ЛАТВИЯ. БОРЬБА С ИСТОРИЕЙ

10.09.2022

Алла  Березовская
Латвия

Алла Березовская

Журналист

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ…

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ…
  • Участники дискуссии:

    7
    29
  • Последняя реплика:

    больше месяца назад

После публикации в СМИ инициативы некоего молодого олуха о сборе подписей за «отъем имущества» и депортацию из Латвии  «инакомыслящих», я предложила всем подписантам (а их более 7 тысяч уже) освежить в памяти некоторые страницы из истории Латвии.

Возможно, эти люди были не в курсе, что когда-то все это здесь уже было… Всем, кто меня попросил, я вчера отправила по электронной почте три главы из «ЗАПИСОК ЭЛЬМАРА РИВОША» в формате пдф — на латышском, русском или английском языках. По моему глубокому убеждению, это одно из самых сильных документальных свидетельств о Холокосте в Риге.

      Книга Ривоша была опубликована на 3 языках в 2006 г. О работе над ней мне рассказывал живший в Юрмале редактор издательства, доктор исторических наук Григорий Смирин, (увы, его уже нет с нами – умер в 2017 г.). Он же передал мне сканы фотографий. Во время работы над статьей о судьбе Эльмара Ривоша, я познакомилась и с его дочерью от второго брака Натальей Кажей, побывала у нее в доме в Риге на ул. Кулдигас, в том самом, где когда-то жил скульптор вместе со своей первой еврейской семьей. Его мать, жену и двух маленьких детей убили нацисты и их местные пособники во время второй акции в Рижском гетто – в декабре 1941 г…

    Статью свою здесь прилагаю, она была опубликована в российском  журнале в 2012 г., ее можно найти в Интернете. Но, возможно, нельзя открыть. А вот многие фотографии я здесь выставляю впервые, в том числе и сделанные мною в 2012 г. в доме Ривоша. Его дочери Натальи, к сожалению, тоже уже нет в живых, она умерла в августе 2018 г.  Где сейчас живет внук бывшего узника гетто Раймонд Кажа, и чем он занимается, честно – не знаю. Буду рада, если он вдруг откликнется, или … не очень рада. Вдруг и он тоже окажется в числе подписантов петиции «о решении» очередного национального вопроса в Латвии? Сегодня уже ничему не удивлюсь. Только скорблю…

     Статья большая, за что приношу свои извинения, но сокращать  не могла, все написанное кажется важным, это как резать по живому. Тем не менее, перед тем, как смотреть картинки, все же советую прочесть текст до конца. Обещаю — только в этом случае фотографии  оживут и сами по себе многое вам поведают…

1950-е ... Рижский скульптор ЭЛЬМАР РИВОШ, ВЫЖИВШИЙ УЗНИК РИЖСКОГО ГЕТТО
ЭЛЬМАР РИВОШ. ЖИЛ БЫЛ СКУЛЬПТОР

Каждый год 4 июля в Риге у мемориала Большой  хоральной синагоги на улице Гоголя собираются жители города, депутаты, дипломаты, гости латвийской столицы, чтобы принять участие в траурной церемонии в честь Дня памяти жертв геноцида еврейского народа в годы Второй мировой войны.

В 1941 году в этот день, вошедший в историю как «хрустальная ночь», в Латвии были сожжены 8 синагог вместе с согнанными туда живыми людьми. Только в одной рижской синагоге тогда сгорели около 400 человек, в основном женщин, детей и стариков.

Акция была выполнена командой добровольцев из числа местных патриотов, командовал которыми один из самых жестоких нацистских приспешников – Виктор Арайс, на совести этой латышской команды СД несколько тысяч взрослых и детей, уничтоженных за годы немецкой оккупации… За 1941-44 годы было уничтожено почти все еврейское население Латвии: из более чем 70 тысяч евреев, оставшихся в оккупации, в живых осталось около тысячи. В числе уцелевших был и замечательный скульптор, работавший до войны на рижской Кузнецовской фарфоровой фабрике, Эльмар Ривош. Его работы хранятся в музеях Латвии и частных коллекциях.

