В начале тридцатых годов прошлого века священник Александр Ельчанинов напишет в своем дневнике:
Закон любви требует от человека соблюдения евангельских заповедей в своей жизни для приобретения благочестия, которое делает его счастливым в земном бытии и открывает дорогу в Царство Божие. Еще славянофилы в своих исследованиях доказали, что полнота духовной жизни русского человека достигается путем сохранения своей культурной идентичности, которая является наилучшей для него формой для исполнения евангельских заповедей (2,3).

Механизм формирования русского самосознания работает в том случае, если в семье и школе организован процесс воспитания культурной идентичности у детей. При сокращении национально-культурного компонента в государственных школах необходимо создавать негосударственные центры, особенно в условиях, когда русские школы, начиная с 7-го класса, переводятся на латышский язык обучения.
 

Опора на закон духовной любви требует направить наши усилия на создание таких форм, которые создадут необходимый потенциал духа для поддержания русского самосознания в диаспоре.

Это одна из точек роста русской культурной автономии, пока в полной мере не активированная.

Мы регулярно слышим заявления ряда активистов общественных и политических организаций, что их слова и дела направлены на защиту интересов латвийской русской диаспоры и для них нет ничего важнее сохранения школьного образования на русском языке. Но почему то энергия активистов направлена в основном на протесты, тогда как сохранение предполагает создание программных модулей (в школах) и центров (при общественных организациях) по расширению культурно-образовательного пространства сохранения русского самосознания.

Складывается впечатление, что некоторые активисты элементарно не понимают научных оснований своей деятельности, ведь их усилия направлены исключительно на сохранение русского языка, причем в отрыве от культурной идентичности. Такой разрыв культурной традиции — проявление либерального мировоззрения, характерного для русскоязычных космополитов и он обречен на неудачу.
 

Причина в том, что язык не является определяющим фактором конструкции «русская школа», хотя без него никак нельзя, определяющим фактором является русское самосознание, в основе которого — православные духовные идеалы.

Можно говорить на красивом русском языке и не быть русским по духу, а значит и носителем русской идентичности. Русское самосознание — категория духовного мира и его невозможно защитить и сохранить только политическими и правозащитными методами, направленными исключительно на сохранение русского языка. Русское самосознание создается не юридической базой, а духовно-культурными элементами русских традиций в содержании семейного, школьного и внешкольного образования.

Сохранение русских традиций в школьном образовании предполагает организацию сотрудничества родителей и общественных организаций со школами. Только школы могут поставить перед властями требование, подкрепленное родительскими заявлениями о сохранении русского языка и формирования русской культурной идентичности у детей, в первую очередь на уроках по предметам с русскими культурными компонентами — визуального искусства, музыки, социальных знаний, географии, истории, гуманитарных аспектов естествознания, во вторую очередь — во внеурочной работе.
 

Для этого нужен профессионально-педагогический диалог со школами и властями, а его пока нет. Ау, защитники из родителей — может быть, попробуете поработать в этом направлении?

Следует также иметь в виду, что православные духовные идеалы могут быть доминантами мировоззрения и поведения не только у верующих в Бога, но и у атеистов, как это было в советское время. Многие советские люди считали себя атеистами, но стремились жить по евангельским заповедям, в то время именуемыми «моральным кодексом строителей коммунизма».

Потому что русский — не обязательно православный, но обязательно стремящийся соблюдать православные идеалы — правдолюбие, кротость, братолюбие, милосердие, миролюбие, трудолюбие и другие, как нравственные правила в своей жизни. В этом и заключается главная тайна русской души — стремиться жить на земле по небесным правилам — относится к ближним как к самому себе. Эти правила заложены в цивилизационных культурных традициях, которые и составляют основу русского стиля жизни.

Исходя из такого понимания русского самосознания, возникают вопросы к их защитникам.

Например, такой — можно ли сохранить русский язык в преподавании в школах, если сами школы в этом сохранении никак не участвуют? Или такой — какие модели сохранения русского самосознания предлагают защитники, где они работают, можно ли с ними ознакомиться, перенять педагогический опыт? И еще такой — насколько родители, дети и педагоги в школах заинтересованы в сохранении русской культурной идентичности и что для этого предлагают защитники?

