Недавно ко мне обратились тележурналисты с RTVi. Они собрались сделать сюжет о давней кампании с памятниками. Будучи сам, как и все IMHO-витяне, журналистом, я согласился.
 
Вспомнились занятные факты, которые за давностью лет уже можно приложить комментарием к видеоряду:
 
 
 
Иногда спрашивают, что происходит с памятником Петру I сейчас. Отвечаю: ничего. Есть два коротких документа, полностью определяющие текущий статус памятника Петру I. «Для истории» выкладываю оба.
 
1. Соглашение о реставрации.
 
В нем сказано, что при любых обстоятельствах право собственности на памятник остаётся за Рижской Думой, а после окончания реставрации Совет по памятникам решит, где его ставить.
 
В качестве комментария:
 
— Реставрацию закончена ещё 2001 году,
— Совета по памятникам сейчас нет. Кроме того, Совет всегда был рекомендательным органом, решает на самом деле Дума.
— И наконец, в дополнение к п.3. Соглашения о реставрации, из-за новых деталей, примерно 15%, отлитых взамен утраченных и принадлежащих мне, по факту возникла "совместная собственность" на скульптуру. Отсюда следует, что при выборе места установки я имею согласующий голос. Иначе – устанавливайте свои детали.
 
2. Соглашение о хранении
 
Памятник находится на платной общественной автостоянке Тейкас Нами по ул. Бривибас Гатве 223, бесплатно, на ответственном хранении. Соглашение не ограничивает права доступа, поэтому скульптура доступна для обозрения любому круглые сутки.
 
3. Чтобы закрыть тему, нужно:
 
— Подписать акт о завершении работ по восстановлению.
— Найти приемлемое место установки.
— Подписать договор дарения работ, деталей, изготовленных взамен утраченных, возможно, постамента.
 
4. Если спросят моё мнение, я бы предложил бы использовать Площадь Земитану на Тейке.
 
— Это вдали от исторического центра города, там он не будет привлекать общественное внимание. 
 
— Это уже привычное место. Скульптура находится в Тейки районе уже около двадцати лет: с середины девяностых она хранилась в гараже военной части на Крустабазницас…


 
…потом её реставрировали в цехах РВЗ (Северстальлат)…


 
…и вот уже четырнадцать лет — во дворе Тейкас Нами:
 

 
Посол Александр Иванович Удальцов с супругой.
 
 

 

 
 
— Бривибас Гатве — это начало дороги на Псков, откуда и Петр и шёл. Немного двусмысленно, но это – исторический факт.
 
— Место хорошо освещено круглые сутки, риск вандализма значительно меньше. По этой причине не годится Парк Праздника песни.
 
— Достаточно свободного пространства. Какой-то небольшой гранитный памятный знак уже есть, но всё можно скомпоновать.
 
 
В работу!
 
"Для истории" выставляю письмо об установке у Brīvostas Pārvalde с резолюцией Гундара Боярса.
 
В марте 2001 года согласовывали программу Праздника 800-летия Риги, и мэр Гундарс Боярс лично дал обещание Владимиру Чурову, нынешнему Председателю ЦИК России, а тогда – зав. отделом внешнеэкономических связей Смольного, показать памятник на празднике.
 
Поднялся жуткий скандал. ТБ, бывшие в то время в коалиции в Думе, заявили – только через их труп. Ситуация была «подвешена» до самого празднования. За два дня до начала, 15 августа мне позвонил Костя Гаврилов, сотрудник Чурова, и категорически спросил, будет ли выставлен памятник. Если нет, делегация Санкт-Петербурга не приедет. Это я передал Сергею Леонидовичу Долгополову, а он — Бояру. До этого Боярс ещё мялся, но тут наложил (или наклал?) на моё письмо резолюцию Тралмаку, исполнительному директору Думы, «Darbam», в работу. Я передал в Смольный (звучит, правда?!), 17 августа в половине первого ночи, мы выставили памятник, и 18-го делегация во главе с Яковлевым приехала.
 
Выехали в полночь. Ещё бы: сквозь город нужно было провезти трейлер с огромным негабаритным грузом. Попросил помощи у Волдемара Хмелевского, начальника ГАИ. «Тебе разрешили? — удивился он. – Звони Бояру сам, спроси». Хмелевский выделил две патрульные машины ГАИ, и под конвоем, с проблесковыми маячками, мы за полчаса доехали до парка.
 
Думцы сами попросили меня «операцию» не афишировать. А наутро журналисты рассвирепели, что прохлопали и написали, что я поставил памятник ночью как вор.
 
Была ещё одна причина для режима полного «радиомолчания». В своё время Рубикс хотел перевезти Колонну Победы на площадь перед Арсеналом, даже площадку базальтом в центре вымостил:
 
 


Площадка – в центре. Остальное – наш фотомонтаж.
 