СЛОН И РЫЦАРЬ

На «Кузнецовке» Эльмар с 1935 года до начала войны был руководителем скульптурного цеха. Его работы выставлялись в Париже и Кенигсберге. Ривош считался хорошим мастером, особенно ему удавались фигурки зверей – Эльмар с детства был страстным «голубятником» и «собачником».

Однажды в Ригу приехал знаменитый цирк Гагенбека, гвоздем программы которого были три дрессированных слона.  Ривош решил воспользоваться живой натурой, с позволения начальства фабрики он целый месяц фактически проработал вместе с дрессировщиками. Часами сидя в ложе с блокнотом в руках, скульптор делал зарисовки. Как-то раз ему даже разрешили забраться на спину самой смирной слонихи. А когда мастер принес директору цирка двух слонов, отлитых в фарфоре, восторгам не было конца!

Даже сегодня, спустя почти 75 лет, слон работы Эльмара Ривоша с лихо задранным кверху хоботом, по праву считается одним из лучших произведений фарфоровой анималистической пластики. А тогда молодому скульптору за его талант и любовь к цирку подарили контрамарку на двоих, и в течение года он бесплатно посещал все премьеры…

Однажды по личному заказу владельцев фабрики Кузнецовых, Эльмар изготовил скульптуру  рыцаря на белом коне — литовского князя Витовта. Восхищение работой скульптора выразил сам хозяин фабрики. Было изготовлено всего лишь несколько подарочных экземпляров, которые предназначались для  почетных гостей «Кузнецовки». Одна из скульптур до сих пор хранится в запасниках Национального музея истории Латвии.

До 35 лет Эльмар Ривош жил как обычный человек, занимался любимым делом, которому когда-то обучался на архитектурном факультете Латвийского университета и в Академии свободных искусств в Париже. Дома общались в основном по-русски, но Эльмар без акцента говорил на латышском и немецком, что позже не раз спасало ему жизнь. Ривош был женат на красивой, умной и веселой женщине. Аля, — так звали музу рижского скульптора, родила ему в 1937 году сына Диму, а через три года дочь Лиду. Семья жила в Риге в небольшом уютном двухэтажном домике на ул. Кулдигас, держали кота, двух собак и пару десятков голубей.

Все их благополучие рухнуло, когда началась война. 22 июня 1941 года Эльмар записался добровольцем в качестве мотоциклиста-вестового в рижскую Рабочую гвардию. Борьба с врагом в один миг стала для него важнее любимого дела. Он пытался уговорить Алю уехать вместе с детьми в Россию, пока это еще было возможно, но она отказалась: не хотела бросать стариков-родителей. Он не стал настаивать, чего себе потом никогда не мог простить…

Незадолго до прихода фашистов, в Латвии начали действовать их сторонники из местных патриотов. Отряды боевиков нападали на отступавших красноармейцев, обстреливали бойцов Рабочей гвардии, преследовали беженцев, пытавшихся эвакуироваться… В город немецкие войска вошли 1 июля, одни их встречали с цветами, другие – с ужасом и страхом.  «У немцев все делается по «закону», — запишет в своем дневнике Эльмар Ривош. – Евреи и коммунисты на законном основании становятся вне закона. Воры собак не любят, но когда вор забирается в чужой огород или собирается взламывать двери, то он собаку угощает. Немцы латышам бросили кость – евреев. Латыши зубами в эту кость вцепились. Кость оказалась жирная. Пир горой…»

Вскоре из числа добровольцев была создана латышская вспомогательная полиция порядка – Hilfspolizai, бойцы которой носили на рукаве зеленые повязки, за что их называли «повязочники». С благоволения немецкого командования они рьяно взялись за «решение» еврейского вопроса по всей Латвии. Но сначала им было дозволено вдоволь поиздеваться над беззащитными людьми, безнаказанно их грабить, насиловать, избивать и убивать.

Они врывались в квартиры, где проживали известные и до недавнего времени уважаемые в городе евреи — адвокаты, врачи, владельцы магазинов, аптек, салонов. Жильцов сгоняли в одну комнату, обыскивали  помещения, забирали ценное и уходили, чтобы вернуться через пару дней. Налеты на квартиры нередко сопровождались арестами мужчин.

