О противоречиях в судебном приговоре Вячеслава Титова: о правовой специфике употребления оценки «нацист» и о понимании термина «геноцид».

Как и обещал, делюсь своими размышлениями по делу Вячеслава Титова, который воспротивился увековечиванию в Клайпеде памяти Адольфаса Раманаускаса и поплатился за это деньгами и депутатским мандатом.

Однако перед тем, как перейти к рассмотрению некоторых (далеко не всех!) сюжетов дела, должен оговориться, что речь в основном пойдет именно о размышлениях, а не об экспертной оценке, поскольку и литовского языка я не знаю, в связи с чем могу уверенно опираться только на переводы решений судов первой и второй инстанции, выполненные самими судами (остальные переводы – Google), и объективность моя под вопросом, поскольку был и остаюсь упертым антифашистом. Тем не менее…


© Klaipėdos miesto savivaldybės administracija Депутат городского совета Клайпеды Вячеслав Титов

Сюжет 1

Из приговора Клайпедского окружного суда в отношении приговора Клайпедского участкового суда:
Во второй инстанции Клайпедская окружная прокуратура этот оправдательный приговор обжаловала. В СМИ этот сюжет практически не освещался, поэтому приведу пространную цитату из приговора, чтобы было понятно, о чем идет речь:
Из приведенного фрагмента видно, что, отвечая на понятные вопросы «собеседника» с НТВ, Титов, выражаясь боксерским языком, «поплыл». Укорять его в этом бессмысленно, поскольку на его месте «поплыло» бы большинство. А ведь речь идет как раз о том, чем я сейчас занимаюсь, – о практической диагностике нацизма (от физических лиц до режимов).

Поскольку, как показывает данный конфликт, за употребленную оценку «нацист» могут и к уголовному суду привлечь, и осудить. И здесь аргумента «я его, контру, печенкой чую» будет явно недостаточно. Что, надо признать, является предметом моих давних технических разногласий как с лидером латвийских антифашистов Иосифом Кореном, так и с его коллегой из Эстонии Андреем Заренковым.

Интересно, какую статью УК задействовала прокуратура для того, чтобы осудить Титова за данные высказывания. Ч. 2 ст. 170 УК Литвы – классическое «разжигание вражды», притом что в перечне признаков «политических убеждений» нет, а есть только «убеждения».
 

УК Литвы запрещает разжигать вражду по отношению «к любой группе людей», подпадающей под перечисленные в статье признаки, но нацисты, на мой взгляд – это не «любая», а «особая» группа, разжигать вражду к которой не только можно, но и должно.

Чем, собственно, и занималась знаменитая песня «Священная война» – «Пусть ярость благородная вскипает, как волна…». С точки зрения литовского суда – типичное «разжигание вражды».

Данная точка зрения про то, что в отношении прав человека нацистов следует выделять в «особое производство» – не моя личная, а точка зрения ГА ООН, которая в соответствующих антифашистских резолюциях отмечала не раз, что те же «марши легионеров» – это не реализация свободы собраний, а «злоупотребление свободой собраний». Так что статья «разжигание вражды» применима только к самим нацистам, но не в их защиту.

И еще один пассаж прокуратуры, обжаловавшей оправдание Титова по данному обвинению в первой инстанции:
 
Почему же Титова оправдали по этому обвинению? Главный аргумент в его пользу был тот, что Вячеслав не занимался «разжиганием вражды» в отношении нацистских партий «систематически» – прокуратура, как уже было указано, смогла раскопать только два эпизода. К тому же ни одной партии, ни одного человека он «поименно» нацистом не назвал.

Частично с такой логикой можно согласиться: «разжигание» действительно может предполагать некую последовательность действий, а не однократное выступление, хотя для меня это новый тезис.

Однако дальше суды понесло в исследование последствий этих высказываний Титова, и тут уже совершенно справедливо уперлась прокуратура: «разжигание вражды» классически имеет формальный состав (критику в адрес соответствующего материального состава в Эстонии я неоднократно высказывал), и последствия в данном случае не могут рассматриваться судами. Также суды приняли во внимание личность подсудимого (не судим, не привлекался).
 

Какие из этого сюжета можно сделать выводы? Если не ошибаюсь, это первый процесс в Восточной Европе, когда политика пытались привлечь к уголовной ответственности за употребление оценок «нацист», «нацистский», причем безадресных.

До этого аналогичные тяжбы рассматривались исключительно в гражданском судопроизводстве (дела «Свободы» и «С 14» на Украине). Напомню, что примерную диагностику ВО «Свобода», как нацистской партии, я уже делал, так что научный алгоритм решения этой проблемы есть, но в судах он еще не тестировался. В деле Титова суды в целом устранились от оценки справедливости его высказываний в рассматриваемой части, ограничившись тем, что залезли… в словарь литовского языка, в котором обнаружили, что «нацист – член нацистской партии». Ага.

