Неоднократно я писал о красоте, изяществе и мощи русского языка. Включение в его словарный запас многих новых слов народов, населявших одну шестую часть суши, обогатило его еще больше. А приобщение этих народов к знанию русского языка было не проявлением великодержавного шовинизма, а стремлением дать доступ этим народам к современному образованию, науке и культуре.

Более того, сложность русского языка, его фонетики, грамматики и орфографии развивала в детском возрасте когнитивные способности человека значительно эффективнее многих других языков. Знание коренными народами еще и своего языка облегчало для их детей освоение в дальнейшем и других языков, что позволяло им становится людьми, уважаемыми во всех странах — полиглотами.

Восприимчив русский язык и к словам в новых сферах научных исследований, если аналогичных терминов не было в русском языке. Как правило, это относится к словам из языков развитых цивилизованных стран типа английского, немецкого, французского.
 

Но в последнее время у меня создалось впечатление, что и некоторые другие языки тоже могут существенно расширить возможности русского, особенно при общении с людьми с больной психикой, так как создаваемое ими общество и управление им вряд ли можно считать разумными.

Можно ли назвать нормальной страну, где не профессия и квалификация ее трудовых ресурсов определяет положение человека в обществе и структуре управления государством, а лишь степень владения государственным языком?

Выше я упомянул полиглотов — людей, уважаемых во всех странах мира, поскольку их переводы позволяют прикоснуться к культуре, науке и образованию других стран. О каком пиетете к полиглотам можно говорить, если не зная государственного в Латвии ты становишься просто человеком низшей касты в обществе?

Полиглот ты или не полиглот, но не зная латышского, ты — просто недоглот, и твое место в обществе относится к категории негражданин. Попробуйте набрать это новое слово у С.И.Ожегова, такого слова там нет. А вы говорите — великий и могучий... А вот латышские националисты придумали и такое.


И будь ваше поли- хоть пяти-, десяти- и более язычным, если там нет латышского, все равно вы — недоглот. В лучшем случае — негражданин, ограниченный в человеческих правах по 80 позициям, от права избирать до возможности занимать определенные должности, вплоть до сантехника и дворника.

Даже если не потерявшие голову ваши коллеги закроют глаза на вашу языковую неполноценность, любой доносчик может сообщить в Комиссию по языку о вашей «дефектности», и ваши покровители понесут штраф за неисполнение закона.

Но если вы моноглот, знающий только латышский язык, вы — человек высшего сорта, поскольку всякие полиглоты, которые лезут в люди в Латвии, должны доказать свое право знанием государственного языка.

Причем высшую ступеньку в общественной иерархии вы все равно не займете, потому что для этого нужно быть потомственным латышом. Остальные прилизывающиеся к высшей касте могут занять более низкие места, которые распределяются в зависимости от категории знания латышского языка.
 

Вы спросите, сколько ступенек в языковой иерархии, которая определяет, кем вы можете быть в стране? Этих иерархических ступенек — три, и на каждой еще есть приступочка. То есть, в конечном счете, их шесть.

Вот одна из них (вдумайтесь, что здесь написано, только долго не думайте, в противном случае нормальный человек может просто свихнуться):
 

1-я степень высшего уровня (С1) — человек может свободно общаться, достаточно развернуто выражать и обосновывать свое мнение о различных темах, читает и понимает тексты различного содержания и сложности, может писать различные деловые статьи. Эта степень знания языка необходима руководителям, высококвалифицированным специалистам, медицинским и социальным работникам, преподавателям высших учебных заведений и педагогам, например, капитан, директор, главный бухгалтер, руководитель гостиницы, руководитель строительными работами, исследователь, архитектор, врач, хирург, программист, дирижер.
 

Вы можете представить себе положение высококвалифицированного специалиста в области передовых технологий и новых методов исследований, которых здесь, в Латвии, уже давно нет и знание которых преподаватель обязан передавать своим студентам, не имея даже терминологии на латышском языке?

