---

Навёл шороху в СМИ «инцидент» с российским авианесущим крейсером «Адмирал Кузнецов». Напустил дыму. Но мало кто догадывается, что это была эшелонированная операция Кремля по дезинформации, убеждению противника в слабости, немощи русского флота.
 

---

Пукнул крейсер — в мире радость.

Обрадовались вражины!

Так-так. Сработало. Порошенко спит радостно и спокойно. Теперь можно. Открою тайну великую.

Будучи морским инженер-механиком, скажу, что штатных причин такого интенсивного дымления на самом деле может быть множество — от элементарного выполнения регламентных операций по обслуживанию судовой энергоустановки (СЭУ) до обычного форсажа установки при производстве экстренно необходимого манёвра.

 

Для справки
 


Энергетическая установка АК «Адмирал Флота Советского Союза Кузнецов»:

Паровые турбины — 4 × 50 тыс. лошадиных сил (200 !!! тыс. л.с.)

Количество котлов — 8

Количество винтов — 4

Мощность турбогенераторов — 9 × 1500 киловатт (18 тыс. л.с.)

Максимальная скорость — 29 узлов

Дальность плавания на максимальной скорости — 3850 миль при скорости 29 узлов (и водоизмещении — 55 тыс. тонн)

Экономичная скорость — 18 узлов

Максимальная дальность плавания — 8000 миль при скорости 18 узлов

Автономность — 45 суток.

Источник
 

Специалист может легко себе представить габариты паровых котлов, обеспечивающих такие мощности.

В газоходе (дымоходе — по-сухопутному) только одного такого котла может легко поместиться крупный какой-нибудь доктор всех наук, открывший «правило винта» в механике вместе с поликлиникой, где работает и минздравом Л.

Котлы работают на тяжёлых сортах мазута, что приводит к нарастанию сажи, серы, смолисто-асфальтеновых отложений на стенках газоходов, вызывает риск внутреннего возгорания, снижает пропускную способность газоходов, и как следствие — перерасход топлива, снижение КПД установки в целом.

На выходе газоходов главных котлов, дизелей обязательно устанавливают утилизационные паровые котлы низких параметров пара, добирающие остаточное тепло выхлопных газов. Отложения на их щелевых теплообменниках могут вообще «задавить» всю установку, препятствуя свободному выходу газов.

Массовое самовозгорание сажи в газоходах является тяжёлым аварийным случаем, ибо его практически невозможно потушить даже современными средствами ПТ (пар, пена, СО₂, др. газы). Что с ней ни делай, она горит до полного выгорания, может прожечь металл газоходов в любом месте. Тогда, считай, кранты — пожар в шахтах газоходов, машинном отделении!


Во избежание подобного механики регулярно, по регламенту проводят так называемое банéние (продувку) котельных газоходов.

Штурмана выбирают, — обычно на переходе, в ночное время, — момент бокового ветра, чтобы «лапти» сажи и искры не летели на палубы за трубой. Или ставят судно перпендикулярно ветру, если волна позволяет. А механики по команде с мостика, при выведенных на полную мощность котлах, подают пар под давлением в газоходы в ударно-пульсационном режиме.

Ночное время — это чтобы спутники и СМИ не пугать. Решат, что новый вулкан в океяне образовался или море загорелось.

Потому как дымление, искрение при этом такое, что произойди это на «А.К.» в Рижском порту, город накрыло бы, как Помпеи при извержении Везувия.

В портах такие операции запрещены категорически. Хотя в случаях необходимости экстренного банения оно допускается, если судно стоит не в порту, но на якоре, банке, рейде, на достаточном удалении от берега.

 

На мой взгляд, на «скандальном» фото имеем именно такую картину грамотного, возможно экстренного, банения. Боковой ветер, характерное облако, кстати, не такое уж критичное. Могло быть и покруче.
 

 

Такое дымление возможно и при «резком» запуске «холодного» котла в работу, резкой смене режима работы котла, некачественном мазуте и ещё по сотне эксплуатационных причин, не имеющих ничего общего с ветхостью, ненадёжностью установки.

