две пенсии — латвийскую и российскую. Тогда российское руководство подобный стихийный порыв застал врасплох. Но от стихии до технологии…

Разумеется, это все игра ума, однако могли ли национал-политики начала 1990-х предполагать, что «к концу дня» к дискриминационному статусу негражданина добавятся вполне отчетливые привилегии? Так что сегодня борцы за его отмену сверху могут столкнуться с массовыми протестами… самих «фиолетовых».

В сложившихся обстоятельствах адекватным решением представляется признание изначальной ненормальности данного статуса, введение которого отчасти оправдывает тревога за сохранение целостности и неделимости Латвии до вступления в НАТО и ЕС. Сегодня на первый план выходит множественная опасность самого института массового безгражданства, который выполнив на определенном этапе функцию презерватива, превратился в бомбу с часовым механизмом.

Во избежание прямого взрыва или медленного отравления латвийского общества продуктами распада ядовитой начинки следует безо всяких условий с обеих сторон предоставить самим негражданам возможность выбора: оставаться в теперешнем дискриминационно-привилегированном статусе или принять латвийское гражданство.