— Сейчас самая свежая тема — продажа части Балткома компании AXA. Расскажите, что вы задумали?

— С точки зрения бизнеса — это разделение рисков. Если последнее время я был чуть ли не стопроцентным владельцем компании, то в эти мутные экономические времена оставаться на стопроцентном риске одной компании не очень удобно. Мы все понимаем, что латвийский частный бизнес сейчас проигрывает администрации. Сегодня бизнес делают администраторы, бюрократия.

— Имеете в виду Латтелеком?

— Ну да, ситуация такая. И с административным бизнесом конкурировать нельзя. Возьмем пример, исторический. Балтком начал свой проект цифрового ТВ в 2001 году, одним из первых вообще в Европе. Освоил технологии, все сделал. Но возможности построить это для государства не получил. Нас просто административно туда не пустили. В 2008 году мы этот проект все-таки запустили, у нас уже было больше 20 тыс. клиентов. Но у нас его забрали, устроили цирк-показуху и выкачивание денег. Поставили «счетчик», чтобы каждый отстегивал Латтелекому.

Сегодня мы запустили в тестовом режиме 4-е поколение, о котором все говорят. Мы могли уже в прошлом году его сделать. Но они просто конкретной компании — нашей — в конкретном диапазоне запретили переходить на новый стандарт. Вот такая история, я в мировой практике такого не встречал.

Кто вообще остался у нас из местного бизнеса? Что с Кирсонсом? Что с Парексом? Такое впечатление, что мы живем на оккупированной территории...

— Ну так вы же, латвийские бизнесмены, сами 20 лет кормили и выращивали этот аппарат. Давайте сейчас поднимем списки финансистов партий. Не знаю насчет Балткома, но Парекс кормил все партии Латвии до единой с начала 90-х...

— Все правильно. Это было тогда, когда им были еще недоступны бюджетные средства, средства госпредприятий. А сейчас партии вполне нормально обходятся без нас. Есть такая административная буржуазия, которая работает в своей нише. И которой в принципе мы уже не нужны. Причем с тем бизнесом, который внутри государства, конкурировать уже невозможно. Они кредитов не берут, они свои деньги не вкладывают, налоги, я думаю, они с этого тоже не платят. Можно с ними конкурировать?

— Вернемся к концерну AXA. Какую долю продаете?

— Больше половины я продаю. Но остаюсь в менеджменте. Сделка уже заключена, подписаны все документы. Разрешение от Совета по конкуренции получено.

— А сумма?..

— Ну... Кто ж о таких вещах говорит?

— Ну а сумма инвестиций-то не секрет?

— Не секрет. Весь бизнес-план у нас рассчитан на инвестиции порядка 60 млн. евро. Это первый этап, мы их быстро должны освоить. Это очень большая сумма для коммерческой компании. То, что Латтелеком делает за 20 миллионов, мы делаем примерно за пять.

Нам ситуация с кризисом помогла в том смысле, что мы не инвестировали. В кризис у нас инвестируют или госпредприятия, или полные идиоты. А теперь снова пошло — у нас все растет не по дням, а по часам. Мы готовим массированый переход на телевидение HD, другой выбор каналов в сторону улучшения качества контента. Будем развивать комплексные услуги: телефон — интернет — телевидение. Надо домодернизировать сети, оптику дотянуть.

— А рынок оценивали? Вот сколько еще неохваченных потенциальных клиентов у нас осталось?

— В городской зоне, где эти сети выгоднее, я думаю, уже не осталось таких.

— Ну а смысл тогда?

— Конкуренция...

— Бодаться с ИЗЗИ и Латтелекомом?

— Ну да, как всегда (смеется).

— А почему с ИЗЗИ расстроилась сделка?

— Не получилось идеологически. У потенциального партнера амбиции не совпадали с возможностями. Мы рассматривали объединение с ИЗЗИ как присоединение их сети к себе. К нашей системе обслуживания, нашему сервису. Не секрет, что ИЗЗИ лидирует во всех топах по плохому обслуживанию. Последние два года Регулятор стал мерить качество связи, и ИЗЗИ там — на последнем месте.