Моряки в курсе. Журналюги и злопыхатели, далёкие от морской специфики, множат очередной фейк, раздутый невежами для нервных домохозяек и тётушек в парламентах, в абсолютно корыстных политических целях.


В пору моей службы механиком на т/х «Грузия» произошёл такой случай.

Переход между портами. Точно не помню, где-то в районе Фуншала, кажись. Солнышко, небо голубое, волна отдыхает, пассажиры, знамо дело, тоже.

На прогулочных и палубе бассейна — птичий базар, не протолкнуться. Белоснежные халаты, купальнички-плавки, бокалы-креманки, шляпы, загорелые немки в веснушках и без, большинство — старички, молодушки на любой вкус и цвет, снующие официанты.

Круиз, красота, за кормой — уверенные буруны пенные от винтов радостных. Житуха — зашибись. Качаем стране валюту по полной.





И был у нас один моторист-салага, насколько инициативный, настолько невнимательный. Слава богу, не в моей вахте.

Так вот, в послеобеденный разгар всего этого парадизу перепутал малёк клапана по полной. Вместо нужного клапана, открыть который его послал механик, открыл сей мореход вовсю пар на банение газоходов котла!

И… полетели на корму лапти сажи — чёрные такие, жирные. С «дымком» полетели, с чувством! Горячие такие, липкие, противные. И прямо на весь капитализм безмятежный, на халаты белые, тела загорелые, в бассейн с водой лазурной, купальщицами стройными, в бокалы с винами дорогими.

Ой, что там началось!.. Картина Брюллова, только датого, писанная на пару с Айвазовским, только с похмела знатного.

Разве что за борт на ходу не прыгали народы натовские. И как назло — полное безветрие, не развернуть лайнер боком к ветру.

Объявили тревогу. Выкатили наверх все запасы валерьянки и корвалола, бензина, уайт-спирита, прочих растворителей и моющих средств, запустили все сауны на судне. Все службы — пассажирская, ресторан, палуба, машина, все свободные от вахт, понеслись на спасение. МЧС тогда не было, критических психологов тоже. Больше пассажиров судовые медики откачивали staff — дирекцию круиза. Столько услышал немецкого мата тогда, сколько было его, наверное, на Курской дуге в 44-м. Часто мелькало и слово «капут». «Хайль» как-то не слышал.


В момент светопреставления ваш покорный слуга, откушав сытного обеда после вахты, упражнялся с зубочисткой и сигаретой, стоя с коллегами в полной золотопогонной форме на корме, но, слава богу, на нижней её палубе.
 



 
На следующий день пришли в порт. Пассажиров и судно мыли и облизывали дружно, всем коллективом, цельных два дня без выходных. Было весело и затейливо, даже песни пели, протяжные в основном… Приспосабливали новопознанный немецкий мат к русскому, воняли мазутом и химией.

Часть пассажиров в порту сдунула самолётами восвояси, с чемоданами денег выплаченной компенсации-неустойки. Оставшиеся долго не выходили из кают. Видно, тоже деньги считали.

Экипаж, отмывшись, пропадал на нескончаемых комсомольских, офицерских, партийных собраниях, учил матчасть и скучал.

Мотористика после лечения пилюлями, хуками и нотациями перевели в матросы — под надзор матёрого боцманюги. Больше в этом рейсе происшествий не случилось. Парень выбрал лимит на них по полной.

Зато к концу семимесячной навигации с иноземцами, когда тоска по Родине захлёстывала через край, всех тошнило разлукой с домом, а лощёные немчики раздражали одним фактом своего присутствия, в экипаже проскакивали порой намёки на повторение нечаянного банения котлов — под лозунгом «За Сталинград, гады!».

Обошлось, выстояли. Но наличие в судовом запасе вновь обретённого «оружия массового поражения» долго ещё потом добавляло всем уверенности в непобедимости нашего судового народа над любым потенциальным врагом. При случае мы были во всеоружии.

Немецкий мат забыл. Левый он какой-то оказался, неинтересный, за живое не брал.


Слава непобедимому в веках российскому флоту!

Трепещите, враги!