Это слабая позиция, которую будет очень сложно сохранить в случае вхождения Центра согласия в правящую коалицию. Тогда быть "всем для всех" и партией "за все хорошее" станет невозможно. Возможно ли появление "русской" правоцентристской партии, которая будет действительно последовательно проводить фискально- и социально-консервативную политику?

Логика очень проста: у правоцентристского латышского избирателя выбор какой-никакой есть. У среднестатистического русского избирателя выбор очень ограничен. Либо "социал-демократический" Центр согласия, либо одна из латышских правоцентристских партий, которым также приходится ориентироваться на латышского национально-консервативного избирателя. Для многих русскоязычных это делает выбор крайне непривлекательным.

Называя эту партию "русской", я имею в виду, что она должна быть способна привлечь русскоязычных избирателей. В том числе приемлемой для них позицией по языковым и национальным вопросам, до сих пор достаточно актуальным в латвийской политике.

Надо признать, что вообще с либерально-консервативной политикой на постсоветском пространстве ситуация, за редким исключением, достаточно грустная. Два года назад я вместе с ребятами из молодежной организации Консервативной партии Великобритании принимал участие во встрече молодежных правоцентристских организаций в Берлине, IYDU Council Meeting 2010. Там были молодые представители Консервативной партии Великобритании, Республиканской партии США, Либеральной партии из Австралии, целого ряда правоцентристских партий из Европы, Африки и Южной Америки, всего было представлено 36 стран. Среди русскоязычных были только представители Правого дела из России и партии Юлии Тимошенко из Украины, что совершенно не впечатляло и не вселяло оптимизмa. И тех, и других убежденными и адекватными правоцентристами назвать сложно.

На этом фоне не удивляет отсутствие русскоязычных правоконсервативных политиков и в Латвии. Есть неестественная конструкция, в которой русские — "как бы левые", а латыши — "как бы правые". "Как бы" — потому что в ЦС есть много разных людей, иногда с неожиданно либеральными взглядами. С другой стороны, даже если "латышские" партии выступают на весьма левой платформе, как, например, Национальный союз, их все равно считают правыми. При этом нередко либерально настроенные русскоязычные политики присоединяются к "латышским" партиям, как в случае Лоскутова и Единства или в случае Домбровского и Партии реформ Затлерса. Появится ли в Латвии политическая сила, которая сможет объединить таких людей?

Я не вижу непреодолимых препятствий для появления такой силы, и на мой взгляд, это только вопрос времени. Ниже постараюсь объяснить, почему.

Появление такой партии возможно двумя способами. Либо регистрация совершенно нового движения новыми лицами, либо раскол Центра согласия и отделение от него наиболее левого крыла. Раскол может произойти, например, на почве сотрудничества в коалиции с такими партнерами, как Единство и ПРЗ. Это в оппозиции можно быть одновременно либералом и социалистом и выступать "за все хорошее". Возможное вхождение ЦС в коалицию неизбежно приведет партию к сложным решениям, которые могут быть совсем не по душе товарищам социалистам.

Такое амебообразное состояние Центра согласия вполне может сыграть на руку новой либеральной партии. Это должна быть идеологически последовательная сила, рассчитанная на образованную и достаточно успешную в современных латвийских реалиях аудиторию. Не очередной "народный фронт", выступающий за "все хорошее", а практичная и последовательная политическая сила, хорошо понимающая своего избирателя и осознающая, что количество таких людей ограничено.

Принципиальный защитник конкуренции в самых разных областях деятельности, свободного рынка, сокращения функций государства. Евроскептик в плане расширения полномочий Брюсселя и проевропейская партия в русле использования возможностей общего рынка. Социальный консерватизм в виде защиты семейных ценностей, христианских ценностей, осторожное отношение к иммиграции и т.д., на мой взгляд, также могут быть популярны среди избирателей такой партии.

Общий для правоцентристских партий скептицизм по отношению к государству может положительно срезонировать с настроением русскоязычного электората, который к латвийским государственным институциям относится с известным недоверием. Развитие конкуренции и рыночных подходов к решению государственных проблем может быть поддержано достаточно широким слоем малых и средних русскоязычных предпринимателей. То же самое касается дерегуляции, раздробления монополий и увеличения прозрачности государственных закупок.

Такая партия никогда не будет располагать такой же серьезной поддержкой, как у Центра согласия, однако она будет куда более удобным партнером для других правых сил, по крайней мере в вопросах экономики и финансов. При том раскладе, который мы имеем на данный момент, перспектива такой партии войти в коалицию была бы выше и чем у Центра согласия (никакой социал-демократии), и чем у Национального союза (никакого радикализма и опять-таки левых идей).

Полагаю, такой партии не стоит ассоциироваться с американским консерватизмом, это может сделать ее менее популярной. Можно было бы апеллировать к богатой истории русского либерализма, еще дореволюционного, но этого никто не помнит, об этом мало что знают, и вообще это мало кому будет интересно. Поэтому оптимальным вариантом, на мой взгляд, было бы ориентирование на европейские правоконсервативные партии. Апеллирование к успеху либеральных реформ в Швеции, Дании или Великобритании может найти понимание и поддержку.

Я полагаю, что такая политическая сила нашла бы своего избирателя, став компактной, но последовательной и прагматичной партией. На данный момент я не хотел бы уходить в дискуссию по поводу конкретных позиций такой политической силы по тем или иным вопросам. Например, должна ли такая сила действительно быть социально-консервативной или наоборот — более либеральной в социальных вопросах. Я бы хотел просто обозначить очевидную необходимость в политической силе, способной объединить русскоязычных правоцентристских избирателей — без необходимости идти на слишком много компромиссов по национальным вопросам.