Мне всегда было непонятно, почему для латвийского истеблишмента Альфой и Омегой является 1940-й год? О нем сейчас упоминает и господин Кампарс. Видимо, потому что 1940-й год очень удобен. Он позволяет предъявлять самые немыслимые претензии к оппоненту и самому не отвечать ни за что. Как в Библии: была пустота, и вдруг — свет и твердь земная.

В качестве ответа хочу представить свое видение происходящего, и главное — его истоков. Если говорить о Латвии как о государственном образовании, то нужно, видимо, начать с Первой мировой войны, в окопах которой говорили о Марксе и вселенской справедливости. Ведь это тогда у будущих латышских стрелков зародилась мысль об историческом шансе на образование своего государства.

И все это реально воплощается во время революции и гражданской войны в России. Латыши в революции сыграли ключевую роль. Они явились не только ее становым хребтом, но и — самое главное — генератором идеологии и методологии работы органов ЧК. Без Петерса и Лациса ЧК никогда не приобрела бы такие чудовищные формы. А без Эйхмана, одного из организаторов Соловецких лагерей, ГУЛАГ, может быть, и не обрел бы столь зловещие очертания.

Вот пример идеологии от Лациса: «…Для нас нет и не может быть старых устоев морали... Нам все разрешено...» И это говорит не простой чекист, это говорит ближайший соратник Дзержинского.

Я не буду говорить о Вациетисе, Фабрициусе, Алкснисе и многих других «латышских демонах» революции. При желании это все можно найти в Сети. Я хочу только сказать, что это была армия полководцев, генералов и высших партработников, непонятно почему вымаранных из истории Латвии, но сыгравших в образовании этого государства ключевую роль.

Без них не было бы Латвии. Это они вступили в сделку с Лениным – террор в России взамен на государство Латвия.

И они отработали за Латвию, как теперь говорят, по полной программе. Крови тогда не жалели. Ведь это латышскими штыками была написана идеология, благодаря которой ученик и соратник латышских стрелков Сталин пришел потом в Латвию. Это методы Лациса и Эйхманиса, отработанные на русских крестьянах, были потом применены и на латышах. Это мечты стрелков о всеобщем равенстве бумерангом вернулись в Латвию. Сороковой год лежит там, среди могил замученных крестьян Ярославля и Тамбова, среди затопленных барж с офицерами.

И мой приезд сюда, в Латвию, также имеет как минимум те же истоки. Я ведь ехал на родину «отцов» той системы, у истоков которой они стояли на моей родине — и продолжали ее поддерживать, сидя в Кремле до последних минут жизни советской власти. Это ли не гарант гостеприимства?

Я, знающий латышей как непримиримых борцов за советскую власть, ехал 30 лет назад как к своим братьям.

Это же латыши помогли моим предкам разбить Деникина. И по приезде сюда мне тоже никто не сказал: уезжай домой. Я много лет слушал соловьиные трели Табунса с первомайских трибун о братстве и вселенской дружбе. И даже тогда, когда Москва объявила референдум о независимости, мои братья латыши мне сказали: голосуй за независимость, мы будем строить теперь нашу, новую Латвию, мы построим наш общий и счастливый дом.

Но потом, когда стало ясно, что независимости ничего не угрожает, началось что-то невообразимое. Табунс и его команда словно лишились рассудка. Они впали в амнезию, безумие и полное «отрицалово». Были преданы забвению целые исторические пласты, преданы анафеме сотни тысяч людей (латышей!), проливших кровь за становление и образование этого государства.

Сейчас не идет речь о методах этой борьбы, я говорю о том, что все они хотели Латвии блага и свободы. Забыты генералы, командармы, цвет тогдашней зарождающейся Латвии. И во имя чего? Светлого будущего? Растоптав прошлое? И на фоне этих, по сути проклятых, но проливших за латышей и Латвию кровь людей, как-то обособленно смотрятся господин Ульманис и его генералитет, безропотно сложивший (вернее, не поднявший) оружие на милость господина Джугашвили, но тем не менее, не обделенный сегодня вниманием.

