От Председателя: ИМХОклуб продолжает публиковать записки бесстрашной рижанки, уроженки Донецка, лично привозящей гуманитарную помощь — лекарства — защитникам ДНР. На войну… По понятным причинам имя автора не публикую. Но заверяю Клуб, что знаю автора с детства и честность гарантирую.
 

---

Предыдущие публикации:

Как я ездила в Донбасс
Ночные разговоры о войне
Я опять хочу в Париж!
Я не волонтёр!
Бензин в Донецке — есть!
Кусок угля на память
«Укры били по месту падения «Боинга»...» Ну и по нам заодно
 

 

В этот раз к поездке я подготовилась основательно, в январе два раза ездила с подругой по делам в Псков — и мы отвезли подруге-доктору 200 кг детской одежки-обувки. Так что границу пересекала прилично, без перегруза.


18 февраля, Псков

Как хорошо ходить в аптеку с доктором!

Во-первых, предварительно уже заказано полезностей на 28 тыщ руб, а что не заказано — докупим.

Я вслух, с выражением зачитываю список от начмеда Лены и начмеда Ванечки.

— Сколько?

— А сколько есть?

— 30.

— Мало!

— Ну, еще этих 20...

Провизор ошарашена масштабами хотелок, подруга Валечка — с пачкой рецептов и печатью наперевес — смеется:

— Я же говорила — не бойся, заказывай, мы все выкупим!

Радостно прогуляла в аптеке 66 тыщ рублей, вроде купила всё.

Подруга вызвала сына, чтоб помог загрузить машинку еще и тем, что собрали псковичи.

Всё. Всем огромное спасибо — я покатила в Москву!


18 февраля, Москва

Мне всегда везет.

В невероятно заставленном машинами дворе Миельги каким-то чудом нашла щель, чтоб втиснуть свой джипок. И скорее спать!


19 февраля, Москва

Золотая моя спасительница Триш!

Она опять смогла в своем жутком графике выделить день, чтобы возить меня по Москве.

Сначала к однокласснице Иринке — за пакетом для мамы.

Потом к Пухе — за двумя гениально упакованными ящиками с детскими одежками и медикаментами.

Конечно же, в любимую аптеку, где ко мне уже привыкли и не спрашивают: «Сколько?», а сразу несут всё что есть.

Ну вот, прогуляла остатние 12 тыщ. Больше ничего нет, только бензинные — и тыща, чтоб купить сгущенку на трассе против Белгорода.

Триш ведет меня в ресторанчик «Твин Пигз».

У входа — худющая, еле держащаяся на ногах собака и толстый кот.

У меня перехватывает горло, уже строю планы, что я сейчас быстренько куплю, чтоб собаку подкормить.

Триш широко открывает дверь:

— Катя, здравствуй, дорогая. Ну давай, заходи.

Оказывается, на заднем дворе ресторана есть вольер, где хозяин передерживает бездомных собак, устраивая их «в хорошие руки».

А лабрадор Катя — любимица... Просто она очень старенькая и недавно перенесла инсульт.

Ресторан работает 24 часа. Когда Кате ночью стало плохо, директор не приехала.

На следующий день она была уволена. Вот так.


20 февраля

Ну, вроде и даже выспалась. 4 утра — дивное время для старта из Москвы!

М4 Дон! Встречай!

Остановилась отдохнуть на «Лукойле» около Воронежа. Там открыли бытовой блок с комнатой матери и ребенка. Поскольку ребенков в тот момент не было, мне разрешили часик поспать на удобном диване. Повезло!

Разговорилась с работницей бытового блока.

— Эти санкции — такое счастье! Если бы не санкции, нашим деревенским было бы не выжить. А теперь все хозяйства поднялись, кредиты смогли выплатить, народ работает, видя реальный результат. Мы телевизор смотрим, и как о санкциях речь заходит, прям сердце останавливается! Не дай бог отменят!

Хи-хи... Вот такой привет для фрау Меркель от воронежцев!


