---

Часть 1. 17 сентября 1939 года — День Воссоединения белорусского народа. Рижский мир

---

 

Как известно, в 1918-1919 годах, благодаря большевистскому перевороту в России, поражению Центральных держав и развалу Австро-Венгерской империи, на восточноевропейском пространстве между Одером, Влтавой, Дунаем и Днепром произошли решительные изменения политического ландшафта.

Впрочем, всю эту кровавую кашу с провозглашением Венгрии, Чехословакии, Югославии, боями и походами, подавлениями восстаний и мятежей, расстрелами и прочими издержками рождения Нового Мира — мы пропустим.

Нас сегодня интересует один простой вопрос — почему Западная Белоруссия стала частью Польши, и отчего в 1939 году ею с удовольствием быть перестала.


Поначалу ничто не предвещало такой беды — Белоруссия по умолчанию считалась (в том числе и странами Антанты) РОССИЙСКОЙ территорией, и, в отличие от Западной Украины, её будущее в составе российского государства ни у кого — кроме, разве что, небольшой кучки общественников, провозгласивших Белорусскую народную республику под патронатом кайзера Вильгельма II, — сомнений не вызывало.

Ни у кого — кроме пана Юзефа Пилсудского и его немногочисленных сторонников.

Предводители Антанты изначально согласны были с воссозданием государства польского народа — о чём ими был подписан соответствующий протокол; восточной границей сего политического новообразования западные «отцы-основатели» Польши полагали этническую границу между территориями, населенными поляками, и территориями, где большинство населения НЕ ГОВОРИЛО по-польски.

Правда, Версальский договор, подписанный Польшей 28 июня 1919 года, гласил, что восточные границы этой страны должны быть «определены в дальнейшем».

Но поскольку к концу 1919-го ситуация на советско-польской границе резко обострилась, то 8 декабря 1919 года Верховный совет Антанты принял «Декларацию по поводу временной восточной границы Польши», согласно которой пограничная линия между РСФСР и Польшей должна была проходить в средней части по реке Буг, от Гродно через Брест и далее в Галицию.

 

Отчего же обострилась ситуация на советско-польском рубеже?

Оттого, что к этому времени «приказала долго жить» Украинская народная республика Симона Петлюры, разгромленная большевиками; остатки «самостийников» бежали за Збруч, и, таким образом, польские войска, до этого поставившие кровавую точку в короткой истории Западно-Украинской народной республики, вошли в соприкосновение с Красной Армией.

И тотчас между двумя недружественно настроенными друг к другу армиями начались конфликты — причем иногда весьма интенсивные, с использованием артиллерии крупных калибров.

Хотя к этому времени Польша оккупировала ВСЮ территорию, до 1914 года бывшую австрийской — но полякам в те дни этого было уже мало!
 

Поляки полностью заняли территорию бывшей австро-венгерской провинции Галиция — которая на западе граничила с прусской Силезией, на юге шла по северным отрогам Карпат, на севере пролегала по Висле (от её истоков до Сандомира), затем по Сану, и вдоль южного края Полесских болот — до Сокаля, от которого, всё круче забирая на юг, через Броды и Збараж, доходила до Збруча — по которому и шла до слияния последнего с Днестром.

До 1918 года под австрийской властью находились такие «украинские» города, как Львов, Самбор, Тернополь, Стрый, Коломыя, Дрогобыч, Станислав (ныне — Ивано-Франковск); царская Россия на нынешней Западной Украине владела Луцком, Ровно, Житомиром, Хотином, Каменец-Подольском, Винницей, Проскуровым (ныне — Хмельницкий) и небезызвестным городом Бердичевым.

То есть Галиция — вернее, Восточная Галиция, территория за Саном, населенная украинцами — была «австрийским наследством», захваченным поляками в качестве трофея. И над этим «наследством», что важно, власть Москвы не простиралась НИКОГДА.

Прошу это заметить и, как говорится, «занести в протокол».

До 1569 года эти земли принадлежали Великому княжеству Литовскому, с момента заключения Люблинской унии и до 1795 года — Польше, затем отошли Габсбургам. И если для моей прабабушки «батюшкой-царем» был Николай II, то для такой же бабушки, жившей ста пятьюдесятью километрами южнее, «обожаемым монархом» был
Франц-Иосиф I.

Австрия на восточно-галицийских землях создавала СВОЮ Украину — радикально отличную от русской Малороссии! И именно из этой «австрийской Украины», любовно взлелеянной Габсбургами, и вырос ядовитый куст нынешнего киевского режима…


А вот земли Западной Белоруссии вошли в состав Российской империи в 1795 году, и к моменту крушения дома Романовых пребывали в её составе более ста двадцати лет — то есть четыре поколения белорусов прожили под властью российского двуглавого орла.

Соответственно, и менталитет, и «коллективное бессознательное» на этой территории стали русскими, и не просто русскими, но русскими имперскими.

Тем более — белорусским крестьянам было за что быть признательными царям: после польского восстания 1863 года на землях Северо-Западного края была проведена массовая конфискация собственности у польской шляхты, поучаствовавшей в оном мятеже, секвестрированные же поместья были разделены между белорусским крестьянством (в массе своем поддержавшим законную власть).

Пан Пилсудский, получив в Версале согласие победителей на создание польского национального государства, решил этим ни в коем случае не ограничиваться — и, подчинив себе все этнически польские территории, в апреле 1920 года приказал своим войскам вторгнуться в РУССКИЕ пределы — то есть на территорию бывшей Российской империи.

Хотя никакого права на земли восточнее Збруча, Сана и Буга новорожденное польское государство не имело!

Поэтому войну 1920 года можно однозначно трактовать как польскую агрессию на исконно русские земли — что бы ни твердили в свое оправдание поляки…

 

Но все же эта война носила двойственный характер.

Южнее Припяти бои советских и польских войск были, если говорить откровенно, «войной за австрийское наследство», в которой обе стороны пытались установить свой контроль над ставшей в 1918 году «бесхозной» территорией.

И на самом деле не имело значения, что вышеозначенная территория была населена «австрийскими» украинцами, попытавшимися организовать собственное государство — летом двадцатого года на восточно-галицийской равнине главенствовало «право сильного»!

А вот севернее Припяти, в Белоруссии, советско-польская война носила национально-освободительный характер — ибо здесь русская армия (пусть и называвшаяся Рабоче-Крестьянской Красной, не важно) отвоёвывала у алчных оккупантов РУССКИЕ земли.

И катастрофа Красной Армии на Висле, разгром Западного фронта, и паническое бегство его остатков за Березину — для Западной Белоруссии означали совсем иное, чем для Западной Украины!
 

По Рижскому мирному договору поляки южнее Припяти получили ту территорию, которая НИКОГДА НЕ БЫЛА РУССКОЙ (впрочем, они также захватили русскую Волынь, но этот регион никогда особого значения не имел), а вот севернее — захватили изрядный кусок бывшей Российской империи, населенный НЕпольским населением.

И если для галичан власть поляков была, по большому счету, делом привычным (ибо поляки и во времена Австро-Венгрии были на этой территории ВЛАСТЬ ПРЕДЕРЖАЩИМ этносом, из поляков в основном набирались кадры местной администрации, польским помещикам принадлежала земля, а польский костел управлял униатскими приходами) — то для белорусов власть Польши была делом немыслимым, Богопротивным и чем-то дьявольским.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что 17 сентября 1939 года белорусы встречали русские танковые колонны цветами, а этот день навсегда стал для белорусского народа Днём Воссоединения Нации…

 

---

Окончание следует

---