Ривошам в этом плане повезло немного больше других благодаря соседям, чей шикарный двухэтажный особняк располагался как раз напротив их скромного домишки. Хозяева – две семьи Розенталей, принадлежали к высшим слоям общества. В 1940 году одну из них, как ненадежный элемент, арестовали и депортировали советские власти, через год за оставшееся семейство взялись ставленники нового режима.

За одну ночь в их доме в поисках наживы старались побывать по несколько различных «патрулей». Выходя с богатой поклажей от Розенталей, «ленточники» упирались в неказистый с виду домик Ривоша, иногда все же заглядывали к нему, но, оглядев скромную обстановку, с презрением поворачивали обратно.

ГОРОД В ГОРОДЕ

В Риге началась регистрация евреев, 28 июля 1941 года были введены правила, в соответствии с которыми они должны были носить слева на груди  шестиконечную желтую звезду диаметром 10 см. В сентябре вышло распоряжение о необходимости ношения желтой звезды еще и на спине. Им запрещалось ходить по тротуарам, лечиться в больницах, стоять в очередях в магазинах вместе с другими покупателями, ездить на транспорте.

    В местных газетах началась дикая травля еврейского населения под лозунгом «Убей жида!». В патриотах, желающих воплотить этот лозунг в жизнь, недостатка не было, так что, немцам практически не пришлось беспокоиться, всю грязную работу за них в Латвии делали местные «арийцы», как их называл в своих записках Эльмар Ривош. Но среди латышей нашлись и другие — смелые люди, которые, рискуя своей жизнью, помогали  евреям, спасали их и от голода, и от смерти.

    Для Ривоша таким спасителем стал его бывший знакомый по мастерской Рудольф Анкравс. «Психологическая загадка…У меня не было с ним никаких отношений – ни плохих, ни хороших, -  записал Ривош. -  Когда я очутился вне закона, все бывшие друзья детства, все друзья по работе, исчезли, и тут, как чудо, является этот человек. Пришел просто и заявил, что хочет помочь мне и моей семье, что готов сделать все, что будет в его силах… Зная, что я сижу без денег и заработка, предложил мне делать для него всякие фигурки. Приносил Димочке угощения, играл с ним, стал проявлять самый глубокий интерес к нашей судьбе. Для этого нужна немалая доля храбрости, мы привыкли в нужде терять друзей, тем более странно находить в нужде новых». Руди на время обеспечил Ривоша работой и заказами.

      Четырехлетнего Димочку хотела забрать с собой его няня – Меланья, она специально приехала из небольшого городка Лимбажи, умоляла Ривошей отпустить с ней мальчика. Эльмар не возражал, но Аля отказалась: «Если нам всем суждено будет погибнуть, пусть так, но сиротой оставлять его не собираюсь». Право распоряжаться детьми принадлежит матери, — так рассудил отец, и ребенка няне не отдали.

    Может быть, это мало что поменяло бы, ведь в маленьких городах или деревнях истребление евреев носило тотальный характер. В том же Лимбажи, где до войны проживали около 100 евреев (из 2870 человек населения), в июле и сентябре 1941 года было убито примерно 80. В Екабпилсе в первые два месяца войны «команда Арайса» при участии местной группы «самоохраны» расстреляла на болотах 418 евреев (при их численности по переписи 1935 года — 793 человека).

       В августе 1941 года было объявлено о создании Рижского гетто на территории одного из рабочих районов города — Латгальского предместья (Московского форштадта). Для этого примерно 7 000 живущим здесь рижанам нееврейского происхождения  пришлось переселиться в другие районы. А евреи кинулись выкупать освобождаемые квартиры.

   Эльмару достался полуразвалившийся сарай на ул. Маза Кална, 5. Он довольно быстро превратил постройку во вполне сносное жилище, куда перебрались его мать, жена и дети, прихватившие кота и Алиного любимца — пса Чарли.  Все свое ценное имущество, в том числе и некоторые работы Ривоша, они оставили на хранение пожилой няне-латышке Мими, жившей в маленьком флигеле во дворе дома Ривошей. Мими, вырастившая Алю и нянчившая ее годовалую дочку Лидочку, рыдала в голос, когда они прощались. Она была уверена, что всех евреев нарочно собирают в одну мышеловку, чтобы было сподручнее с ними расправиться. Тогда никто из них еще не догадывался, насколько няня окажется права.