18.00. Матвеев Курган. Сюрреал.

Договорились со Светой Волчковой, волонтером из Зугрэса, что ее муж с парой парней приедут меня встречать, чтоб забрать мешки и ящики с детской одежкой-обувкой.

Жду. Приехали, забрали.

У меня осталось почти приличное количество, вроде не должно вызвать раздражение погранцов, тем более что меня должны встретить.

Жду... жду... Никого.

Пытаюсь звонить.

Рижский телефон не срабатывает вообще.

С московского смогла дозвониться начмеду Лене, но она без машины, встретить не может. Зато ждет в любое время.

Телефон Офицера «вне зоны действия»

Подъехала к самой границе, там берет донецкий телефон.

Дозвониться удалось только Свете.

— Перегруз оставь бабе Кларе, а мы завтра заберем.

Стемнело. Поехала искать в деревне бабу Клару. Уколесила деревню вдоль и поперек, наконец нашла.

Баба Клара, оказалось, когда-то по комсомольской путевке строила в Латвии Кокнесскую ГЭС и трудовая книжка у нее с первой записью выдана в Латвии.

Вот так в забавные узлы сплетаются судьбы людей....

Ну, пора на границу.

Прошла быстро и без проблем.


Однако уже 22.00. Шансов попасть в Донецк до комендантского часа никаких.

Не страшно, приеду в Харцызск к Офицеру. Там примут даже без предварительного звонка!

Амвросиевка... Иловайск... вот-вот Харцызск...

И тут я наконец поняла весь смысл выражения «пал туман».

Я въехала даже не в туман, а в плотное облако.

Фары — ни о чем, дорогу не вижу вообще, открыла окно, пытаюсь разглядеть левую обочину.

Не еду. Крадусь на холостом ходу автомата.

И экстренно торможу в 30 см от камуфлированного пуза.

Выскакиваю из машины.

— Да что у вас тут происходит?

Пузо трансформировалось в огромного дядьку в майорских погонах.

— Ну шо? Иностранная машина? Будем считать это терактом?

— Я дорогу не вижу!

— Так стань на обочине!

— Я и обочину не вижу!

— А так поубиваешься или кого убьешь.

— И мне кто-нить в зад въедет?

— Ну ладно. Давай, осторожненько!

Дядька махнул рукой — и за его спиной вспыхнула вереница фонариков.

Оказывается, это армейская колонна пережидала туман...

Благополучно объехала.

Крадусь в тумане дальше....


Туман закончился, будто ножом отрезало.

Но поворот к дому Офицера остался где-то там, позади, в облаке...

Значит, еду в Донецк. Ну, арестуют... а может быть, нет...

Представьте.

Светят фонари, горит реклама, мигают светофоры...

И НИ-КО-ГО!

Вообще.

Жуть.

Ну хоть кто-нибудь! Комендатура! Ау! Арестуйте меня! Арестуйте!

У Золотого Кольца увидела комендантский пост. Сама подъехала.

— Ребята, мне на Текстильщик...

— Вы с границы? Не заблудитесь?

— Заблужусь!

— Ну — туда, потом на кольце — туда, потом — по главной.

Поехала... Звоню Лене, что уже рядом.

Она обещает навигацию по телефону.

Села батарейка!

Очаровательно! До дома-то я доеду, а дальше как? Я не успела спросить код подъезда!

Всё отлично разрешилось.

Ленкин муж догадался выйти гулять с собачкой. Добралась!

Встречалки-обнималки, борщ, разговоры...

Спать.


21 февраля

6.00. Сквозь сон слышу гул обстрела. Далеко. Сплю дальше.

9.00. Мне ткнули соской в глаз.

Открываю второй.

Очаровательная блондинка с о-о-от-такенными синими глазами лучезарно улыбнулась во все свои восемь зубов и сказала: «ЧИХ!»

Хе-хе... Ничто не предвещало...