У меня вопрос. Почему основным виновником тех событий выставлен сегодня – я?

Почему меня, русского, травят за созданную когда-то при помощи латышей и внедряемую грузином идеологию? Почему я стал оккупантом? Потому что 30 лет здесь отработал бок о бок с латышом? Почему он теперь — демократ, а я — совок и ничтожество. Он что, принял обряд гиюр? Как это делают, чтобы евреем стать.

Я искренне хочу осмыслить происходящее и произошедшее. Почему мне, вчерашнему брату по баррикадам, не разрешают выучить своего ребенка на родном языке, чтобы он стал человеком и принес пользу своей родине? У него другой родины нет! Как нет ее у курша, предки которого когда-то поселились на этой земле. Давайте тогда с неандертальцев начнем отсчет. Это будет самое справедливое. Или с первочеловека Адама. Зачем эти детские игры на тему "кто первый стул занял, тот и сидит сегодня на нем"?

И я не понимаю, почему от меня с каждым годом все больше возрастает угроза латышскому языку. Она уже превращается в какой-то северокорейский синдром. Я же ничего плохого не делаю, я не уничтожаю латышские буквари и тиражи латышских газет. И если, например, написать для старика инструкцию к таблеткам по-русски, то как это отразится на латышском?

У меня нет разумных аргументов на эти вопросы. Я вас уверяю, все мои вопросы абсолютно искренни! Я, как и вы, тоже хочу диалога и понимания процессов. Уж коли нам довелось сосуществовать на этом участке тверди Господней. И я бы очень хотел благополучия этой земле. Для меня латыши никогда не были чем-то враждебным. Я многому у них научился. Я им благодарен как минимум за приятное соседство. И это только самая малость. Латыши и политика – антиподы.

Только, ради Христа, не закрывайте школы. Это — беда для всех. Мы не только "Нокию" не создадим, мы картошку разучимся в Англии убирать. И вам, как экономисту, видимо, надо брать во внимание КПД от 12 лет обучения и отдачи от вложенных денег. И мерить выпускника мерками гарумзиме, а не физики и математики — не совсем справедливо.

Если КПД русского латвийца от русской школы будет выше (а оно будет выше), его надо учить на русском.

И здесь вопрос не о ста учениках, а о диаспоре в несколько сотен тысяч человек. По сути — трети населения страны. Сегодняшнюю возню вокруг школ кроме как вредничаньем не назовешь, конструктива там не просматривается. Введите выпускной экзамен — и вопрос решен.

А по референдуму и языку у меня есть предложение, которое, наверное, всех устроит. На фоне деструктивных и неработающих законов о языке и межнациональным отношениям, спускаемых сверху, было бы полезнее закрепить на бумаге все так, как есть на сегодняшний день. Люди устали от многочисленных команд, приказов, уговоров и провокаций, они сами давно уже создали приемлемую для себя модель поведения. Как-никак 20 лет — это срок.

Но я подозреваю, что вопрос и проблема в другом. Если закрыть эту тему сегодня, то что делать всей этой армии «благодетелей» и «спасителей» латышскости завтра? Они же растеряли за эти годы все креативные навыки. Их уже второе поколение выросло, спасителей-то. Настолько эта тема необременительна — и поэтому столь привлекательна.

Только вот благоденствие Латвии почему-то отодвигается обратно пропорционально возрастающим рядам борцов за латышскость.

Латышскость рискует остаться без латышей. Может быть, стоит немного ослабить объятия, и Латвия задышит свободнее. Я понимаю, что не хлебом единым... Но без него — никуда, все-таки он первичен. А если все-таки за всей этой мишурой скрыты какие-то совершенно другие, стратегические планы, то тогда, как говорил известный персонаж, банкуйте. И не провоцируйте на разные диалоги.

Вот он — мой взгляд на происходящее, заложником которого я и являюсь. А историю надо писать не по полюбившемуся фрагменту, а по хронологии событий, произошедших со страной.