     Евреи понимали, что для них наступили трудные времена, но сам факт создания гетто на многих подействовал даже успокаивающе. «Ну, в самом деле, зачем переселять людей? Не для того же, чтобы потом их уничтожить? Прагматичные немцы никогда такого не сделают. Ну, помучают нас немного, заставят работать на себя, но не убьют же всех!»  — так, успокаивая себя, рассуждало большинство населения гетто. Среди них крепла уверенность, что до зимы фашистам победить не удастся, а зима может многое изменить, как когда-то было с Наполеоном.  Они понимали, что спасти их могут только русские, поэтому с жадностью ловили каждое слово о событиях на фронте.

АКЦИЯ…

К ноябрю 1941 года в 12 кварталах Латгальского предместья разместилось около 30 тысяч евреев. Для них была  уготована ужасная участь. До первой «акции» оставалось всего несколько дней…

«Димочка поставил меня в глупое положение, — написал Эльмар в своем дневнике. – Я не смог удовлетворительно ответить ему на вопрос: «Папочка, скажи, почему немцы так нас мучают?» «Ты же знаешь, что немцы не любят евреев, а мы – евреи». «Я знаю… А что такое евреи?» «Ну, это все те, кто любит советских, а не немцев, понял?» «Немножечко, совсем немножечко». Я постарался заговорить ему зубы, но, кажется, не совсем удачно. Как объяснить такому клопу, что такое евреи и антисемитизм, когда даже нам самим это не совсем ясно?».

      Эльмар Ривош стал работать печником – единственным в гетто. Поэтому он мог обеспечивать свою семью едой и дровами. Мужчин и женщин выводили на работы вне гетто – на уборку улиц, стройку, заводы, фабрики, швейные мастерские, разгрузку вагонов, рытье ям.

    У ворот гетто уставших и изможденных людей частенько встречали полупьяные местные «патриоты», под хохот и улюлюканье начиналось избиение – палками, кулаками, ногами. «Бьют вслепую, не разбирая, кого и как, просто так, чтобы отвести душу», – писал Эльмар.  Иногда он с тоской глядел на проходивший по Московской улице напротив гетто 5-й трамвай. Когда-то скульптор каждое утро ездил на нем на «Кузнецовку», где сейчас, наверное, сидят его фабричные знакомые. И они ничегошеньки не знают, да и особо не хотят знать, что творится за колючей проволокой…

     В гетто вскоре начался голод. Эльмар и тут нашел выход: бывший страстный «голубятник» с помощью рогатки обеспечивал семью и родных «дичью», благо, прекрасно знал повадки голубей.

    На окраине Риги в Бикерниекском лесу начали копать длинные и глубокие ямы. Евреи эту новость встретили с оптимизмом: это будущие укрепления, предположили они, значит, ждут наступление советских войск. Страшные мысли о другом предназначении рвов старались отгонять, как безумные и невозможные…

    (Для узников Рижского гетто рвы будут вырыты на другой окраине города — в лесу у маленькой железнодорожной станции Румбула. Это сделают три сотни советских военнопленных, которые по завершении «земляных» работ  лягут первыми жертвами в эти ямы. В Бикерниекском  лесу за годы войны  было расстреляно более 46 тысяч  привезенных из других стран евреев, а также советских активистов, антифашистов, пленных красноармейцев. В 2001 г. здесь был открыт мемориал – прим.авт.).

    29 ноября 1941 года всем мужчинам от 17 до 60 лет было приказано выстроиться в колонну для перевода в другие кварталы гетто. А старикам и женщинам с детьми велели утром 30 ноября приготовиться к переселению в лагерь. Каждому разрешалось взять с собой  не более 20 кг вещей.  Участь стариков ни у кого сомнения не вызывала: для них это смертный приговор.