И на подобные вопросы мы не слышим не только убедительных ответов, мы не слышим вообще никаких ответов. Получается, что защитники русских школ не имеют конкретных представлений о состоянии объектов своей защиты. Странно, правда?

Удивляет вера лидеров защиты в «эффект больших величин», не имеющий под собой никакой научной логики. Суть «эффекта» — необходимо постепенно нарастить количество участников акций протеста до ста тысяч и тогда власти вынуждены будут отменить или смягчить законодательно принятую латышизацию русских школ. Вопрос к лидерам — это вам сами власти сказали, что при ста тысячах протестантов они отменят латышизацию или вы сами выдумали? И кстати, почему сто тысяч, а не пятьдесят или триста?

Такие расчеты — демонстрация элементарного невежества, полного непонимания механизмов влияния на власть.
 

Власти реагируют только на такое недовольство общества, которое выражает значительная часть электората самой власти. Участники протестов против принудительной латышизации русских школ не являются электоратом власти и поэтому на них особого внимания не обращают.

Более того, власти заранее просчитали максимум того, что защитники смогут привлечь к участию в протестных акциях. Просчитали и успокоились — каким бы не было это число, оно не приведет к изменению отношения электората самой власти к ней.

Энергию протестов уже давно необходимо было перевести в организационные формы для налаживания сотрудничества между школами, родителями и общественными организациями. Нужна серьезная, длительная и кропотливая организационная работа, результатом которой должен стать сетевой субъект хранителей латвийского русского мира.

Под русским миром здесь понимается общее информационное поле русского самосознания, которое формируется носителями русской культурной идентичности, как совокупности духовно-культурных идеалов.

Особую тревогу вызывает отсутствие у защитников какой-либо концепции деятельности, основанной на исторических примерах сохранения русского самосознания в российском и зарубежном опыте работы. Защитники русского мира ведут людей туда, сами не очень понимая куда, ведут так, сами не очень понимая, как. А ведь нам известно, что: «…если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15:14)».

Первым условием преодоления идейной нищеты является наличие концептуальных оснований социокультурной деятельности. Шансы достижения положительного результата возрастают у тех, кто моделирует вариативные пути достижения цели. Надо напомнить, что социокультурная деятельность, к каковой относится и защита русских школ имеет теоретические основания и опыт, причем не только латвийский.
 

Протесты — это лишь часть этого опыта и даже не решающая проблемы, нужны другие механизмы.

Для поиска, обсуждения и оформления подобных механизмов следует создавать рабочие группы, проводить семинары и конференции. В результате оформляется концепция, понятная, конкретная, доступная для ознакомления любому и каждому. Вас приглашали на заседания рабочих групп по созданию такой концепции? Вы знакомы с такой концепцией защиты русских школ, вам понятно, какими путями будет достигнуто решение актуальных проблем? Нет, но работа над такой концепцией кипит?

Проведение отдельных разовых мероприятий возможно и без концепции, но планировать стратегию и тактику сохранения русских школ на длительный период без концепции невозможно. В XIX веке славянофилы и их сторонники организовали работу над созданием концепции сохранения русского самосознания. И такая концепция была создана ^(2,3). Что знают об этой концепции наши активисты, что из нее реально применимо сегодня для защиты русских школ?

Концепция должна состоять минимум из трех частей.
Создание подобной концепции поможет самим лидерам и активистам русского мира Латвии запустить реальные механизмы сохранения русского самосознания. И тогда усиление латышизации в какой-либо части культурной автономии будет рассматриваться в контексте общих ее возможностей противодействия. Сегодня таких общих возможностей нет и это — главная проблема.

В латвийской русской диаспоре много «пророков», много «все знающих» и «все понимающих», у нас есть даже «знающие все тайны мира», найдутся и те, кто «может горы переставлять». Вот только мало в нас самих духовной любви, поэтому отвечать добром на зло, у нас пока получается очень слабо, а ведь именно в этом и заключается механизм сохранения русского самосознания.

Первым в русской истории отвечать добром на зло начал равноапостольный князь Владимир и мир вокруг него начал преображаться. Он показал пример успешных преобразований на основе духовной любви.

Поэтому создание русской культурной автономии нам необходимо, прежде всего, для укрепления в нас самих духовной любви, с помощью которой только и возможно создание общественного компенсатора для сохранения русского самосознания у детей и взрослых.