Сильвия заканчивает болеть гриппом, потому не у мамы, а у Лены. Завтра мама Ира ее заберет.

Начинаем функционировать.

Разобрать багаж.

Это — Лене.

Это — доктору Ванечке.

Это — в нейрохирургию доктору Сергею Яковлевичу.

Это — в «Пятнашку».

Звонит Света, мои мешки с детскими вещами уже в Харцызске. Еду забирать.

Офицер на службе, Наташа на работе, дома — бабушка и старший сын.

Бабушке — препараты для суставов на курс, Наташе — бальзам-чай-кофе, мальчишкам в этот раз ничего. Эх, я балда.

Теперь к однокласснице Витке.

— Доехала наконец. Сегодня останешься у меня, чтоб на часы не смотреть. И Мишу помянем...

— Витка, мне надо передать на Гладковку посылочку от Иринки.

— Так сейчас позвоним, если Юра дома, сам зайдет, заберет, а к Людмиле Ивановне ты потом заедешь.


Разговоры, разговоры...

— Витка, пусти в тырнет, мне надо найти человека, однокашницу Галку с матфака.

— Это тебе эту Галку надо найти? А чего ее искать, вот она. Мы с ней вместе работали лет 20 назад, столы наши рядом стояли. Давай, звони!

Я набираю номер, Витка забирает у меня телефон и начинает интриговать.

— Галина, ну вспомни меня! Вот твой стол был у окна, напротив Люда такая рыженькая, а рядом — я... Не-е-ет, я не Таня... Ну Галка, ну вспомни! А-а-а! Наконец-то! Ну да, я, да, Вика.

Все-таки удивительно тесен мир. Какие там пять рукопожатий! Достаточно просто руку протянуть!..

— Мишку убили, сволочи. Ну как же так! После Арсена ведь было понятно, что и других будут выцеливать!

Когда хоронили Арсена, народ шел рекой. Хоронили героя, огромная боль, огромная потеря. Растерянность.

На похоронах Мишки — поток людского горя. Мишка был наш — вот такой наш, родной, до последней черточки родной каждому. Он нас защищал, мы живем потому, что Мишка стоял за нас скалой! Это как каждому из нас в душу выстрелить!

Но растерянности не было.

Горе. Слезы глаза сожгли — нет их уже, слез.

Осталось ощущение сжатой донельзя пружины и бьющаяся в мозгу мысль: «Будьте вы прокляты, укры, будьте прокляты!»

Об обстоятельствах гибели говорят разное. Но вот накануне погиб Консул — и прощание было как раз в штабе «Сомали». В тот день всегда строго охраняемый штаб был открыт нараспашку... Впрочем, что гадать... Все равно найдут исполнителя, а заказчик понятен и так, явно же что без Украины не обошлось...







Ближе к полуночи начался обстрел города. Около часа укры долбили по Ясиноватой, Пролетарке, Гвардейке и Трудовским, потом пошла наша ответка.

Пора спать.

К слову, так было все дни: в 6 утра укры на час-полтора начинали обстрел дальних пригородов, к полуночи — часа-два стреляли по Донецку.


22 февраля

Ира и Лена собрали две сумки надобностей-полезностей, я тоже добавила, по дороге докупили пару куриц, едем в Енакиево проведать справного мужичка Димку. Ему уже полгода.

Сложно, конечно, Даше, ну да ничего, сдюжает, вырастит мужичка!

Дашка — умница-фельдшер с золотыми руками, скучает за своим отрядом, скучает по работе.

Вспоминали курьезный случай.

Дашка звонит Лене

— Я везу бойца в «травму», прозвонись, чтоб приняли срочно, я тут палец салом обвязываю.

— Даша, ты там не рехнулась от нервов?

— Палец оторвало. Льда нет, ничего нет, кроме замороженного сала. А чем захолодить?

В общем, в итоге палец в сале довезли, пришили.

Хорошо бы обратно доехать посветлу, дорога разбита. Так что пора.