     «Насколько лучше корове, барану, — запишет Ривош. – Их кормят, гонят на бойню, общество покровителей животных следит за тем, чтобы их не мучили понапрасну, их глушат и левой рукой перерезают горло… Нас, перед тем, как перебить, кидают из стороны в сторону, лишают самых примитивных прав человека, прав животного и то нам не оставляют. Постепенно тупым ножом режут душу, оставляя вопрос о том, когда нам перережут глотку, открытым»…

ПОСЛЕДНИХ 9 ДНЕЙ ВМЕСТЕ...

     Накануне вечером в семье Ривошей, когда дети легли спать, взрослые решали, что им делать. Бежать с годовалой дочкой на руках было невозможно, оставалось погибнуть всем вместе. И они были готовы. Эльмар сам предложил сделать это, если все на это согласны. В сарае у него лежал острый плотницкий топор…

    Сначала мама, потом Аля, дети, а за ними – он сам в петле. Но Аля не смогла допустить, чтобы ее муж стал убийцей собственных детей. Решили положиться на Бога.

   «Как тяжело напускать на себя «мужественность» и силу духа, когда душа разрывается, когда плачешь ни для кого не заметными слезами. Девочка, если погибнет, как травка, как цветок, без моральных мук, без страданий. Она маленькая и глупая. О Диме больно думать. Он для своих лет очень развит… и страдает уже не только как зверек, он – маленький человек со всеми чувствами. Единственное, чего он не может понять – это за что», — запись в книжке Ривоша о той страшной ночи, когда они прощались навсегда, приготовившись к расставанию и смерти.

    «У мамы губы холодные, лицо каменное. У Али губы еще теплые, податливые, но в них уже нет жизни. Девочка спит, лежа на животике, вылезает розовая пяточка из-под одеяла. Пяточке щекотно от усов и она исчезает под одеяло. Диму слишком крепко прижал, но он не крикнул. Что с ними будет, куда их денут? Зачем, для чего и за что? Ненависть, отчаяние и надежда сплелись в один ком. Этот ком нельзя проглотить, он давит и сжимает горло. Самые сильные страдания причиняет не наше личное горе, а горе наших близких и наших любимых».

      Но в тот день судьба смилостивилась над семьей скульптора, им была дарована жизнь. Еще на 9 дней. В ночь на 30 ноября  нервы у многих обитателей гетто не выдержали, несколько человек покончили с собой. Родственница Ривоша Леля Бордо перерезала вены на руках себе и своему пятилетнему сыну. В еврейской больнице ее откачали. Спрашивается – зачем? Ее малыш к тому времени был уже мертв…

     В ходе первой ноябрьской акции по уничтожению евреев Рижского гетто были вывезены и расстреляны в Румбуле почти все старики, а также большинство женщин и детей. Уцелеть удалось немногим, их черед настал 8 декабря. В тот день снег на улицах Рижского гетто стал кровавым. Повсюду — следы  бойни, валялись трупы стариков, видимо, их убивали на месте. Брошенные детские колясочки, саночки, сапожки, мешки с едой, бутылочки с сосками.

    Эльмар вызвался в похоронную бригаду в надежде увидеть кого-то из родных. Но он их больше никогда не увидит – ни мертвыми, ни живыми. Трупы убитых сложили штабелями в большой яме на Старом еврейском кладбище.  Ривош снял с руки обручальное кольцо и зарыл его в могиле. Так он похоронил свое прошлое и надежду.

       Когда над ямой вырос большой бугор, наступила пронзительная тишина. И вдруг в этой тишине сорок-пятьдесят мужчин, встав у могилы полукругом, начали хором читать поминальную еврейскую молитву. Как потом запишет Эльмар — атеист по натуре и социалист по убеждениям, эта молитва была сильнее его понимания и разума. Он не понимал ее слов и смысла, но он уже никогда не сможет забыть этой молитвы, она каленым железом останется выжженной в его памяти.

ПРОЩАЙ, ГЕТТО!