Взявшись за уголовное преследование Титова за «разжигание вражды» в отношении «любой группы людей» по убеждениям, прокуратура не только допустила тем самым разрешенность в литовском обществе нацистских убеждений, но и сочла, что эти убеждения ничем не хуже других, в связи с чем разжигание вражды к нацистам – преступление. Это глубоко ошибочная и глубоко порочная позиция, на которую обязан был указать защитник Титова.

Также нельзя оставить без внимания тот факт, что в приведенных высказываниях Титова прокуратура усмотрела «угрозу национальной безопасности» и «работу в интересах России», в связи с чем можно предположить, что попытка обвинения в «разжигании вражды» в случае определения кого-то «нацистом» – только пристрелка, и в дело может пойти «шпионаж-лайт», защищаться от обвинений в котором существенно сложнее, потому что такой статьи уголовного закона вообще не должно быть.

И последнее. Судам, рассматривавшим данное обвинение, можно посочувствовать. Потому что один из базовых принципов уголовного производства – никто не должен доказывать свою невиновность. Прокуратура же, подчиняясь этому принципу, должна была, по идее, доказать, что в Литве нет нацистских партий.

Как это сделать? Видимо, опросить все литовские партии – «А не нацисты ли вы часом?». Впрочем, как видно из приговора, две партии сами подсуетились; нацистскими себя не признали, но с разжиганием ненависти к ним (именно к ним – чует кошка, чье мясо съела), как к нацистам, категорически не согласились. С чего бы это?"Вы – нацисты!»: как в Центристской партии общаются с EKRE

Сюжет 2

Из приговора Клайпедского окружного суда в отношении приговора Клайпедского участкового суда:
 
ООН, жди.

Вот тут возьмусь за экспертную оценку, потому что буду рассматривать только правовые акты без учета обстоятельств конкретного дела. Итак, что собой представляет часть 1 статьи 1702 УК Литвы в Google-переводе?

«Публичное принятие, отрицание или грубое отрицание международных преступлений, преступлений, совершенных СССР или нацистской Германией против Литовской Республики или ее жителей
 
Вот тут сразу – стоп! Потому что этот правовой постмодернизм буду раскатывать в блин со всей пролетарской беспощадностью.

Что такое «геноцид или другие преступления против человечности или военные преступления, признанные законодательством Литовской Республики или Европейского союза»?! Это – хрень собачья.
 
Позвольте также напомнить, что такое «правосудие», для чего есть смысл обратиться к юридическому словарю:
Уже из названий «преступления против человечности или военные преступления» видно, что это – преступления, а значит, устанавливаться они могут исключительно судом, а не фантазиями законодателя. Может быть, «геноцид» – не преступление? Да нет, соответствующая международная конвенция так и называется – «О предупреждении преступления геноцида и наказании за него».

Итого «геноцид или другие преступления против человечности или военные преступления» никак не могут быть «признаны законодательством Литовской Республики или Европейского союза», потому что это – всецело компетенция судов, причем исключительная компетенция. У нас с Натальей Ереминой по поводу этого «постмодернизма» даже научная статья есть, где мы приходим к выводу, что апелляция к международным преступлениям уже давно используется как политический инструмент.
 
Согласно ст. 110 Конституции:
 
Ничего подобного в деле сделано не было. А теперь расскажите мне про независимость литовских судей… Особенно с учетом того, что ч. 1 ст. 1702 УК – прямое покушение на права именно судей.

И еще один аспект рассматриваемого сюжета. Не раз мне уже доводилось указывать на то, что прибалты умудрились без всякого ущерба для себя узаконить свои собственные, «местные» «геноциды», подогнав их под свои политические нужды. В результате ликвидация «партизан» (по-нашему – бандитов) стала… геноцидом части литовского народа. И ЕСПЧ «утвердил» такой подход, откровенно превысив свои полномочия, причем не в первый раз. ЕСПЧ, хоть и является упомянутым в ч. 1 ст. 1702 УК «международным судом», уголовные дела рассматривать не вправе, его дело – блюсти Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Классическое же определение геноцида выглядит так:
 

К чему приведет подобный подход, приравнявший ОПГ к этнической группе? Какая-то аналогия все время крутилась в голове, а потом всплыла. Помните террористический акт, получивший название «Норд-Ост»?

Вот как его описывает та же Википедия:
 
Если следовать логике литовского и эстонского (про Латвию не знаю) законодателя, а также ЕСПЧ, то здесь черным по белому описан акт геноцида чеченского народа. Поскольку все принимавшие участие в теракте чеченцы были убиты. А они – часть чеченского народа. «Полностью или частично» …

А теперь расскажите мне про борьбу с терроризмом…

P.S. По согласованию с редакцией эти заметки о «деле Титова» было решено разбить на три части. Вторая часть выйдет в среду, третья – как обычно, в субботу. Посмотрим на особенности реабилитации по-литовски и поразмышляем над «презрением к памяти павшего», что в Литве – статья УК.
   

---

---