Если недавно — в «жирные годы» — на это еще можно было закрывать глаза, то во время резкого падения уровня жизни такое положение ставит русскоязычных буквально на грань выживания...

Райвисы Дзинтарсы могут радоваться — русские и русскоязычные подумывают об отъезде из страны, в которой тон задают ныне крайние националисты... Так что не мытьем, так катанием они своего, можно сказать, добились. Вот оно — латышское счастье?


%script:googleAdSense%

«С латышами должны спорить латыши»

— Какое же это счастье, если русские уедут из Латвии? — говорит Айнарс. — Это глубокое несчастье, в первую очередь для самих латышей. Не хотел бы, чтобы так произошло. Думаю, скоро и многие латыши поймут, что наличие русских в Латвии — это как раз залог их существования. Чтобы разъяснять эту позицию, необходимо напрямую обращаться к самим латышам — через латышские средства массовой информации. Лучше всего — в теле- и радиоэфире. Но пока это, к сожалению, недоступно.

Существующее телевещание определяется государственной идеологией, идеологией тех, кто правит сейчас страной. И темы, которые поднимали бы вопросы дальнейшего существования латышского народа и страны, они вообще не обсуждают. А обсуждаются какие-то второстепенные проблемы. Эфир полон мусора. И темы поднимаются те, которые одобряет нынешняя политическая элита.

Поэтому срочно необходимы СМИ, нацеленные именно на латышскую аудиторию. Вначале это могла бы быть, скажем, передача по радио или на телевидении. Понятно, что не государственному. И оттуда тема могла бы попасть в газеты, в Интернет, где затронутые проблемы стали бы обсуждать латыши с латышами. В этом я вижу возможность перемен. А сейчас предпринимаемые действия поменять ситуацию сводятся к напряжению. Латыши не слышат русских...

— Сколько же лет должно понадобится, чтобы латыши что-то услышали?

— Не лет. В этом году все начнем — вопрос ближайших месяцев организовать на одной из русскоязычных радиостанций постоянный «круглый стол» на латышском языке. Потому что существующие латышские СМИ иную точку зрения, отличную от официозной, у себя не пропускают.

— Как заинтересовать латышскую аудиторию, чтобы она слушала именно эту передачу?

— Это как раз и обсуждается сейчас с единомышленниками. Есть еще и так называемое интернетовское телевидение, которое уже доступно в кабельных каналах. Вот там можно было бы также транслировать передачу для латышей. Сперва — дискуссионную. А дальше можно было бы и новости добавить, актуальные интервью с латышскими деятелями и на латышском языке. Если сейчас интервью и происходят, то они идут на русском языке и в формате «вопрос-ответ» и сути проблем не выявляют. Латыши это в массе своей не смотрят.

Поэтому в информационном поле необходима реальная оппозиция на латышском языке, которой сейчас нет. Это — первоочередная задача. А интерес будет — потому что в интервью и дискуссиях станут обсуждаться судьбоносные для страны вопросы, которые перевернуты сейчас с ног на голову. Это касается многих исторических фактов и событий, которые в реальности представляются в совсем ином виде. Нормальная страна никогда бы не допустила и того, что произошло в Латвии с народным хозяйством...


Государственная измена

— У меня есть знакомый. Мы с ним общаемся без проблем: и на русском, и на латышском. Взрослая дочь его уехала в Канаду, неплохо там устроилась. Он здесь остался без работы. Очень критично относится ко всему, что касается экономических тем — ругает власти, на чем свет стоит. Но как только касается политики, так у него «русские националисты» оказываются во всем виноваты — те, кто здесь против госязыка выступают: Вот как прочистили мозги человеку! И он не может даже провести логическую цепочку: почему у него дочь вынуждена жить в Канаде, а он — мыкаться без работы? Что, в этом русские националисты виноваты?

— В том-то и дело! Король-то голый! Но указать на это латышам могут только латыши! Как только русские что-то начинают объяснять — возникает стена непонимания. Логическое мышление отпадает, он видит только ту схему, в которую его встроили. Другого он не знает и подняться над этим не может...