Этнорадикальные бабушки, узнав о дате перевозки, физически легли под колёса грузовика. Пришлось везти Колонну на мусорник около крематория, где она сейчас и валяется.
 
 
Рояль в кустах
 
Выставили. Я успел выпросить у Эдуарда Цеховала шёлковый парашют из спектакля «Эдит Пиаф. Мой легионер», накрыли им скульптуру, чтобы снять в присутствии губернатора Яковлева.
 

 
В девять утра по офисному телефону звонит Боярс, который не звонил мне никогда ни до, ни после. И попросил убрать парашют: открытие памятника и торжества не предусмотрены. По сценарию Яковлев прогуливается по парку, а тут – ба! Какая штука! Ну-ка подойдём поближе. – Хорошо, — говорю, снимем. Добираюсь к часу дня, парашюта уже нет. Караул, реквизит пропал! Оказалось, Боярс лично прибежал из Думы, благо тогда она была рядом, и самолично снял покрова. Парашют потом нашёлся в офисе Логинова.
 
Фотограф из Диены, впрочем, успел нырнуть под парашют журналист и сделать роскошный снимок в лучах восходящего солнца. Снимок вдохновил меня на коллаж «Диалог» с Герникой Пикассо:
 

 
Дальше началась комедия. Должностные лица Думы, с которыми я согласовывал детали, созваниваясь каждые пять минут по ходу дела, хором заявили журналистам, что были абсолютно не в курсе. Кроме Бояра, который, к его чести, отнекивался не стал. В конце концов комиссия Думы оштрафовала меня за нарушение общественного порядка на 25 латов. Подумаешь, “darbam”. А согласовать с инстанциями, а походить по кабинетам годик?
 
Штраф, кстати, принёс мне всероссийскую славу, сообщили о нём все издания до Южно-Уральского Географического Вестника включительно.
 

 
Резолюция же появилась, потому что Боярс загнал себя в угол. Latvijas Ceļš, возглавлявший МИД, с удовольствием подставил ему ножку, не выдав визу КГБшнику, заму Лужкова. Естественно, Лужков отказался приехать на праздник, и у Бояра не было выбора, отказ Петербурга испортил бы праздник окончательно.
 
В завершение эпопеи, после того как Петр был выставлен, ТБ в знак протеста вышли из коалиции с СД в Думе, и Гундарс спокойненько доцарствовал в одиночестве весь оставшийся срок. А я вместо спасибо уплатил штраф.
 
 
Этажерка
 
Забавно увозили памятник. В три утра, девятнадцатого августа, после салюта, приезжаю домой, и тут звонит Долгополов. «Ты знаешь, что сейчас памятник увезут в Межапарк?». Звоню Валдису Гарозе, директору Парка Культуры: «Валдис, а ты умеешь его транспортировать? – Ой, приезжай, помоги!». Пять утра. Изумительное летнее утро, тихо-тихо, город спят после праздника, птицы поют. У парка на Калпака стоит трейлер и подъёмный кран. – Ну, как повезёшь? – спрашиваю. «А вот, у тебя всё раскадровано!». Показывает страницу из газеты «Час». Те попросили у меня фотки перевозки, я дал много, хотелось опубликовать все, и их разместили в виде фотоленты, даже с перфорацией.
 
«Нет, — говорю, — Валдис. У тебя нет специальной подставки! Вот видишь, на фото, такая этажерка. Ты сейчас подцепишь лошадь краном, положишь её на трейлер боком, вес ляжет на сапог, нога отломится, а вон те фотокоры, смотри, в кустах сидят, — я их действительно свистнул, — будут снимать, как ты калечишь шедевр».
 
— Да ну их, — обрадовался Валдис. — Пусть Дума сама разбирается, пошли лучше кофе пить.
 
К тому же для охраны памятника позади Эстрады в Межапарке Дирекция Памятников тут же попросила денег, и Тралмак с облегчением принял моё предложение хранить у себя бесплатно.
 
В общем, увезли сами. Я ещё спросил Тралмака, — если ночью плохо, давайте днём? Уже представил, как весь город, под фанфары, праздничной колонной …J) Тут в панике звонит почему-то Андрис Зоргевиц, директор железной дороги. «Не надо днём, ни в коем случае, будет кровь!». Тьфу! Ночью плохо, днём плохо! Поехали вечером. Валдис Хмелевский в конвое в этот раз отказал, уж больно скандально, но как порядочный человек пару машин отправил присмотреть, и они аккуратненько держались в отдалении.
 
 
Подарок от Раймонда Паулса
 
Пока мы чинили скульптуру, националисты чинили ситуацию. Консул Латвии в Петербурге Юрис Аудариньш договорился с Яковлевым, что памятник, точнее его ошмётки, Рига подарит Санкт-Петербургу на трёхсотлетие, до которого было ещё три года. В феврале 2000 года Дума собралась на экстренное заседание, депутатам даже не сообщили повестку – и подарила памятник.
 