В тот день он фактически умер. Иногда оживал, когда слышал обрывки разговоров о том, что, якобы, женщин и детей из гетто увезли в лагерь в Саласпилс, и они там неплохо устроились. Этой надеждой торговали шуцманы, выманивая у евреев ценные вещи в обмен на обещания разузнать что-нибудь об их семьях. Эльмар знал, что это неправда, но так хотелось верить!..

     Через неделю им разрешили вернуться в их квартиры за едой и одеждой. На подгибающихся ногах, он пробрался к своему домику, со всех сторон занесенному снегом. Следов нет, значит, нет и жизни – погас  едва тлевший уголек надежды. В доме каждая мелочь кричала о том, что здесь происходило: тарелка с остатками каши, детский чулочек на полу, Димины книжки, Алина полочка с фарфоровыми безделушками, фотографии на стене… И вдруг Эльмар увидел, как под  грудой одеял на кровати что-то зашевелилось! Это был их исхудавший и перепуганный  пес Чарли. Эльмар обхватил его за шею и зарыдал в голос.

    В квартиры расстрелянных в ноябре и декабре 1941 г. рижских евреев заселили новых узников, привезенных из «рейха» — Германии, Австрии, Чехии. В феврале 1942 года в Рижском гетто насчитывалось около 11 тысяч зарубежных евреев. По неполным данным в Латвию было депортировано более 30 тысяч евреев из разных стран Европы, выжили из них только 1073 человека.

     Сговорившись со своим приятелем Рудольфом Анкравсом, с которым они встретились, когда Ривоша с группой рабочих под конвоем привели в центр города на ремонтные работы, Эльмар решил бежать из гетто. Здесь его больше ничто не удерживало, даже Чарли пришлось отдать знакомому полицейскому. Утром 4 февраля 1942 года Ривош, смешавшись с колонной рабочих, проскользнул через узенькую щель между домами в Старом городе. Здесь он спорол желтые звезды и твердой походкой направился к дому Руди, стараясь идти по тротуару, хотя его по привычке тянуло на отведенную нацистами для евреев проезжую часть. С гетто он распрощался навсегда!

ЗАПИСКИ РИЖСКОГО УЗНИКА

     Несколько месяцев скульптор прятался в погребе у Анкравса и его жены, делая им для продажи фигурки зверушек, которые с охотой раскупали немецкие солдаты для отправки семьям в «фатерлянд». Знали бы они, что этих глиняных кошечек и собачек слепил беглец-смертник из еврейского гетто!

     Эльмар даже отважился несколько раз навестить старенькую Мими. Вскоре у Рудольфа находиться стало небезопасно, и он перебрался в подвал другого дома. Здесь Ривош оборудовал маленькую мастерскую, где к Пасхе изготавливал цыплят, забавных зайцев, держащих в лапах пасхальные яйца. Мне довелось подержать в руках чудом сохранившуюся с 1942 года гипсовую модель такого зайчика, трудно было себе представить, что  автор этой веселой фигурки –  скрывающийся в погребе узник гетто.

      


Подписаться на RSS рассылку
Наверх
В начало дискуссии

Еще по теме

IMHO club
Латвия

IMHO club

Расстрел евреев в Румбульском лесу

30 ноября 1941 год

Игорь Гусев
Латвия

Игорь Гусев

Историк, публицист

САМЫЙ СТРАШНЫЙ СЕКРЕТ ЛАТВИЙСКОЙ ИСТОРИИ

Как флаг балтийских славян стал национальным флагом Латвии

Игорь Гусев
Латвия

Игорь Гусев

Историк, публицист

СЛАВЯНЕ-ВЕНДЫ

Непопулярная тема латвийской истории

Георгий Зотов
Россия

Георгий Зотов

Журналист

В ПРЕДБАННИКЕ ОКОЛО КПП НА ГРАНИЦЕ СИДЕЛИ ЧЕТВЕРО

Следователь смотрел на высылаемых с откровенной неприязнью.

Мы используем cookies-файлы, чтобы улучшить работу сайта и Ваше взаимодействие с ним. Если Вы продолжаете использовать этот сайт, вы даете IMHOCLUB разрешение на сбор и хранение cookies-файлов на вашем устройстве.