— Свято место пусто не бывает — если русские уедут, а за ними и трудоспособные латыши, то кто останется в Латвии? Чиновники, политики, инвестиционные банкиры и пенсионеры? А на место уехавших придется ввозить и даже приглашать (о, ужаснитесь, г-да националы!) гастарбайтеров из третьих стран... Или это не так?

— Конечно, так. Для этого уже предусмотрено и финансирование.

— Так это же государственная измена!

— Измена, конечно. И это очевидно. Вам, мне, но не большинству латышей, которые все продолжают в подобное развитие событий не верить...

— И продолжают с упорством, достойным лучшего применения, выбирать все эти годы примерно одинаковых типчиков себе на голову, которые не о народе и Латвии пекутся, а о собственной выгоде. Неужели не понимают, что в Латвии людей с совершенно чуждой ментальностью с каждым годом будет становиться все больше и больше?

— Пока и не понимают, и не хотят верить. Если вскользь какие-то латышские аналитики это и упоминают, то говорят об этом как о далекой перспективе. А данность доказывает обратное. Процесс уже запущен, деньги выделены, необходимые мероприятия проводятся. Тем более что Европа уже задыхается от миллионов беженцев...

— Франция собирается даже ограничить въезд на свою территорию под этой маркой... А грядущая война с Сирией выдаст еще один мощный поток беженцев, которых придется куда-то девать. Тут-то Латвия и может понадобиться. Возьмите, мол, ребята к себе несколько десятков-сотен тысяч беженцев, проявите человеколюбие... Как тут не проявить, когда еще и долги перед той же Европой поджимают?

— У нас же территория незаселенная. С 1990 года уехали порядка 500 тысяч жителей из страны, так что в Латвии спокойно можно разместить и 100 тысяч беженцев, что даже не почувствуется. Только ментальность да цвет кожи будут другими. Об этом большинство латышей не задумываются. Они думают так, как им все преподносят.

— Откуда же такая доверчивость в людях?

— Да в Европе то же самое происходит. Например, возьмем ту же Черногорию. Они же сейчас сделали там отдельный язык от сербского, хотя это один язык. Для того чтобы он хоть как-то отличался, придумали даже некоторые символы. Но во всей бывшей Югославии продолжают говорить на сербском. Просто Югославию выгодно было разделить, ее и разделили, выдав это за желание родственных народов: Теперь с этими новообразованными странами можно делать, что хочешь.

— Вот и диктуют свою волю...

— А местные власти ее охотно исполняют. Если Солвите Аболтине, например, дадут выбор: или она будет жить на прежнем высоком уровне, но ее народ рассеется по свету, или будет жить впроголодь, но вместе со своим народом, она же выберет первый вариант. Безоговорочно! Политическая элита уже выбрала первый вариант! Конечно, Аболтиня может оскорбиться, сказать, что она патриотка. Но судят ведь не по словам, а по делам.

— А дела весьма неутешительны. Пенсии платить нынешним работающим, как предрекает небезызвестный финансист Рунгайнис, в ближайшем будущем будет нечем. Поэтому вновь маячит повышение возраста выхода на пенсию. Но в Латвии люди столько не живут. А нет ли более нормальных, человеческих методов оздоровления экономики?

— Для выживания народа нужно, чтобы страна производила товары и продукты, которые необходимы для собственных потребностей и развития. Если народ этим не занимается, страна должны занимать деньги, чтобы эти товары покупать где-то в другом месте. Но если страна занимает, значит, ей придется когда-то отдавать эти долги или уступить в чем-то, пожертвовать чем-то... Власть приняла вариант, что будет занимать. И назанимала столько, что в какой-то момент ей придется уступить все. Народ, структуры управления, символы независимости — все будет списано за долги подчистую... Территория перейдет под власть другим управляющим, другим собственникам. И все! Это неизбежный конец в подобном случае.

— Но о самом крайнем развитии ситуации говорить не хочется. Мы же оптимисты! Будем говорить о том, как не допустить такого сценария.

— Для этого и надо изменить сознание латышей!


Победители-проигравшие

— Прошедший референдум о языке показал пока другое. Несмотря на то, что он был со стороны русскоязычных, понятное дело, протестным, правящие принялись после заведомо известного результата бить в литавры, празднуя победу. Какую победу и над кем они празднуют? Над 40 процентами своих жителей?