Обратно поехали от большого ума по указателям. Получилось через Ясиноватский блокпост. Ну повезло, чо... Проехали в тихое время.

Жаль, не догадалась дать фотоаппарат Лене в руки, чтоб показать, что укры натворили. Дорога в воронках, вокруг дома — как с военной хроники времен Великой Отечественной...

Уже совсем вечером добрались на Петровку к Мире.


Мира — массажистка Божьей милостью. Я к ней напросилась попробовать поправить сведенную колом после всей езды спину. Но рассказать хочу не об этом.

Я впервые видела Миру такой.

Я была потрясена.

Вы видели влюбленных подростков, переживающих взрыв первой любви?

Вы себя такими помните?

А теперь представьте двух одиноких людей, ближе к полтиннику, встретившихся на войне, опаленных войной, чьи души возродила любовь, вернув им все эмоции и краски юности.

Гарику эта любовь помогла преодолеть страшное черепное ранение с тяжелейшей контузией, а Мира вдруг стала красавицей.

Они счастливы.

— Доченька, ну как же ты так! — шепотом однажды сказала Мире мама. — Что ж ты его называешь то Гарик, то Алеша! Нехорошо так ошибаться. Мужчины на такое обижаются!

Как они потом смеялись! Мира пыталась объяснить старенькой маме, что любимый не обидится, что его можно называть и позывным, и именем. Мама все равно такие вольности очень не одобрила, да...


Начало десятого. На Петровке каждый вечер в связи с обстрелами в девять отключают лифты.

Ну, потопали пешком! Хорошо, что вниз, а не вверх.

А на Текстильщике у Лены лифт работает, ура.

Теперь разобрать-рассортировать привезенное, чтоб Лене было проще раздавать.

Совсем малышовое, малявковское, девчачье, мальчишовское, обувка по размерам...

К двум часам ночи разобрались, наступило счастье!

Сегодня ВСУ лупят по ЯБП, аэропорту и Пролетарке.

Скорее спать!


23 февраля

А поеду-ка я ради праздника на российскую сторону к бабе Кларе, заберу свои сумки. Авось на границе очереди не будет!

Еду. Дождь хлыщет как из ведра — ледяной, со шквалистым ветром.

Но очереди на границе действительно почти нет.

Ну вот, сумки забрала, погранцы к медикаментам не придрались. Во-первых, на все были аптечные чеки, во-вторых, ничего неразрешенного не было.

Просто объемное все. Шприцы, катетеры, системы, мужские памперсы, витамины, капли в нос-глаза-уши, немножко кардиологических, ящик аминокапронки, лидокаин-спрей.


Позвонила Свете Волчковой доложиться, что все у бабы Клары забрала.

Света поделилась со мной радостью.

В Донецке есть ее подопечный парень Леша 36 лет с рассеянным склерозом. Он не ходит, веки не поднимаются. Чтоб открыть глаза, он верхнее веко приклеивает пластырем к брови.

Живут они вдвоем с мамой. У мамы разрушен тазобедренный сустав, и она тоже не ходит. Нужна операция, а купить эндопротез на две инвалидные пенсии нереально.

Леша второй год пытается по сети собрать деньги маме на операцию.

В прошлый приезд я у них была, чуток подсобила, чем получилось.

Сумму за имплант огласили жуткую. 185 000 рублей.

Но Света не сдавалась, верила, что деньги собрать удастся.

Удалось!

Операцию вызвался оплатить Захар Прилепин.





Ну вот, все хорошо, наконец все довезено.

Теперь можно окончательно собрать сумки и начинать развоз.

А у Лены за это время побывала уйма народу, мы одели-обули несколько многодетных семей, особенно я рада, что получилось одеть трех деток, которых воспитывает одна бабушка.

У Лены в подъезде ремонт, вывесили объявление о выключении лифта. Вот же засада! Не, я старенькая, чтоб бегать пешком на 9-й этаж. Так что ухожу я от вас, злые вы, без лифта.


Пора к доктору Ванечке, договорились на 16.00.

