Собрались мы с друзьями маленькой компанией в нашем парке, чтобы отметить местный национальный праздник, а на самом деле, чтобы повидаться. Давно не виделись.

Принесли еды разной, расположились за столом, сбоку флажок российский пристроили, чтобы видно было, что не абы кто, а серьезные люди собрались.

Сидим, едим традиционного индюка и много разных вкусностей, тихонько разговариваем.

Вокруг за другими столами тоже сидят разные эмигранты, в основном, из Юго-Восточной Азии, конечно.

На многих силах тоже флажки национальные. Сидят, в общем, свои со своими. И в целом никто никого не интересует.

Но наш флаг почему-то многих заинтересовал. То один подойдёт, то другой. И все спрашивают, что, мол, у вас за флаг такой красивый, вы откуда? Мы отвечаем : русские мы, из России. Обычно после этого ответа человек говорит: «о! Путин!», показывает большой палец и отходит восвояси.

В какой-то момент вдруг откуда-то прибежала собака, большой белый пудель, влезла мордой в пакет, куда мы складывали мусор, нашла там индюшачий хребет и начала его быстро есть. Она торопилась, и ее можно понять, потому что вслед за ней прискакал мужик и начал отнимать у неё сладостного индюка. Но псина держалась мужественно и индюка сумела дожрать. Наверняка ей придавала сил наша моральная поддержка.

Мужик, поняв, что вынуть кусок из собаки не получится, поднял глаза и увидел наш орластый гордый флаг. И сказал: «Русские? Я знаю этот флаг. Там Путин». И показал на Георгия-Победоносца, изображённого на флаге. Который колет копьем противного змея. В общем, я отрицать не стала. Путин так Путин.

Мужик постоял ещё немного и сказал по-русски «Хорошо. До свидания».

Я спрашиваю, нет ли у него русских корней. Русских нет, а дедушка еле вырвался из Сибири, отвечает он.

Дальше диалог:

— А что же ваш дедушка делал в Сибири?

— Он там жил во время войны. Он из Польши.

— А, так ваш дедушка из тех двух миллионов еврейских людей, которых Сталин вывез из Польши, чтобы их Гитлер не уничтожил?

— Ну да. Но потом не хотели его выпускать.

— Но спасли?

— Да, спасли. Не выпускать не хотели.

— Но ведь выпустили всё-таки. И вы тут стоите живой со своей собакой, а могли бы и не стоять вовсе.

— Вы знаете, мне пора идти. Хорошего вечера.

Вот так и поговорили.

Об этой странице Второй Мировой войны почему-то мало говорят. А следовало бы о ней помнить. Особенно полякам.

Когда мы только приехали в Канаду 25 лет назад, мы познакомились тут с группой людей, которых Советский Союз спас от неминуемой смерти. Это были еврейские семьи из Польши, эвакуированные в самом начале войны в восточные районы СССР.

Наш первый доктор был одним из таких спасённых детей.

У них в Торонто было целое землячество. Это были люди, спасённые Сталиным от Освенцима. Успешные, обеспеченные, они любили собираться вместе и устраивать себе маленькие праздники. На несколько таких вечеринок и мы были приглашены. Они пели там русские песни и вспоминали своё сибирское детство как самый счастливый период жизни. И даже, как Штирлиц, пекли картошку в камине. Все прекрасно говорили по-русски. И были, насколько я понимаю, по гроб жизни благодарны Советской стране за своё спасение.

После окончания войны все они вернулись в Польшу. Но там практически никто не захотел оставаться. Помнили и лагеря смерти, и погромы. Ну а дальше — кто в Израиль, кто в Америку, а кто-то — в Канаду.

Думаю, что никого из тех стариков уже нет в живых. А внуки их с промытыми мозгами трактуют историю совсем по-другому. И некому их поправить.

Вот такое получилось благодарение.

К сему прилагается фотография скунса, который в какой-то момент появился на поляне и с удовольствием фотографировался, а также получал еду. Вообще-то скунсов все боятся, потому что, если их рассердить или напугать, они могут облить струей поразительной вонючести. Но этот был хороший. Не стал обливать мочой руку дающую. Он просто тихо ходил от стола к столу и с милым чавканьем, подбирал крошки.