Несколько дней назад я опубликовал статью о том, как латышская журналистка ищет несуществующего собеседника в русской среде, с которым она могда бы обсудить проблемы и совместно предложить компромиссы. Очевидно, такого найти невозможно. Но это не значит, что нам надо отказаться от поиска разумной стратегии разговора с латышской общиной.

На самом деле искать особо нечего, все уже было сказано. 31 марта 2018 года на Вселатвийском родительском собрании с речью выступил Владимир Линдерман. Передаю ее так, как запомнил, очень надеюсь, что не перепутал.

Ключевая идея этой речи заключалась в том, что бесполезно сегодня искать в латышской среде союзников в борьбе за сохранение образования на русском. Конечно, отдельные сочувствующие есть, кто-то из них пришел на собрание, даже выступал. Но при всем уважении к позиции этих людей, они составляют ничтожное меньшинство в латышском обществе.

А латышское общество существует очень комфортно. Проблемы русских детей его совершенно не волнуют. Жизнь в Латвии благополучна, страна вступила в Евросоюз и НАТО, ей ничто не угрожает.
 

Это несимпатичное, но вполне естественное мещанское равнодушие, которое очень трудно поколебать жалобами.

Латышей убедили, что всю свою историю они были гонимыми, и они даже не могут себя представить в роли гонителей – просто отмахиваются от нее.

Поэтому важно создать дискомфорт в их самоощущении. Прозвучало даже слово «угроза». То есть, если рядовой латыш поймет, что запрет образования на русском делает его жизнь менее уютной, то он задумается, насколько лично ему нужно, чтобы русские учителя учили русских детей на латышском.

Власть по достоинству оценила речь Линдермана. 8 мая того же года на него вдруг напали четыре человека, повалили на асфальт – оказалось, что это задержание. Полиция безопасности потребовала ареста, суд сначала согласился, потом апелляционная инстанция отменила решение, но две недели на нарах Владимир провел.

В апреле этого года дело было полностью прекращено за отсутствием состава преступления.

Линдермана поздравляют, предвкушают, как он теперь сдерет с государства кучу денег в виде компенсации. Все это очень приятно, но стоит вернуться к сути речи. Теперь мы знаем, что в ней ничего преступного не было – надо идти дальше. Подумать, какие аргументы могут заставить оппонентов изменить позицию.
 
Поэтому напрашивается ответый шаг: демонстировать, что для нас эта государственность никакой ценности не имеет. Поскольку государство с нами не считается, мы его любить не обязаны. Разумеется, мы не предпримем никаких насильственных действий. Не только потому, что чтим законы, но и потому, что являемся принципиальными противниками насилия.

У нас есть прекрасный образец для поведения – именно так жили латыши в советское время. Делали карьеру, заученно говорили правильные слова, старательно учили русский. И мечтали, что вся эта фальшивая жизнь рухнет, и они заживут так, как им на самом деле хочется – в независимой Латвии. Совершенно не случайно лидером этой Латвии стал главный идеолог Латвии советской Анатолий Горбунов: человек удачнее всех своих сородичей замаскировался и за это был уважаем народом больше других.

Но вот дальше существенное отличие. Советским латышам имело прямой смысл маскироваться. СССР однозначно считал, что в руководстве национальных республик должны стоять национальные кадры. У нас такого стимула нет – карьеру в Латвии инородцу сделать трудно, да и не так уж мы зависим при капитализме от удачной государственной службы.
 

Поэтому мы вольны вынуть фигу из кармана и ее нахально демонстрировать. Хуже уж точно не будет. А может стать и лучше: людям неприятно жить, когда к их ценностям относятся пренебрежительно.

Убогость советской пропаганды заключалась в том, что она обманывала сама себя. Советские лидеры были искренне убеждены в том, что лесть и верноподданная риторика, которую они слышат из братских республик, искренняя. И для них было огромным шоком увидеть, что все эти подхалимы в мгновение ока от них отвернулись, как только почувствовали слабость вчера еще железной руки.

Похоже, что нынешняя номенклатура живет в той же иллюзии. Если в Латвии проживает примерно 700 000 русскоязычных, а на митинги протеста выходит пять тысяч, то она самоуверенно считает, что остальные 695 тысяч ничего против ее политики не имеют.

Поэтому все, что от нас требуется – это продемонстрировать свою истинную позицию. Иногда это удавалось, и каждый раз останавливало атаку на русскоязычных. Могу вспомнить массовые акции 1998 года – тогда и возникла традиция 9 Мая, как главного праздника русскоязычной Латвии, десятитысячные демонстрации школьников в 2004 году. Но особенно – референдум за русский язык, на котором за него проголосовали практически все русские избиратели.
 

Последнее событие особенно эффективно. Потому что тогда мы повели себя именно так, как привыкли действовать латыши: без шума и мордобоя показать свое истинное отношение к важнейшей ценности этого государства.

Теперь надо продолжать. Информационный повод, подобный референдуму, придумать трудно, нам все стараются запретить. Надо просто переходить на уровень личного общения, который у каждого из нас имеется. Спокойно говорить собеседнику – ты уж извини, мне здесь очень нравится и никуда я никогда не уеду, но государство ваше мне давно поперек горла стоит. Вот если бы оно со мной считалось, то и я к нему бы иначе относился.

Нет сомнений, что такая тактика может дать положительный результат. Потому что жить в государстве, которое тебе дорого, но которое терпеть не могут твои соотечественники, уважаемые во всех остальных отношениях люди, очень неприятно. Важно только, чтобы собеседник понял: так думаешь не только ты один – так считают все 700 тысяч.

Кстати, в соответствии с этой же логикой многие латвийские русские во время Атмоды поддержали независимость Латвии. Дескать, соседи так сильно хотят этого – почему бы не пойти навстречу...
 

Проблема в первую очередь в нас самих. Ужасно, что наша самая представительная партия называется «Согласие» и проповедует противоположные ценности: за кусочек власти готова согласиться со всем, что делают с инородцами.

Но дело даже не в согласистах, благо они быстро теряют популярность после коррупционных скандалов. Дело в широко распространенном стремлении отмежеваться от «радикалов», которые поднимают руку на, казалось бы, святое – на латвийскую государственность. Причем даже не в каких-то действиях, а просто в абстрактных рассуждениях.

Был такой старый анекдот. «Рабинович, как вы относитесь к нашей социалистической родине?» «Очень хорошо отношусь, как к жене родной: немного люблю, немного боюсь, а главное – хочу другую!» Парадокально, что этот Рабинович по нынешним временам невероятный вольнодумец.

В общем, друзья, начинать надо с себя. Понять, что является ценностью для тебя и твоих близких, а что такой ценностью не является. И планомерно доводить эту несложную мысль до живущих рядом.
 

---

---