— Ну, выход из ситуации им какой-то был нужен. Поэтому и обозначили это дело победой. Если бы не было перед референдумом этой массированной пропаганды, к тому же за государственные деньги, результат мог быть для властей страшным. Возможен был бы такой исход, когда «за» проголосовали бы 300 тысяч граждан, а «против» — тоже примерно столько же.

Чтобы решение, выставленное на референдум, вступило в силу, нужно, чтобы было 770 тысяч голосов «за». Этот закон принят элитой, конечно, в ее интересах, чтобы решение референдума не могло вступить в силу. Поэтому результат референдума легитимен только в интересах элиты, но, в сущности, он нелегитимен. Его можно было бы оспорить, если было бы 300 на 300 тысяч. Кто-то мог бы указать, что в Латвии довольно большая часть народа требует перемен, остальные лишены права голоса и примерно столько же против: Поэтому столько средств и было кинуто на пропаганду, весь властный ресурс, чтобы получить нужный результат.

— Но результат все равно получился весьма внушительным. Если прибавить к 270 тысячам, проголосовавшим «за», еще 300 тысяч голосов неграждан, лишенных права голоса, то выйдет весьма показательная цифра! И думаю, правящие прекрасно это понимают, занимаясь сохранением хорошей мины при плохой игре. Понимают, до какого края, до чего доведены люди, не так ли?

— Да. Поэтому их главная задача, чтобы латыши не сошлись вместе с русскими. Этого политэлите нельзя ни в коем случае допустить. В противном случае она окажется либо в эмиграции, либо в тюрьме.

— Попытки запретить референдумы по некоторым важным вопросам государственного устройства страны — разве это не нарушение демократических основ?

— Демократия — это всего лишь вывеска. На словах. Здесь реально действует диктатура. Диктатура той власти, которая в принципе обосновалась наверху с 1991 года.

— Кто-то говорит о том, что в Латвии не может быть столкновений на национальной почве, другие предрекают их. Кто прав?

— Столкновения на национальной почве могут быть в любой стране, даже в Швейцарии. Если бы Запад хотел, чтобы там были столкновения, они там были бы организованы. В Латвии предпосылки к межнациональной розни создавались уже давно, еще с 1920-х годов, в советское время находились в тлеющем состоянии, а в 1990-е годы вылились в неприкрытую вражду — этакий залог существования той системы, которая была создана. Без национальной вражды элита была бы сметена. Так что межнациональная вражда — это залог существования нынешней власти.


Перевернутая история

— А первопричина этой вражды в чем?

— В подмене многих исторических фактов и понятий. Историю переписали. А та история, которая была в советское время, частично сохранила тот национализм, который был вложен в нее в 1920-30-е годы. Советская власть позволила латышам сохранить многие национальные мифы. В истории Латвии позволили оставить такие термины, как «великорусский шовинизм», «царизм — тюрьма народов».

Во-первых, это было в интересах советской идеологии, чтобы прикрыть глаза на многие факты, которые способствовали свержению монархического устройства в России. Во-вторых, это делалось для того, чтобы латыши в Советской Латвии чувствовали себя комфортно, как бы избранными, европейцами. Потому латыши в 1990-е годы стали думать, что наконец стали белыми людьми.

Об отношениях русских и латышей в начале ХХ века официальные историки помогли людям забыть. Латышей стали возвеличивать, а латышскую культуру выставлять выше русской, стоящей как бы отдельно от русской культуры и отдельно от русской истории. Все позитивное в общей истории стали замалчивать, а все негативное — выпячивать...

— Точно так же, как в советское время не поднимались вопросы ни легионеров СС, ни вопросы Холокоста.

— Да, это делали, чтобы не вспоминалось плохое, чтобы поддерживать дружеские отношения между народами. С одной стороны, это было разумно, но, с другой — нет, проблемы от этого не исчезали и не исчезли, как мы видим сейчас.

Поэтому предстоит немало поработать, чтобы латыши узнали свою настоящую историю, перестали считать себя белой косточкой и сами попросили русских остаться, не уезжать...
 

Беседовал Карен Маркарян
Вести