Белая Русь – загадочное название. Впервые как историко-географическое понятие оно появляется в Дублинской рукописи (2-я пол. XIII в.) с приблизительным расположением в Северо-Восточной Европе в качестве собирательного образа Албании, Алании, страны на пограничье с Азией. В традиции цветовой номинации сторон света у народов Великой Степи белый – это запад, то есть Белая Русь – это Западная Русь с евразийской перспективы.

Впервые Белая Русь (Rossia Biancha) появилась на карте, созданной венецианским монахом Фра Мауро и картографом Андреа Бьянко в 1459 году, с любопытной расшифровкой: Белая Русь, Сарматия или Русь в Азии (Rossia Biancha, Sarmatia over Rossia in Asia) и локализовалась она между Волгой и Белым морем.

В немецком рыцарском романе «Белый король» – завуалированной биографии императора Священной Римской империи Максимилиана I Габсбурга (1514 г.) белорусами (weyssen Reissen) называются послы великого князя московского Василия III, который именовался «Божьей милостью императором и государем всей Руси». Именно на этот титул и признание его немецким кайзером позже будет ссылаться Петр I в качестве доказательства признания его императорского титула среди европейских монархий.


Rossia Biancha на карте Фра Мауро.

С XVII в. название Белая Русь наиболее часто употреблялось в отношении современного белорусского Поднепровья и Подвинья, а с XIX в. становится общепринятым названием всех белорусских этнографических территорий.
 
Итальянский историк Франко Кардини связывал с сарматским влиянием, иранско-германским симбиозом возникновение в Западной Европе кавалерии и развитие на её основе средневекового рыцарства.

Древние границы и ментальные карты удивительным образом воспроизводятся в нынешнее время. Античная Скифия, Сарматия – древние аналоги Евразии. Европейская Скифия, Сарматия – пограничье, фронтир Евразии и Европы, это Восточная Европа или Западная Евразия, античная Германия – Срединная Европа. В первой доминируют русские, во второй – немцы. Западный Буг – цивилизационная граница, именно поэтому Брест – это очень важный символический форпост для Евразии и России.

Граница между Восточной Европой и Западной Евразией довольно устойчивая, в общих чертах совпадает с западной границей СССР после 1939 года. Там же проходит граница положительной изотермы января и граница распространения бука, также на восток от неё начинается «флагообразная» ландшафтно-климатическая зональность.

Беларусь ещё с древности разделена по диагонали на два больших ареала: северо-запад и юго-восток. Это деление совпадает с водоразделом Балтийского и Черного морей, геологическим делением на тектонические плиты Фенно-Скандию и Сарматию, этнокультурными ареалами: балто-славянским и славяно-иранским, а также антропологическими зонами: валдайской и полесской.

Скорее всего, эти зоны и ареалы начали складываться очень давно. Самые древние останки человека, найденные в Беларуси, относятся к бронзовому веку. Один скелет был найден в Гродненской области, на западе страны и согласно краниологической характеристике он имеет резко выраженные европеоидные черты. Второй скелет был найден в Гомельской области, на востоке страны и характеризуется монголоидными чертами.

У населения Европы выделяются три основные генетические компоненты:
 
Все народы Западной Евразии – смесь этих трёх компонентов в разных пропорциях. Отличие жителей Западной и Восточной Европы в том, что у первых больше неолитического компонента, а у вторых – индоевропейского. У белорусов преобладает (более 50%) индоевропейский компонент.
 
Белорусско-украинское Полесье считается наиболее вероятной прародиной славян. Археолог Дмитрий Мачинский, исходя из собственной реконструкции полесской прародины, выделил несколько «провиденциальных» черт славянства: континентальность, вертикальная направленность экспансии – на север и юг, в зону тайги и в степи, способность к кардинальной трансформации жизненного уклада, отнесение к народам между германцами и сарматами, т.е. «евразийскость», нахождение между Западом и Востоком.

Сегодня славяне, особенно восточные, русские – это лингвокультурная ось Северной Евразии.

Вероятно, именно на Полесье под влиянием иранских племён – скифов и сарматов произошло выделение праславян из балто-славянского языкового массива. Непосредственный контакт балто-славян и скифов, происходил на Полесье в ареалах милоградской и юхновской археологических культур. Это нашло отражение в многочисленных лексических заимствованиях из иранских языков в праславянский, особенно, в религиозной сфере. Здесь же находится архаическая гидронимия славянского типа и находятся самые ранние достоверно славянские археологические памятники.