Я — к Послу России Удальцову. Он как-то принимал историю с памятником близко к сердцу. «Александр Иванович, — говорю, — смотрите, латвийская дипломатия вбила клин между Москвой и Петербургом». – Тот взвился: «не допущу! Я дворянин, я перед приездом сюда экзамен на дворянство сдал!». МИД России растолковал Яковлеву, что подарок с гнильцой, лишь бы выкинуть из Риги.
 
Яковлев перестал принимать Аудариньша, «дарение» зашло в тупик, и мы с Чуровым решили сделать на трёхсотлетие копию. Её отлили со слепков, которые питерские деятели у меня «реквизировали». Был скандальчик, пришлось немного посидеть в обезьяннике питерской милицейской каталажки, но это другая история. Поставили её в резиденции Президента России в Константиновском Дворце в Стрельне, но на памятной доске ни слова, что это копия рижской скульптуры.
 

 
Моя знакомая лично слышала там от экскурсовода, что скульптура – подарок Раймонда Паулса.
 
Ещё анекдот. Скульптуру «подарили», но её нужно вывезти. По закону требуется заключение Государственной инспекции по охране памятников, что он не является исторической ценностью (а это — вранье), и материальная оценка, с которой, между прочим, надо было платить налоги. Комиссия меня потрясла, они оценили пятиметровую бронзовую конную скульптуру в 30 тысяч латов. Для сравнения, только восстановление влетело кругом-бегом тысяч в сто долларов, а за изготовление копии Петербург заплатил литейщикам около двухсот тысяч. Петербургские эксперты же оценили её навскидку в 650 тысяч долларов. Я долго потом выдавливал из председателя Инспекции г-на Дамбиса, на чём основана их оценка. Оказалось, в комиссии какой-то старичок объяснил: это всё – подделка, а оригинал Гомберг давно продал!
 
Но раз оценка есть, я отправил в Думу письмо с предложением выкупить скульптуру за эти деньги, чтобы избавить от головной боли. Не ответили, как говорится, такая корова (точнее, лошадь) нужна самому.
 
 
Благодарности
 
Для истории же надо отдать должное многим, принявшим участие в судьбе скульптуры. Станиславу Разумовскому, рабочему, который собрал выброшенные на свалку в Кенгарагсе остатки памятника, привёз к себе в мастерскую и пытался восстановить. Потом у него памятник отобрали. Разумовский только успел припрятать голову, притащил её в сумке в российское посольство, сунул военному атташе и убежал.
 
Посол Ранних мне потом рассказывал, что когда узнал об этом, чуть атташе не убил. Потому что потом случился совершенно булгаковский сюжету. Все знали, что голова в Посольстве, но официально спросить было неловко, вроде, Посольство укрывает краденое, и Дирекция Памятников писала Послу (уже был следующий, Удальцов), – «не знаете ли Вы случайно, где голова». Посол спрашивает, чего делать? – «Да просто отдайте её мне, — говорю. – Посол плюнул на условности и отдал.
 
Спасибо Сергею Долгополову, без него заявление на реставрацию навсегда бы похоронили в Думе. Скульптору Алексею Мурзину. Камнерезу Ивару Фелдбергу за вырезанный из 80-тонного валуна постамент, на котором сейчас стоит памятник. Светлая память литейщику Денису Гочияеву, он умер молодым несколько лет назад от тяжёлой болезни.
 
Спасибо Леониду Логинову. Это он предложил место и обеспечил памятник надёжной охраной, которая все три дня мгновенно и решительно пресекала хулиганство и попытки провокаций.
 

 
Узнав, что я увожу памятник к себе на стоянку, позвонил: «подожди, пусть ещё пару дней постоит, тут россияне важные едут, посмотреть хотят». «Леонид, — говорю, — а ты позвони Андрису Берзиньшу, премьеру, Договорись. По телеку выступи, а то что ж я один, аки тать в нощи!»
 
Спасибо первому секретарю посольства России Михаилу Демурину. Во многом благодаря ему в Стрельне стоит копия. Потому что в последний момент Петербург всё-таки предпринял попытки забрать оригинал, но удалось отбиться. Решение было принято на уровне руководителя администрации Президента России.
 
Установкой памятника я не занимаюсь, хотя многие энтузиасты мне часто предлагали написать какие-нибудь письма, куда-то сходить, с кем-то говорить. «Вот вы и напишите», — я всегда отвечаю. Свою часть – восстановить скульптуру, — я выполнил.
 
По непроверенным слухам из достоверных источников, руководство Думы не собирается касаться памятника как минимум до 2017 года, следующих выборов Думы. А в случае успеха нынешней коалиции... Впрочем, там уже и выборы в Сейм в 2018 году… Ну и так далее. Когда-то я написал в латышской прессе статью под названием «Не установленный Пётр – как не похороненный Ленин». И с тех пор на вопрос, когда установят Петра, так и отвечаю: после того, как похоронят Ленина.

Документы: