Много было великих держав. Всех не упомнить. Теперь их названия щедро усыпали учебники по истории. Правда, не все, а только хорошие. Митанни, хетты, Аккад — они сверкнули яркими звездами в древнюю годину человечества и погасли, не выдержав ожесточенного натиска более охочих до жизненного пространства соседей. Правда, их названия увековечены еще в компьютерных играх — и их повторяют дети. Знали ли великие правители десятитысячелетней давности, что и как о них будут говорить в далеком двадцать первом веке? И как будут вспоминать современных правителей и управляемых ими народов, например, в сорок первом веке?

Были великими и Армения, и Грузия. Великая Армения, славная современница Парфии и Рима, достигла кульминации своего исторического величия еще до нашей эры. А в нашу эру ей суждено было стать первым государством, принявшим христианство. Потом начало XI века, великое Грузинское царство во главе с Давидом IV Строителем. И золотой век средневековой грузинской государственности в эпоху царицы Тамары Георгиевны, правительницы мудрой и дальновидной. Кстати, пока она правила (1184 — 1213 годы), разрозненные группки немецких крестоносцев наводнили собой ливский берег и основали город-крепость Ригу на месте древнерусских владений. Но это так, параллели истории.

А вот Константинополь был захвачен в 1204 году, и вскоре после этого грузинское войско, действительно в чем-то непобедимое, заняло стратегически значимые города-порты Византийской империи, так и не успевшей оправиться после сокрушительных ударов так называемых евролатинов, братьев по христианству. Так территория Грузинского царства расширилась, но вот уже дочь Тамары, Русудан, не сумела уберечь свою державу от безжалостного натиска монголов, которые в короткие сроки покорили Грузию, хотя и не навсегда.

Правда, страшный враг в лице турок-сельджуков, образовавших империю Османа, все-таки добрался до Грузинского царства и не просто пощекотал границы, а осуществил серию карательно-опустошительных набегов, в результате которых грузинский народ оказался под угрозой прекращения своего существования. А в конце XVIII века пороху добавил персидский шахиншах Ага Мохаммед, который, будучи человеком далеким от милосердия, провел рейд на Кавказ после того, как грузины отказались разорвать Георгиевский трактат, заключенный с государыней Екатериной в 1783 году. Хотя по некоторым версиям грузинская сторона пошла на заключение сепаратного мира с турками, которые в то время воевали с Российской империи. А потом навлекла на себя немилость экспансионистски настроенных персов. В итоге в 1795 году разгорелась Крцанисская битва, в которой картли-кахетинская армия попыталась спасти положение, но тщетно.

Воинственный шах из династии Каджаров, рассвирепевший от оказанного его войску сопротивления, победно форсировал Куру, пошел на штурм столицы и разрушил Тбилиси дотла. Стратегия персов в отношении недопокоренных грузин была настолько беспощадной, что царям Грузии, глядя на пожженные обезлюдевшие села и порушенные города, ради сохранения себя осталось снова обратиться к России с просьбой окончательного включения их земель в ее состав.

Любопытно, что 17 ноября 1800 года соответствующее прошение от имени царя Георгия на имя русского императора Павла подавал замечательный человек, выдающийся государственный муж, князь Гарсеван Ревазович Чавчавадзе, дедушка Нины Чавчавадзе, супруги великого русского драматурга, дипломата и композитора Александра Сергеевича Грибоедова. Павел, прочитав обращение, мудро ответил: мол, добро пожаловать, принимаем, «но не иначе, как тогда, когда один из посланников отправится обратно в Грузию объявить там царю и народу о согласии русского императора, и когда грузины вторично заявят грамотою о своем желании вступить в подданство России». Это решение выдает в государе Павле Петровича незаурядного государственного мыслителя. Если принимать такие исторические решения, то только на надежных условиях. Мало ли, как она, история, повернется.

Это был не политический, а экзистенциальный вопрос. Так Грузия, став частью России, спасла себя не просто от ассимиляции, а от полного исчезновения. Иначе выражение «погибоша аки обре» можно было применить и к грузинскому народу. Но к счастью, судьба распорядилась иначе.

Про советский период — еще один золотой век грузинской государственности — отдельно можно не вспоминать. Он настолько самодостаточен, что о нем можно говорить и писать отдельно. А вот после распада советской системы Грузия снова благополучно вернулась в то, доимперское время, когда внешние враги, недвусмысленно наморщив копья, встали у рубежей и вовсе не для того, чтобы пощекотать границы. Иранцы теперь невоинственные — на счастье Грузии, зато турки, усиленно грезящие о восстановлении своих прежних масштабов, смотрят на грузин косо и плотоядно. И то верно — спросите у аджарца, что думает он о событиях последних лет, и он расскажет, кому Аджария да и вся Грузия на самом деле принадлежит.

Это лишь один пример. Стоит задуматься над тем, что все постсоветское пространство загнано обратно в феодализм — как будто и не было тех веков просвещения и процветания, что пришлись на эпохи Российской империи и Советского Союза. Память о великой государственности остается, но она не находит отклика в окружающей действительности — отсюда и этнопсихологическая фрустрация, и желание получить мнимое заступничество, например, у американцев, страна которых по сравнению с великим Грузинским царством — что нашкодивший хулиган-третьеклассник по сравнению с мудрым аксакалом-учителем. Только постсоветские народы упорно путают заокеанских колонизаторов с русскими царями и советскими генсеками — заступаться американцы точно не за кого не будут. Как показывает практика, они и себя не могут защитить.

Спаслись пока лишь Абхазия и Южная Осетия, к народам которых самозваное грузинское руководство начала 1990-х и более позднего периода пытались замирить чисто турецкими и персидскими методами. Они не захотели такого удушливого замирения. Судьба спасает народы, которые следуют по пути самосохранения и до последнего благоволит народам, которые, хоть и заблуждаются, но пытаются вернуться на верный путь. Кому теперь достанется Грузия, застрявшая между развивающейся Россией и хищнически- пантюркистской Турцией — вопрос открытый и философский. Но трезво оценивать свою историю часто бывает полезно. Это помогает тому или иному народу гарантировать наступление собственного будущего.

facebook.com