— И как теперь будете расширяться? Покупать маленьких?

— Ну да, мы это уже проходили, когда делали кабельное ТВ. Помните, тогда было 60 операторов только в Риге.

— И все это на деньги AXA, не заемные...

— Да, конечно.

— Философский вопрос: а почему так получается, что наши бизнесмены все продают, продают... Избавляются от активов, уходят с рынка. Вот и вы продаете…

— Я еще не ухожу...

— Но большую долю таки продаете…

— У нас нет национальной экономической политики. Нас некому защищать. Как раз наоборот. Специфика у нас такая...

— То есть так просто? Менталитате?

— Однозначно. Вот попробуй съезди в Литву и скажи там: я хочу чего-то сделать. Ну, в любое место сунься, хоть в Швецию. У нас строители были, которые хотели там поработать, что у них получилось?.. (Смеется.) Идея Евросоюза красивая и хорошая. Но пока это еще не одно государство. А у каждого государства, кроме нашего, есть функция — защита экономических интересов. А наши политики готовы на все что угодно: песни петь, танцевать. А экономику свою держать — как-то не очень.

Сейчас наши политики первые в рядах тех, кто верит в великую идею Европейского союза и готовы все за это отдать. А вот политики первой пятерки развитых стран в этом деле — последние. Они больше всего заботятся именно о своей стране, а потом уже смотрят на ЕС.

Не заметили, как мы быстро перешли из плохих в хорошие? Когда у нас начались проблемы, вся Европа кричала: «Что такое! Экономика Латвии плохая, она ничего не делает!» Но как только начались проблемы в Греции и Португалии, мы из худших сразу стали лучшими. Нас стали приводить в пример. «Вот смотрите — выжили! Мы их так, мы их эдак, а все равно живут, смотрите, какие они хорошие».

— Недавно бизнесмены встречались с нашим президентом, и вы там были. Критиковали вроде даже…

— Я на этих встречах пытаюсь как-то завести... Встречаешься с бизнесменами, скажем, в баре, они там кричат, ругаются, волосы на себе рвут. А приходят к президенту — все хорошо, все красиво.

Но что я могу сказать позитивного — у нашего президента политика на втором плане. Раньше так не было. Раньше с Россией в отношениях — одна история. Со скандинавами — другая, они здесь — хозяева. У них разрешение надо спрашивать, если хочешь что-то здесь делать. С американцами — третья. Предыдущий президент была за Америку. Хотя та Америка нас и не замечала. Я считаю заслугой нашего нынешнего президента, что он не выставляет Латвию под чьим-то одним флагом.

Второе. Я думаю, что первый период у нашего президента был непростой. И опыта не хватало, и кризис, и не было политической поддержки от какой-то политической партии. А сейчас, думаю, его переизберут. И у него хороший потенциал. На следующем сроке он не будет зависим от наших ребят, которые «руки поднимают».

— Еще говорят, что Шмидре на встрече с президентом ругал госаппарат…

— Ну посмотрите сами, бизнес в кризис сократил расходы на управление. Кто на 25%, кто на 40%, кто еще больше. А там кто-нибудь так сократил? Если мы рассматриваем государство как экономическую единицу (а так и надо его рассматривать), оно тоже должно поучаствовать в экономии. Но нет механизма. Вот представьте, министр приходит в свой аппарат и говорит: ребята, давайте сократим госсекретарей, начальников департаментов... Долго он там останется министром? Да он неделю не проживет. Для этого самоубийца нужен, камикадзе. Который придет в премьер-министры, сократит все это нахрен и уйдет.

Но это будет такой шум-гам! Когда у нас фермеры выезжают на тракторах — это мелочи. А вот когда у нас выйдут бороться за себя грамотные чиновники...

— Ну и что будет? Ведь когда-то деньги совсем кончатся...

— Ну, мы же не одни такие. Вон — целая Европа таких (смеется)... Схема такая. Деньги, которые кому-то дали, обратно вернуть уже невозможно. Демократия так работает, не выберут больше.