Лунница (к. II-IV вв.) из селища Ясковичи в Белорусском Полесье. Фото — Институт археологии РАН

Первые славянские слова, фиксируемые в письменных источниках – это «мёд» и «страва», известные из византийских источников V—VI века. Любопытен контекст, в котором упоминается слово «страва». Иордан сообщает о том, что этим термином называлось погребальное пиршество, совершенное гуннами во время похорон Атиллы.

Уже с первого появления на исторической арене славяне входили в союзы с кочевниками Великой Степи: гуннами, болгарами, аварами. Обряды поминания предков с трапезой на могилах известны у славян до сих пор. Конфликты славян с  германцами также известны с самого первого появления славян в письменных источниках.

Государственное развитие восточных славян начинается в «русскую» эпоху и связывается с деятельностью руси – германско-славянско-балтско-финнско-иранско-тюркских военно-торговых корпораций. Русь, как название для таких сообществ, и отдельно, как особой формы социальной организации, стало устойчивым и уже означало не только князя и его дружину, но и территорию, которую они занимали — княжество, «русскую землю». А также — народ, подчинённый князю.

В это время идентификация русь стала двойственной. С одной стороны, она связывалась с происхождением из некоторого племенного ареала, где имя руси и такая социальная форма были распространены (кривич, дрегович, чудь, радимич, ятвяг), т.е. русь стала обобщать племенные имена. С другой стороны — указывало на принадлежность к «русскому» государству: общественной структуре, руководимой князьями и его русью, уже без указания на племенную принадлежность. Причём, с развитием государственного устройства, смысл идентификации дрейфовал в сторону последнего.

Основным своим центром русь выбрала стратегически важную точку – город Киев в Среднем Поднепровье, позволяющий контролировать путь из «варяг в греки» и бывший до этого хазарским опорным пунктом.

Как отмечает Георгий Вернадский: 
В эпоху, когда белорусские земли входили в состав Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского литовские князья правили восточной и южной их частью в качестве вассалов татарских ханов на основании их ярлыков. До унии с Польшей ВКЛ фактически было таким же евразийским государством, входившим в монголосферу, как и Великое княжество Московское. Западная граница расселения татар, её маркирующая, также совпадала с границей между ВКЛ и Польским королевством.

Автор Никоновской летописи раскрывает замысел великого князя литовского Витовта создать евразийский имперский проект, объединяющий земли Востока и Запада: 

Великие князья Литовские Гедимин, Ольгерд, Витовт и Государь всея Руси Иван III на памятнике 1000-летия России в Новгороде Великом

После разгромного поражения от татар под Ворсклой Витовт отказался от этого проекта и решил принять корону с Запада от немецкого императора, но этому помешали польские интриги. По мнению исследователя цивилизационных основ белорусского исторического процесса Льва Окиншевича «основной причиной поражения «Литвы» был демонстративный выбор её элитой западного (а не восточного) пути».

По мнению Юрия Шевцова, который определяет белорусскую культуру как территориальную версию русской культуры, в ней можно выделить общую закономерность: «правящий класс в Беларуси, как правило, ориентирован на Запад. А низшие социальные слои — как правило, симпатизируют Востоку, сохраняют общерусскую идентичность».
 

Восточная ориентация для белорусской культуры естественна и органична и поэтому правящий класс, который происходит из народа и связывает себя с ним, как правило, выбирает восточный вектор интеграции.

И это оправдывает себя, становится основой для дальнейшего развития и возрождения. Так произошло, например, в БССР, как отмечает Сергей Богдан «решающее значение для формирования беларуской советской нации имела национальная политика союзного центра в первые десятилетия существования СССР, которая заложила основы беларуской нации такой, как она сейчас есть».

Этим же был обусловлен евразийский, а не европейский выбор Беларуси в постсоветскую эпоху. Полноценное развитие Беларуси без унизительных условий связано с Востоком, причём, уже не только с Россией, но и с набирающем силу Китаем, что, безусловно, не отрицает необходимости взаимовыгодного сотрудничества с Западом.

Беларусь осознанно стала участником всех интеграционных проектов вокруг России: Союзного государства, ОДКБ, ЕАЭС и не стремится к участию в ЕС, но из этого следует, что в белорусской идентичности и культуре должна быть и евразийская составляющая.
 

---

---