МСЧ в/ч не помню. Главное, что в Железнодорожной больнице.

Когда-то там перед фасадом росла шелковица, целый ряд. Крупная, сладкая, и черная, и розовая. Мы с одноклассниками летом каждый день туда бегали, часами висели на деревьях.

Думала, отдам сумки — и все. Ванечка попросил подняться в отделение.

А там под командованием начальника МСЧ Оксаны «праздник в рабочем порядке».

Очень серьезная барышня в погонах Оксана очень серьезно заявила, что сейчас все привезенное запротоколируют, поставят в реестр — и я могу в любой момент проверить, как расходуются лекарства.

Да Бог с тобой, Оксана! Расходуйте как нужно, а я послезавтра поеду в Ригу денежку зарабатывать, чтоб было на что ехать в следующий раз.

Но за наших защитников с удовольствем подниму с вами рюмку.

Удачи вам, ребята. Здоровья, сил и удачи!


Приехала к Иришке.

— Ну и где вы по Донецку катаетесь третий день? Вы что, забыли, что у вас здесь есть своя комната?

Не забыла, хорошая моя. Как же такое забыть, Иришенька!

Опять проболтали допоздна.

Скорее спать! Завтра много дел!


24 февраля

Арик с утра:

— А вы мне дадите джип поездить?

— Дам, если отвезешь меня к двенадцати к «Континенту».

— Договорились!

Ну, здравствуй, Вика-Русудан, незнакомая моя знакомая по смешной игрушке «Годвилль».

Решили далеко никуда не ходить, устроились в уютном кафе здесь же, в «Континенте».

Вика делает невероятных кукол.





Точнее, делала до войны.

Теперь, говорит, руки драйва не чувствуют. Для творчества нужен кураж, а его и нет...

Ничего, Вика, все вернется!

Вика живет в районе, который дончане называют «Вторая площадка».

— В августе 2014-го нас не просто обстреливали, нас в землю вбивали. Другого выхода, кроме эвакуации, не было.

На сборы дали два часа.

Вернулись домой мы только в апреле 2015-го.

Первыми пошли МЧС и коммунальщики.

Нашим коммунальщикам обязательно, когда война закончится, надо поставить памятник. То, что выпало в этой войне на их долю и то, как они держат Донецк в порядке — это вообще что-то нереальное.

Тогда, в 2014-м, обстрелами сразу разбили все электроподстанции, газопроводы, водоводы...

Люди бросали свои дома, забирая самое необходимое, что в руках унести можно.

В холодильниках квартир и магазинов оставались гнить какие-то продукты...

Под обломками разбитых домов остались мертвые животные и, страшно сказать, куски мертвых людей.

Когда мы стали возвращаться домой, — те, кому было куда вернуться, — над кварталами стоял непереносимый смрад. Плотный запах гари, пороха, гнили, разложения...

Ну, жить-то надо! И мы вместе с коммунальщиками все потихонечку вычистили, убрали, восстановили. Так что теперь, если у меня дома после обстрела не бывает воды, — та тю! Потерплю, и будет. Интернет есть, электричество есть, а воду мы научились запасать. Проживем!

Потрясает меня сила духа и жизненная стойкость дончан!

Вика, я очень жду твоих новых кукол. И весной мы с тобой обязательно устроим им фотосессию среди расцветающих донецких роз!


Теперь — домой, отобрать у Арика машину, и к Галине на «Первую площадку».

Галину я помню по универу, 30 с лишним лет назад.

Она плохо ходит, в ноге восемь болтов, кардиостимулятор, но энергична и жизненной активности на десятерых!

Болтает без умолку.

— В нашу девятиэтажку укры так удачно попали! Было три попадания. Один снаряд в крышу — и не разорвался! Второй — вот, в угол дома, но все быстро заделали. А третий, представляешь, насквозь через две пустые квартиры. И все целы!

А дети нашего двора какие замечательные!

