---

Окончание. Смотри ➤Часть 1 и ➤Часть 2

---

Мочалка — одна на всех

- Да, не всем так свезло… Где-то в соцсетях читала, что там всех лежачих моют одной мочалкой? А ведь за содержание стариков  в коммерческом пансионате их родные платят более 800 евро, да и самоуправления выделяют дотации. А кто-то и своими квартирами рассчитывается… 

— Меня это, признаться, тоже удивляло. Наивные родственники действительно думают, что у стариков в пансионате такая сладкая жизнь, как описано в рекламе заведения? Но это же Липа! Я, когда наткнулась на эту рекламу в интернете,  долго смеялась. И мне захотелось спросить родственников, понимают ли они, куда отдают своих родных бабушек и дедушек? Хотят ли они, чтобы на них смотрели лишь как на источник прибыли для ловких дельцов, открывших эти заведения? Кто-то разводит кроликов, а кто-то держит стариков, за которых платят немалые деньги. Тоже бизнес…

- Но иногда же это от безвыходности! Как может справиться и сам уже пожилой  мужчина с уходом за своей старенькой, лежачей матерью? Он просто вынужден поместить ее в специализированное учреждение!

— Думаю, сначала надо узнать получше, что там на самом деле творится, а потом уже выбирать. Многие старички еще могли бы двигаться с помощью приспособлений, многим нужна ежедневная физиотерапия, массаж. А в пансионате один физиотерапевт, и та не каждый день работает. Но ее услуги родственники оплачивают отдельно.

А остальных просто заставляют лежать целыми днями на кроватях, потому что боятся, что если те встанут на ноги, то упадут и что-нибудь себе сломают. От долгого унылого лежания у бедных стариков нередко образуются пролежни. Тут не только мочалок, но и туалетной бумаги нет, если ее родственники не передадут. Старички приходят и выпрашивают хотя бы кусочек… 

- И это за 800 евро в месяц? 

— Ну так получается… Я как узнала, что всех моют одной мочалкой и бреют одной бритвой, то была в шоке. Пошла к директору и сказала, что это недопустимо. Она меня отправила к сестре-хозяйке Лидии. Но с ней говорить бесполезно, она на всех только орет. На мой вопрос, Лидия мне гордо продемонстрировала ведро с раствором хлорки и сказала, что после мытья она дезинфицирует мочалку в этом ведре… Я на свои деньги купила бритву для больного СПИДом.

- Такой тоже есть?  

— Да, мужчина лет сорока, весь в татуировках. Я передала санитарам, чтобы они брили его только этой бритвой, а не общей….

— Катя, чем больше вас читаю, тем сильнее мне, как и вам, хочется организовать побег из ада нашей несчастной Зое… 

НЕ ДАЙ НАМ БОГ!...

— Таким, как Зоя Федоровна, действительно мириться с условиями крайне сложно. Но на открытый конфликт мало кто идет. Вот одна боевая бабушка так разозлилась, когда санитары забрали у нее что-то из личных вещей, что полезла в драку и разбила старшему санитару очки. После чего ее отправили в психушку. Но я рассказала врачам психиатрической скорой помощи, из-за чего произошел конфликт, и как только наша постоялица немного успокоилась, ее быстро выписали. 

— Вообще, это все ужасно! На старости лет приходится жить под одной крышей с больными, неадекватными людьми. Так и самому недолго с ума сойти!... 

— Со многими это и происходит.  Мне запомнилась одна женщина с необычным именем — Сибилла. Она очень тяжело переносила эту обстановку, плакала, просила помочь ей выбраться оттуда. Сибилла была красивая интеллигентная женщина, рассказывала мне, что ее отец был американцем. Сама она всю жизнь проработала старшей медсестрой в гинекологическом отделении. Она считала, что ей в воду добавляют галоперидол.

— Катя, если честно, что-то я сомневаюсь насчет галоперидола, разве он так действует?  

— Да, капают капли в воду  беспокойным постояльцам, чтобы не мешали окружающим и ни на что не жаловались, чтобы лежали смирно, как мумии и не пытались встать с кровати. Большинство  стариков там действительно с отклонениями в психике, поэтому доказать, что препарат не был им необходим, думаю, будет очень сложно. Хотя его нередко дают и без назначения врача. Но Сибилла сама медик, она сразу все поняла.

А теперь я и у Зои увидела похожие симптомы… Но опять получается, что я говорю гадости про своих? Разве это порядочно с моей стороны? Они меня взяли на работу и даже кормили бесплатно…

— Читаю вас, Катя, и гадаю, неужели люди, работающие во время войны в концлагерях и помогающие обреченным на смерть узникам,  испытывали при этом такие же муки совести? Не думаю! Вот и вам нечего стыдиться, вы в первую очередь выполнили свой человеческий долг — остались порядочным человеком и помогали беспомощным старикам!

— Вот-вот! Я себя порой так и чувствовала, как будто я работаю охранником в концлагере! Или у меня просто такой поганый характер, что я везде вижу только недостатки?

— Не надо метаться, вы все правильно делали! Успокойтесь, пожалуйста, лучше напишите еще про ваших постояльцев. Неужели в одной комнате психически больные люди живут вместе со здоровыми? Как это вообще возможно? 

— «Липа» — это наполовину хоспис и наполовину сумасшедший дом, хотя в их рекламе вам об этом не расскажут. Я уже писала, что некоторые пациенты заблудились во времени и реальности. Например, одна старушка кричала: «Пустите меня, я опаздываю на комсомольское собрание!» Ей часто казалось, что вместе с ней в комнате находится ещё группа комсомольцев. Другая говорила, что она летит куда-то на самолёте. Третья уверяла, что она едет на поезде в Москву.