Кем был бы здесь Корбюзье, не знающий латышского? Ему не доверили бы проектирование даже автобусной остановки!

А программист со знанием древнего «Алгола» и современных JavaScript, SQL или Python — разве это может компенсировать незнание государственного?

Особенно впечатляет квалификация по знанию латышского для дирижера. Как ты сможешь пиликать на скрипке в его команде, если кожей чувствуешь, что на С1 он не тянет, проявляя явное недоглотство? И донос о нарушении мировой знаменитостью закона страны должен последовать коллективный и немедленный! (Далее, вероятно, появится требование, чтобы его дирижерская палочка была изготовлена только из латвийской сосны.)

При таком подходе «патриоты» Латвии, дорвавшиеся до управления страной, скоро убедят вас, что лучше быть прирезанным хирургом-моноглотом, чем спасенным хирургом без знания языка на категорию С1...


Думаете, остальные пять ступеней знания латышского умнее?

Ну, возьмем первую ступень на нижней ступени А1. Сможет ли дворник подметать, если не получит, и самое главное — не поймет, как это делается, от самого высокого в языковой иерархии — моноглота? А сантехник уже на полступеньки выше в познании государственного — А2, хотя при любом уровне знания государственного в работе ему помогает русская ненормативная лексика...

И если вы заливаете нижнего соседа и из конторы прислали сантехника, прежде чем спасать соседа, вы должны испросить у сантехника удостоверение о знании языка, а если он оказался самозванцем, немедленно доложить об этом факте Комиссии по языку. Сосед не умрет, в худшем случае утонет, зато вы останетесь законопослушным и правильным гражданином своей страны.


Зачем столько издевки? Объясняю.

Я не в первый раз выступаю здесь с последовательными призывами к снижению накала между латышами и русскими в небольшой и все более сокращающейся нашей стране.

Всегда был защитником желания молодежи получать новые знания и реализации здоровых амбиций во всех сферах человеческой деятельности. И всегда подчеркивал (и мой опыт общения с молодежью это доказал), что интеллектуальные и деловые возможности у русский и у латышской молодежи, как и молодежи других национальностей нашей прошлой большой родины, — одинаковы.

Дать им проявить себя в избранной сфере деятельности — и есть основа развития государства.

К сожалению, «патриоты» умудрились настолько сузить эти возможности и направления в выборе интересной работы и приложения амбиций, что вся молодежь смотрит кто на запад, кто на восток.

И положение все усугубляется.

 

Основательно подтолкнули меня написать эту иронию два случая.

Однажды прошлой зимой я помогал своей супруге. Какое-то время она работала дворником с законной категорией А1 — при наличии диплома об окончании вуза. Я чистил за нее тротуар от снега, чему очень способствовали обе защищённые мною диссертации...

Тротуар был достаточно широкий, и чтобы люди не спотыкались о кучи снега, при приближении очередного прохожего я старался расчистить ему дорожку.

Прилично одетый человек с коляской, увидев мое стремление расчистить ему дорогу, с акцентом на русском поблагодарил меня. Вы думаете, у меня на лбу написано, что я русский? Нет. Но уверенность латышского населения, что дворниками должны быть только русские, а они — господами, постепенно въелась в их сознание. Как в Москве дворники — это таджики.

Второй случай произошел со мной в мае этого года. Мне нужно было узнать местоположение одного учреждения, которое находилось где-то в этом же районе. Навстречу мне шел с иголочки одетый интеллигентного вида человек лет сорока пяти. Извинившись, я обратился к нему на русском языке.

«Внешнеинтеллигент», видя, что перед ним человек вдвое старше его, на чистом государственном предложил мне повторить свой вопрос на латышском языке. Больше обращаться к прохожим я не стал.

Необходимое мне учреждение я нашел методом броуновского движения. Нашел, но горечь не прошла — и, глядя на сегодняшнюю Латвию, я думаю, она будет только возрастать.