Они летом устраивают для нас концерты, спектакли, восстановили детскую площадку.

Из поваленных обстрелами деревьев вместе с родителями сделали скамеечки.

Я слушаю, киваю — и чуть не рыдаю...

— Видишь, напротив обгорелый остов? Там был склад «Оболонь». Его ополченцы охраняли — просто потому, чтобы не было соблазна, что там может быть пиво. А там были только тара и запчасти, пива не было. Укры решили, что это какой-то оборонный объект, и пришла их ДРГ его брать. А потом брали эту ДРГ, бой был...

Мы с Галкой едем в «Донецк-Сити», в детский центр, там ее внучки как раз сейчас на репетиции показа моделей. Манекенщицы, не кот чихнул! Одной пять, второй три.

Устраиваемся в итальянском ресторанчике, болтаем о том-сем под пиццу и кофе.

Я в «Донецк-Сити» впервые. Нижние этажи с магазинами мазнула глазами. Красиво, но ничего эдакого, чего бы я в наших европях не видела.

А вот третий, детский — это просто чудо что такое.

Это мир детей, где все для детей, ради детей и на радость детям.

Народу, в основном детского, полно.

Обратно ехали через площадь Бакинских комиссаров.

Всюду видны следы обстрелов, но все убрано, все что можно восстановлено, что не подлежит восстановлению — снесено. Чистота и порядок.


И третий визит — на Гладковку, к маме одноклассницы.

Ай, порадовала меня Людмила Ивановна!

Прямо вот — навстречу топ-топ! Ходит! А ведь лежали почти неподвижно! Дай Бог здоровья и долгих лет доктору Сергею Яковлевичу Коровко!

Немножко поговорили, Людмила Ивановна передала для дочери в Москву серьги, я их, чтоб не потерять, встромила в уши.

Домик, знакомый с детства, преобразился. Поставили стеклопакеты и новые двери.

— А не зря? Ведь стреляют!

— А что теперь, не жить?

Что-то сегодня укры рановато начали. Только восемь вечера, а уже лупят по городу...

Ладно, поехала я. Наверно, послезавтра уже буду в Москве, доложусь обо всем Иринке.

По дороге домой с удовольствием слушала нашу ответку. Верю в мастерство наших артиллеристов, надеюсь, попали куда следует.

Дома Иришка сообщила, что завтра в увольнение приедут из-под Широкино на три дня два парня. У них семьи под украми, и в увольнение они приезжают, вот, к Иришке и Арику.

Ну и хорошо, я как раз в ночь собираюсь отбывать.

А сейчас скорее спать.


25 февраля

Никуда я не поехала, ибо настиг меня тот утрешний ЧИХ.

Температура, сопли, кашель, рвота, изжога... В общем, грипп в его кишечной модификации.

Блондинка с о-о-от-такенными голубыми глазами уже почти выздоровела, а я вот свалилась.

Приехали в увольнение Саша-Леша.

Мы их честно предупредили, что здесь заразно. Они только похихикали.


26 февраля — 2 марта

«Вырванные годы»... Грипп во всей красе. С обезвоживанием до судорог и понижения внутричерепного давления.

Ох уж эти блондинки!

Сквозь грипп наблюдала, как Леша и Саша проводят трое суток увольнения.

Парни выходили из дому только в «травму», проведать раненых однополчан.

Все остальное время сидели в интернете и лопали конфеты в невероятных количествах.

Спали часа по три. Говорят, жаль тратить время на сон, когда есть интернет и можно поговорить с друзьями, побродить по сети.

Спали ничем не укрытые.

Я однажды, проходя мимо спящих, попыталась укрыть.

В ответ — не надо, убери, жарко.

То есть разбудила парня.

Он отправился на кухню срочно заесть беду конфетами, и опять моментально заснул.


О чем еще должна рассказать.

Золотое Кольцо, где я жила, недалеко от ДМЗ. Каждое утро и вечер я слышала — нет! слушала! — заводской гудок.