Четвёртая говорила, что она ждёт автобуса, чтобы уехать оттуда, предлагала ждать автобус вместе.

Ещё одна постоянно спрашивала: «Как мне отсюда выйти? Мне надо к маме и папе, они меня ждут!» Одна женщина спрашивала: «Скажите, война уже закончилась? Немцы ушли?».

Бывший земессарг бредил, что ему надо кого-то поймать и задержать... Они видели разнообразные галлюцинации, рассказывали разные бредовые истории... Одна бабушка сказала, что ей вместо таблетки снотворного дали таблетку типа экстази, что она всю ночь где- то танцевала, а потом её изнасиловал сифилитик. «Не подходите, ко мне, не трогайте кровать, она заразная!» кричала она.

Вот такой контингент. Адекватных очень мало, поэтому на их жалобы, видимо, вообще никто не реагирует. 

— В общем, не дай нам Бог дожить до такого… Спасибо за правду. Неплохо бы, чтобы ее узнали и другие люди. Катя, если будут новости о Зое — пишите!

 Спустя два дня. Бунт на корабле

— Я позвонила в пансионат одной знакомой. Там сегодня на собрании был большой скандал. Зое назначили психотропные средства. Вторая медсестра Айна сказала на собрании, что давать их здоровому человеку не будет. Директор предложила ей в таком случае увольняться. И представляете, Айна сказала, что лучше будет в лесу собирать грибы и ягоды, чем работать в таком нечестном заведении!

— Какая молодец! Она права на 100 процентов! Поэтому ей не надо подавать заявление. Они не смогут ее просто так  уволить. 

— Она уже подала — увольняется. Айна там работала на полставки. Нас было всего три медсестры — старшая Рута, ей 77 лет, Айна — ей 70 лет и я, мне 30.  В прошлом году Рута уже работала одна без выходных 45 дней подряд, а в пансионате было более 130 постояльцев. Это был кромешный ад! 

— Ничего себе — в 77 лет работать медсестрой? Но это же совершенно ей не под силу… Кать, а что удалось узнать про нашу Зою? 

— Как я поняла, психиатр назначил ей галоперидол и буронил. И еще — Зое несколько раз пытались подсунуть на подпись какие-то бумаги, говорили, якобы, это Катя просила подписать. Но Зоя — умница, отказалась! Даже если Айна ей не дает таблетки, то это может делать и кто-то другой. Я спросила, как там моя Зоя Федоровна себя чувствует. Мне сказали, что она все время лежит, плачет или спит. Выглядит очень плохо.                
ЛЮДИ, КАК НАМ СПАСТИ ЗОЮ?

ЭПИЛОГ

Эта повесть все же с хорошим концом. Общими усилиями  нам удалось вытащить бабушку из плена. Первой под напором адвоката, дрогнула директриса, поняв, что отправленные ею филькины бумажки с явными признаками подделанной подписи пациентки, могут обернуться для нее серьезными неприятностями. Она сама позвонила адвокату со словами: «Мне не нужны скандалы, можете хоть завтра забирать свою сумасшедшую…»

Утром мы вдвоем с Катей уже были в пансионате, адвокат была занята в суде. Но к машине Зою с вещами никто нам не вывел, как мы надеялись, собираясь отвезти ее домой. Охранник провел нас в кабинет директора. Здесь уже поджидала тяжелая артиллерия. Помимо директрисы, вокруг стола сидели дочка, внучка и Ж.Моника. 
 
Если честно, меня в этой компании интересовала дочь Зои. Она была явно недовольна и даже оскорблена нашим вмешательством. Я смотрела на эту женщину, сидящую рядом с собственной взрослой дочкой, и явственно видела, как лет через двадцать она ведь окажется в такой же ситуации. Дочь Зои показала своей дочери, как ей следует поступить, если родители вдруг окажутся в тягость.

Из кабинета нас с Катей в итоге выставила разяренная Моника, узнав, что я не юрист, а всего лишь добровольно занимаюсь правозащитной деятельностью. К слову, меня для повести интересуют случаи применения в европейских странах методов карательной психиатрии…

Зою мы так и не увидели, телефон ее был отключен. Адвокат на следующее утро отправила заявление следователю с просьбой провести проверку в этом пансионате. А также обратилась к омбудсмену и в комитет по правам человека. Мы приготовились к длительной борьбе.  

И тут вдруг звонит Катя и сообщает, что Зоя из пансионата исчезла! Признаться, сердце дрогнуло — неужели таки они упекли ее в психушку? И тут, даже не знаю, с чего, но я решила попробовать набрать номер телефона Зои. Гудки. Один, второй, третий… И вдруг!
 
Из дальнейшего нашего с ней разговора я узнала, что она со вчерашнего дня находится у дочери дома. Но, как только отойдет от лекарств, поедет к себе домой. Будет жить, как и жила до всего этого кошмара. Сказала, что все эти дни ее заставляли подписать какие-то бумаги. Сначала женщина какая-то приходила, подсовывала ей документы, потом мужчина. Уговаривали очень настойчиво. Она плакала, просила оставить ее в покое. И ничего не подписала!

Что за бумаги — даже не знает. То ли согласие на пребывание в пансионате, то ли на продажу квартиры — остается только гадать… 

Зоя Федоровна уверенна, что ей подсыпали какие-то лекарства в еду, т.к. после завтрака она почти сразу засыпала. Хотя раньше обычно весь день бодрствовала. У нее до сих пор голова тяжелая. Она знает, что мы с Катей за ней приезжали, дочь ей сказала. И еще она безмерно благодарна Кате, которую пытались оболгать в ее глазах, уверяя, что медсестра покушается на ее квартиру…