Слушала как самую восхитительную музыку, как свидетельство того, что завод работает, завод жив, а значит — жив и будет жить Донецк.

Первого марта на предприятиях, перенятых под управление, выплатили зарплату, которую люди не получали все два месяца укро-блокады.

Все будет хорошо.

Донецк выстоит и будет жить свободно и счастливо!

Я в этом уверена.

Но главное, что в этом уверены героические люди, граждане ДНР.


3 марта

Вроде грипп немного сдался. Пора выйти из дома, заехать к Ксюхе, отдать наконец ей глико-тестер.

От Ксюлькиного мужа получила роскошный подарок — стандартный армейский паек.





Теперь, наконец, в Калининку — в нейрохирургию.

Доктора Коровко не застала, он на операции.

Мои сумки отнесли к старшей сестре Петровне.

Та сначала не поняла, что это за явление с котомками, а потом:

— Ой, так это вы та рижанка! Мы на ваших шприцах и катетерах жили два месяца! И снова? И это, и то, и еще... Вот теперь я прямо богатая принцесса!

Сергей Яковлевич тогда, в первый раз, мне все принес.

— Петровна, принимай.

— Откуда такие богатства?

— Не бойся, не ворованное, подаренное!

Петровне лет эдак за шестьдесят. Всю жизнь проработала в Калининке.

— Так вы, наверное, помните моего одноклассника Сашу? Ой, Александра Демьяновича Зубова?

— Конечно, помню! Золотой человек, никому не отказывал, за такие операции брался, где все отказывались. Так жалко, что в 2010-м уехал в Россию...

— Ага, он мне говорил, что его задолбало «гнойове запалення хробокоподiбного вiдхвiсття» вместо аппендицита...

Повспоминали, повздыхали, расцеловались... Доктора с операции ждать не стала, просто передала привет.


4 марта

5 утра. Ну вот и всё. Загостилась я в этот раз, пора и честь знать.

Около полуночи была уже на Московской кольцевой.

Долго думала, имею ли я право принести кому-то свой грипп. Поняла, что нет.

Решила ехать насквозь.


5 марта

По дороге пару раз останавливалась поспать на полчасика.

Доехала, чо...

На латвийской границе погранцы увидели Ксюхин подарок.

— Оу! Российский милитар! Запрещено!

— Та подавитесь.

Жалко было, конечно, но связываться — себе дороже.

Устала очень, скорее бы доехать.

Зато на «пограничном» адреналине бодренько без остановок доехала до дому.

Теперь скорее долечиться, восстановиться — и собираться в следующую поездку.

Председатель, не сердись! В следующий раз я не буду забывать фотик дома!
 

 

---

Благодарю всех, кто мне помог:

Маргаритка, Олеся, Васисуалий Лоханкин, Каменогорский, Frandrej, любимчик Валерка, Татула, доктор из Осло, неизвестный из Италии, доктор Кирилл, Иванка,

Trishhhh, одноклассница Ирина, Paolapooh, её сестра, доктор Валя из Пскова, доктор Галина, Филомена, Миельга, словак, Пашка из Армавира, еще кто-то, передавший мне 40 евро.

Спасибо вам, дорогие мои.

Вы самые лучшие на свете люди!

На таких мир держится!

 

---

 

P.S. Ура! Свершилось!

Сообщение от 14 марта Светы Волчковой:

Как мы и писали, операции — быть. И ждать нам осталось недолго — в четверг Валентину Петровну прооперируют. Операция сложная? Высокотехнологичная, оперировать будут три самых-самых врача травматологической клиники города Донецка — Вадим Игоревич, Дмитрий Йосифович и Павел Федорович!

Огромное спасибо всем, а именно — команде Захара Прилепина, благодаря которой стала возможной эта операция, для Валентины Петровны это была неосуществимая мечта, дома ее с нетерпением ждет сын — инвалид первой группы.





16 марта. Операция прошла нормально.

Люди, вы прекрасны! И вас, прекрасных, на свете много!